Маг 17 - Белов Иннокентий - Страница 7

Ничего, когда начнется Первая Балканская, еще не так удивитесь, ваше Величество! Там я точно дату предсказал, пока никакие мои действия не могут изменить предопределенное будущее настолько сильно, чтобы оно пошло по другому пути.

За август со мной не случилось ничего интересного, пролечил всю императорскую семью окончательно, еще провел пять-шесть встреч я Николаем Вторым наедине. В принципе, рассказал ему все мои мысли и предложения, он поделился тем, как продвигаются дела с созданием КГБ и подготовкой нового закона о печати.

Выступаю теперь у него в роли доверенного советчика и специалиста по будущему. Хорошо, что он отчетливо понимает свое счастье, почему я появился во дворце со своей сверхзадачей. Не говоря уже об излечении от тяжелого недуга наследника престола.

Создавать новое министерство Правды император не согласился. И так в закон внес что-то среднее между моими предложениями и своими мыслями. В любом случае наказания за явный подрыв основ самодержавия и ту же клевету значительно усиливаются, неоднократное использование грозит солидным штрафом и даже двумя годами ссылки.

Ну, это уже прогресс, раньше только отпетых профессиональных революционеров в Турухтанский край отправляли на такой немилосердный срок поскучать в глуши, а теперь туда поедут слишком наглые журналюги со своими редакторами.

Раз император не соглашается с моей идеей перевести отношения с классом капиталистов-фабрикантов на гораздо более жесткие, поэтому в следующий раз мы обсудили другую тему.

Возможно, ему так виднее или я сам далеко не все знаю, поэтому особо не зацикливаюсь на какой-то одной неудаче.

– Есть у вас и ваших мудрецов из будущего что посоветовать мне по крестьянскому вопросу?

Вот такой вопрос оказался внезапно в повестке. Однако тут я ему не могу особо ничем помочь, как бы не хотел.

– Государь, сколько не изучал эту тему – ясного и четкого ответа у меня нет!

– Даже так? – довольно улыбается Николай Второй. – Не часто у вас нет чего сразу умного мне сказать.

Да, он определенно доволен, что мои современники не нашли правильного ответа на этот вопрос. Да его просто в природе нет.

– В этот раз нет никакого спасительного рецепта. Вопрос очень сложен и не имеет простого решения. Одни умные люди советуют продолжать реформу Петра Столыпина, вторые ругают ее. Так что все довольно непонятно.

– А сами что думаете? – император общается со мной на "вы" постоянно, что меня вполне устраивает.

– Мое мнение – реформу лучше продолжить. Выделять крестьян из общины, выдавать деньги на переезд на Урал и в Сибирь, раз в центральной России лишней земли нет. Устраивать переворот, пытаясь отнять лишнюю землю у дворян – это тем более самоубийственно для власти в наши дни и в нашем положении. Давать кредиты на выкуп ее крестьянам – никакого бюджета не хватит. Остается только выделять эффективных собственников, так называемых кулаков-мироедов.

Император согласно кивает головой, похоже, что тут наши мысли сходятся.

– Тут ничего не поделать революционным путем, возможна только постепенная эволюция с разрушением прежнего сельского миропорядка. Выделение из общины переселенцев на восток, просто желающих уйти в город и еще какой-то части плохих хозяев и неудачников по жизни. Их долю выкупят богатые мужики, еще останутся в селах середняки, остальные мужики или станут батраками, что вполне нормально или уйдут за работой в города, что тоже необходимо для развития страны. В деревне сейчас живет больше восьмидесяти процентов населения империи и в городах около восемнадцати процентов. Во всей империи сто семьдесят один миллион населения, еще в Финляндии около трех миллионов ста сорока тысяч. Гигантская страна на самом деле, государь. В Привислинских губерниях около двенадцати миллионов проживает, без Холма если считать. И четверть промышленного производства там сосредоточено на передовом западе Российской империи.

– Поэтому жалко Польшу отпускать в самостоятельное плавание, тем более, чтобы по вашим раскладам отдать эту промышленность немцам, – подкалывает меня император.

– Ну, можно и не отпускать пока, немцы сами вряд ли на такую удачу надеются. Большая часть этого производства на деньги России создана. Когда ваши предшественники продолжали заигрывать с поляками, строить им железные дороги и ту же лодзинскую агломерацию ткацких фабрик. Только католическое общество польское не позволит себя ни в какой мере в православную Россию ассимилировать. Там русских всего меньше трех процентов населения, и все они при содержании армии прописаны. Глубоко чуждый нам и сильный народ с великой историей, ничего с ним не поделать в перспективе.

И с этим утверждением согласен Николай Второй.

– Пора заработанные деньги в России оставлять, ввести со временем налог на вывод денег из страны. Небольшой, процентов пять от суммы, или десять, чтобы здесь вкладывали свою прибыль и наши, и заграничные фабриканты.

– Союзники такому шагу очень воспротивятся, – заметил император.

– Ничего, государь, за такую сумму можно и поспорить с ними, да и просто наплевать на их искренние и очень дружественные советы, как нам лучше жить! – усмехаюсь я. – Чтобы мы сильно не разбогатели и от них постоянно зависимость имели.

– Тем более это всего на два года, уже после июля четырнадцатого совсем союзникам не до того окажется, когда Россия вырвется из западни! А сейчас им деваться все равно некуда, сами точно на разрыв не пойдут. Продолжат гладить Россию по шерстке, как доверчивого ослика, размахивая морковкой перед носом, – довожу я свою мысль до императора.

– Пусть пять процентов тратится на улучшение жизни своих рабочих, а пять в казну выделяют. Или вкладывают в страну, с этим бы построже нужно себя вести, государь. Выводить деньги нельзя совсем запрещать, но какой-то прогрессивный налог стоит брать.

– Такое можно в принципе устроить, – задумался император.

– Нужно и просто обязательно, перед большой европейской войной просто необходимо, – горячо уверяю его я. – Она нам все потом спишет. И кредиты, и проценты по ним. И денег меньше из страны уведут. Те иностранцы, кто уже вложились в Россию – никуда не денутся, начнут скорее всего местным промышленникам предприятия продавать, что нам на руку. Меньше придут с инвестициями – это переживем как-то.

– Тем более часть денег можно потратить именно на субсидирование переезда крестьян на восток страны. По другому проблему перенаселения центральных губерний непонятно как решать. Хоть немного, но повысить сумму, выдаваемую переселенцам. Пока переехало четыре миллиона крестьян с семьями, хорошо бы еще за пять возможно мирных лет переселить пять миллионов. Или выкупать лошадей у конезаводчиков и выдавать тем же переселенцам по прибытию. Теперь конницы столько точно не требуется в армии, государь. Дело будущего за поездами и автомобилями.

Император все мои предложения записал подробно, чтобы было что обсудить на совете министров.

– Что же вы, Сергей, мы начали обсуждать крестьянский вопрос, а вы в финансы ушли с головой? – спрашивает император и я не знаю, что ему ответить.

Тут он прав, простого и легкого пути с решение этого наболевшего вопроса нет. Только, что сказать ему – у меня имеется:

– Тут ведь еще в чем дело, государь. Пока крестьяне сидят на своей земле – пара сотен казаков управится с бунтами и недовольством в целой губернии. А вот если они на войне побывают, да когда дисциплина в армии развалится – тогда попробуй их обратно помещичью землю заставить отдать! Которую они неминуемо между собой поделят, как только вернутся в родные места с винтовками за спиной. Люди в окопах под немецкими фугасами выжили – не найдется на них больше никакой управы. Еще и поэтому не нужно империи в чужую войну влезать, потому что она в гражданскую войну перейдет быстро. Повоевавших мужиков с оружием в руках казаками с нагайками не испугаешь, это я вам гарантирую. Ограбленные дворяне тоже объединятся в свою армию и начнется кровавая круговерть.