Война после войны (СИ) - Шмаев Валерий - Страница 34

Полцарства за фотоаппарат! Ну, почему я не художник? И вот, наконец, он — мой главный на сегодня собеседник. Не ожидал он меня здесь увидеть, совсем не ожидал.

— Вы позволите присесть господин Дитрих? Русские говорят в ногах правды нет, а разговор наш будет достаточно долгим. — С рассеянной улыбкой, не дожидаясь разрешения, я сел за стол из морёного состаренного дуба.

Солидно! Когда я покупал информацию о ресторане, описание меблировки лож заняло несколько листов. Все отдельные ложи отделаны по-разному, но с претензиями даже не на роскошь, а на безумную роскошь. В этой вот, к примеру, все столовые приборы сделаны из чистого золота.

Местного хозяина сейчас зовут Пауль Дитрих, по-моему, ему не идёт. Приставки «фон» нет — неблагородно.

— А вы наглец Рихтер или мне называть вас Дымпкофф. — Группенфюрер был зол и не скрывал этого. Последнее слово он попытался сказать по-русски. Два года этот урод палачествовал на Руси, а язык так и не освоил.

— Называйте лучше Рихтером, господин Дитрих. Я уже почти привык к этому имени. Владимиром Степановичем Дымковым я был всего шесть лет, а подполковником Государственной Безопасности всего полгода. До тридцать восьмого года меня звали совсем иначе. — Я позволил себе издевательски усмехнуться.

— Собственно говоря, я к вам по делу. На сегодняшний день вы должны мне восемнадцать с половиной тысяч долларов и две тысячи семьсот долларов должен мне ваш подчинённый — гауптштурмфюрер СС Карл Ценнер. Сейчас его зовут Гарри Палетта. Интересно, кто придумал ему это идиотское имя? Впрочем, это просто мысли вслух. — Я опять позволил себе усмехнуться.

Мне надо вывести этого скота из себя. Эх, кто бы видел эти рожи! Полцарства за зрителей. Ну, почему я не художник? И генерал-лейтенант СС, и его верный цепной пёс были удивлены донельзя.

Какая привязанность и трепетная верность. С двадцать девятого года Рихард фон Готтерберг таскает за собой Артура Вернера, а тот служит ему верой и правдой. Отметилась эта сладкая парочка во всей Европе: Германия, Австрия, Польша, Франция, Бельгия. Два года эти мрази топтались по России, потом опять Франция, Голландия, Дания и Норвегия.

В последний год войны они зачищали концлагеря, гетто и тюрьмы, на их счету несколько полностью уничтоженных госпиталей и больниц. Народу перебили просто невероятное количество. За то, что эти двое у нас натворили с них живых надо кожу содрать. Ну, ничего ещё не вечер. Никуда они не денутся, слишком заметные. Родственники рядом, процветающий бизнес, покровительство местных властей, недвижимость. Работа опять-таки непыльная и теперь неразъезная. Можно чаще бывать дома с любимой племянницей.

— Вы сумасшедший Рихтер? Вы понимаете, что и кому вы это говорите? — Во! Нормально. Теперь Готтерберг взбешён. Слишком быстро выходит из себя. Надо его немного придержать, а то эту падлу хватит «батюшка Кондратий», а без него мне отсюда живым не уйти.

— Конечно, понимаю господин Дитрих. Собственно говоря, это второстепенное для меня дело. Я пришёл предложить вам свои услуги и разъяснить некоторые возникшие недоразумения. Начнём с последнего.

За два прошедших года вы внедрили в мои коммерческие структуры двенадцать своих агентов. Ваших людей нет только в публичном доме на складе. Интересно, почему? Фрау Бенке подошла бы вполне. У неё впечатляюще достойные формы и весьма разнообразная техника сексуальных услуг. Тем более что своих партнёров она меняет как перчатки и не гнушается доить их.

В «бардаке», конечно, заработки меньше, зато постоянны, и не надо бегать по городу в поисках клиентов. Именно так я и вышел на это уютное заведение. Как только я понял, что Грета Бенке наставляет мне рога ещё с двумя престарелыми господами, я пустил за ней свою службу наружного наблюдения и вышел на этот рай для состоятельных немецких господ.

Разумеется, я понял это, значительно раньше того момента, когда вы подложили её ко мне в постель. Я всегда проверяю своё окружение, а особенно новых друзей.

Да. Чуть не забыл. Передайте, пожалуйста, Ценнеру, что, подкладывая под нужного человека проститутку, необходимо её контролировать. Привычки очень сложно искоренить. Если бы фрау Бенке была немного сдержанней в своих желаниях, мы с вами познакомились бы гораздо позже.

Кстати. Вы знаете, что эта молодая, но уже слишком опытная, женщина — наркоманка? Во второй папке сверху досье на ваших ближайших помощников. Там же и адреса, где фрау Бенке берёт кокаин. Порекомендуйте ей меня. Мой человек не разбавляет продукт мелом и сахарной пудрой. Боится, и правильно делает, предыдущего мои ребята скормили аллигаторам живьём.

Милые зверушки были очень довольны. На одной из фазенд мой человек выращивает аллигаторов. Мясо его рептилий весьма ценится в ресторанах этого города. Знали бы повара и владельцы рестораций, чем он откармливает своих питомцев. Вернее кем. Вот удивились бы.

О! Хорошая идея! Надо будет попробовать распространить парочку слухов, а потом скупить разорившиеся заведения.

Верхняя папка — люди гауптштурмфюрера СС Карла Ценнера. Вы не подскажете кто додумался набрать в наружное наблюдение охранников и надзирателей из его концлагеря? Они же все в розыске и весьма непрофессиональны. У Карла Ценнера было всего двое грамотных полицейских. К моему глубокому сожалению, они оба погибли.

Что поделать? Издержки профессии. Их руководство должно было подумать, за кем можно посылать слежку, а за кем это просто опасно для их жизни.

Послать Харальда Ольберга в порт мог только самый последний кретин. Он же никогда ничего тяжелее кроме протоколов допросов и перьевой ручки в руках не держал. Этот почтенный мужчина был настолько неловок, что упал с пирса.

Какая нелепая смерть! Говорят, что Харальд так забавно кричал, когда падал. Оказывается, бедняга Ольберг совсем не умел плавать. Правда, это было бы нелегко сделать с переломанными ногами, но тем не менее.

Третья папка сегодняшняя смена охранников клуба, включая досье на вашу дрессированную обезьянку штурмшарфюрера СС Артура Вернера. Именно через него я вас и нашёл. Ваша обезьянка слишком заметна и слишком любит свою мамочку. Я и не знал, что у горилл такие сильные родственные привязанности. Вернер слишком часто появляется в городе пешком. Имеет смысл выделять ему машину для посещения родственников. Это просто рекомендация господин группенфюрер, не более того.

Там же план вашего клуба со всеми не внесёнными в план помещениями, подвалом и подземным ходом. Не надо по нему сейчас ходить, он заминирован моими людьми три часа назад, а чтобы вы не наделали глупостей, мы дополнительно поставили там пару пулемётов. Хотя и одного более чем достаточно.

Телефонная линия сегодня контролируется на подстанции. Вы, конечно же, можете позвонить и мои люди с удовольствием вас послушают. Вот только пообщаться Вам удастся только с ними.

Да, кстати. Одно маленькое дополнение: пока я нахожусь в этом уютном местечке из Вашего ресторана никто живым не выйдет. Извините, но я слишком трепетно отношусь к собственному телу. К моему глубочайшему сожалению, за прошедшие годы я к нему немного привязался.

За мной вы тоже следите два года периодически и последние полгода плотно. Ваших агентов наружного наблюдения в Майами мне даже пришлось уничтожить. Именно поэтому вы должны мне деньги господин группенфюрер.

Если вы думаете, что такси с моими людьми случайно попало под грузовик «Лерман Центра», тогда вы глупее, чем я о вас думаю. Я готовил эту операцию полтора года, а вы мне её чуть было не сорвали, и вместо положенных четверых мне удалось внедрить в Лерман Центр' только двух своих людей. Третий до сих пор лежит в клинике «Лерман Центра» и пробудет там ещё минимум полгода, а с четвёртым мне не удалось связаться, не засветив его перед вашими латиноамериканскими шавками.

Поверьте, мне на слово. Если бы этого человека увидел хоть кто-то из ваших людей, то мне пришлось бы уничтожить всех, кто с ним общается. Просто всех, включая малолетних детей и, на всякий случай, вас лично.