Война после войны (СИ) - Шмаев Валерий - Страница 54

Дело в том, что Александра направили вывозить секретные документы управления НКВД города Рига. Забрав документы из города, Саша на грузовике пытался уйти от наступающих немцев, но попал в окружение, и как только об этом стало известно сопровождавший груз охранник и водитель автомашины попытались Александра убить. Саша убил их обоих, спрятал документы и вышел на меня. К тому времени он разочаровался в коммунистической идее. Кроме этого, не выполнив приказ, Александр автоматически был бы расстрелян, поэтому обратно к большевикам он не рвался.

Не устраивали Сашу и немцы. Я связал брата с группой своих личных агентов и спрятал их совсем недалеко от собственного особняка, рассчитывая переправить их через Вальтера в Скандинавию, а потом в нейтральную страну. В числе этих людей была и семья Лерманов, но Вальтер был убит, я тяжело ранен, а Александр стал бороться с немцами, ибо особенной любви к ним не испытывал. В основном гнев моего брата был направлен на латвийских националистов и белорусских полицейских, так как на его глазах они казнили несколько семей с малолетними детьми.

Не связанный более никакими обязательствами перед «Советами» Александр изучил документы, которые попали к нему в руки и в одном из пакетов обнаружил опись предметов, конфискованных у жителей Латга́лии и спрятанных в потайном подвале в одном из домов города Краслава.

Просидев без действий всю зиму и подготовив четыре десятка солдат, Александр решил забрать ценности из города. Ценностей было огромное количество. В основном это были изделия из золота с драгоценными камнями, предметы искусства и финансовые документы с номерами счетов в различных банках мира. Судя по всему всё это принадлежало семье крупного ювелира расстрелянного в самые первые дни немецкой оккупации Латвии.

Именно в этом доме после госпиталя жил я. Наша встреча была случайна. Никакой связи до этого у нас не было. О том, что меня разместят в этом доме, я не знал до самого моего появления в нём. При этом я чисто физически не смог бы связаться с Александром, хотя почти все, кто находился с братом, были моими агентами. Правда, Александр набрал ещё некоторое количество людей по рекомендациям моих агентов. В основном евреев, их друзей и пленных советских солдат.

Проговорив более суток, мы договорились о дальнейших действиях и способах связи. Через Александра я предложил «Советам» сделку. Мои личные агенты в Советском Союзе и некоторых странах Европы и Скандинавии в обмен на мою мать и высылку Александра и его людей в Америку.

«Советы» на сделку пошли. К тому же брат отдал документы, которые ему были уже не нужны. Александр с бОльшей частью своего отряда перешёл через линию фронта, а остальных несколько позже переправили на самолётах.

В результате этой многоходовой комбинации в конце сорок второго года я с вашей помощью перебрался в Лондон и на деньги и драгоценности Александра взял в долгосрочную аренду островные территории, ныне принадлежащие компании «Лерман Центр», а Александр и его люди оказались в Америке, а потом позднее на приобретённых мной островах. — Со всей почтительностью, которая ему была доступна Бонке перебил Елагина.

— Простите господин Елагин. Тогда получается, что известный всему миру отряд «Второго» это отряд вашего брата. Вы же сами и утверждали это. — Елагин усмехнулся.

— Разумеется, я это утверждал. Как же без этого? Это же было настолько очевидно, что не воспользоваться этим обстоятельством было бы глупо. Никто ведь так и не понял, что отряд «Второго» это собирательный образ. Кто конкретно действовал под этим именем ни я, ни Александр и никто из его людей никогда не знали и не знаем до сих пор.

Выход отряда Александра подставили под выход знаменитого еврейского отряда, использовав это в пропагандистских целях. Это была моя идея. Раз.

Герои врачи и их друзья моментально получили американское гражданство. Два.

«Советы» получили законсервированных и ни с кем не связанных агентов, которые были никому не нужны. Три.

«Советы» получили свои никому больше не нужные бумажки. Четыре.

Александр и его люди ушли в Америку с ценностями «Советов». Пять.

Чем плохо? А то, что мы удачно пристроились к чужой легенде, а в НКВД использовали выход отряда в пропагандистских целях, было взаимовыгодном сотрудничеством. На это нам пришлось пойти.

Мы поддерживаем и развиваем эту легенду до сих пор. Это очень удобно. «Советы» до сих пор не понимают, что их нагло используют. В компанию «Лерман Центр» свободно и в любых количествах принимаются советские инвалиды, которые работают на внутренних заводах компании только за еду и проживание на райском тропическом острове.

Никто из этих людей и не мыслит вернуться обратно. Наоборот, всеми правдами и неправдами люди пытаются вызвать к себе своих родственников, которые затем пополняют число работников заводов и клиник, а это часто высококвалифицированные кадры, которые нет необходимости готовить. Кроме того, в качестве ответного шага органы НКВД и советские власти присылают нам родственников и знакомых наших людей и тех, кого называют нам вызывающие наше доверие люди. Красивая комбинация. Не правда ли? — Елагин злорадно усмехнулся.

— Но Алексей Петрович. В том же сорок третьем году через Норвегию в Англию вышла большая группа советских партизан, освободившая пленных английских моряков и лётчиков. Княгиня Елецкая сразу же забрала их в свой замок. Как вы это объясните? — Елагин опять усмехнулся.

— А почему мы должны отказываться от шестидесяти человек умеющих стрелять, профессионально размахивать ножом и не имеющих никаких моральных принципов? Большинство из них теперь работает в охране островов и даже не помышляет о возвращении в нищую Россию, так как постоянно общается с приезжающими оттуда.

Вы забыли? Это были совсем молоденькие мальчишки и девчонки в возрасте до восемнадцати лет. Старших после отбора мы отправили обратно, аргументировав это тем, что война ещё не закончена.

Не стоит забывать и о том, бесспорно неопровержимом факте, что отряд «Второго» действовал до самого последнего дня немецкой оккупации Прибалтики, а Александр и его люди уже давно были в Америке и Великобритании.

Мы до сих пор принимаем любых людей, воевавших против Германии, сидевших в концлагерях и инвалидов прошедшей войны. Компания растет, и останавливаться в своем росте не собирается, а для этого нужны люди.

Я хочу, чтобы вы знали господин Бонке. Компания «Лерман Центр» это образование нового типа. Внутренняя структура не похожа ни на что, и никто в руководстве компании не испытывает огромной любви ни к советскому строю, ни к России вообще. Просто так сложилось изначально. Была бы возможность напрямую уйти в Великобританию или Америку, ушли бы туда сами. — Бонке помолчав, использовал последний аргумент, который приберегал до последнего мгновения.

— Тогда последний вопрос Алексей Петрович. Как вы объясните то, что Александр Васильев уничтожал немецких солдат и офицеров и участвовал в жестоких казнях? — Елагин снисходительно объяснил.

— Я давно ждал этого вопроса. А кто вам сказал, что Александр и старые сотрудники «Лерман Центра» любят гитлеровцев и националистов? Всего только за несколько летних месяцев сорок первого года, бо́льшая часть моих агентов лишилась всех своих родственников, а еврейские семьи весьма многочисленны. Поэтому никаких сомнений с кем они должны воевать, у них не было. Они действительно убивали немецких солдат и латвийских полицейских, но делали это в своих целях. Цель была только одна: выжить.

Жестокие казни? Вам ли говорить о жестокости? Жестокость всегда порождает жестокость. Карательные акции были просто необходимы для улучшения имиджа Александра как командира отряда, а недостатка в добровольных палачах у него не было. Именно там, в Латгальских лесах была сформулирована идея «Лерман Центра» и написан внутренний устав организации как таковой. Александр принимал в этом непосредственное участие.

Основная идея «Лерман Центра» помимо гениальных изобретений Лермана младшего, Авиэля Каца и нескольких старых еврейских мастеров, была именно в создании санаториев для инвалидов войны из Советского Союза. Иначе вытащить из этой страны большое количество людей не представлялось возможным, а родственников некоторых моих агентов Советы выслали или арестовали ещё в сороковом году.