Князь Федор. Куликовская сеча (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 38

Когда Алексей перевел мою неторопливую речь, произнесенную максимально спокойно и с максимально дружелюбным видом, старший из «таможенников» что-то коротко переспросил — и ближник повторил вслед за ним:

— Меха?

Я согласно кивнул головой, после чего позвал знаменосца:

— Анрюха, кинь мне одну малую кунью шкурку, хочу подарок сделать!

Парой секунд спустя я протянул с интересом смотрящему на меня татарину хорошую такую, небитую молью и прочими насекомыми кунью шкурку с лоснящимся, шелковистым на ощупь мехом — и протянул ее таможеннику:

— Подарок!

Весьма обрадованный нукер с крайне довольным видом принял дар, поняв мои «бескорыстные» намерения без перевода. После чего, махнув рукой, он произнес только одно слово:

— Якши!

И уже было повернулся к нам спиной, намереваясь уйти с причала… Ну, традиции взяточничества в среде таможенников, как видно, имеет очень глубокие корни, уходящие в века! По крайней мере, в Золотой Орде — так точно. И это хорошо — не придется долго и нудно объясняться на счет пораненных дружинников и обилия оружия да качественной брони на «торговом» струге…

— Погодите, уважаемые! Просьба есть — пришлите нам кого из местных казаков, помощь нужна нам в делах торговых с фряжскими купцами. Хоть объяснят, что да как, кому продать и за сколько, чтобы не продешевить…

Услышав мой вопрос, «важный» татарин обернулся — и нельзя сказать, чтобы с довольным видом! Но выслушав перевод просьбы, таможенник милостиво кивнул, все для себя поняв про мои желания и чаяния. Наконец, что-то коротко приказав одному из своих воинов, татарин небрежно кивнул нам на прощание — после чего двинулся прочь все с толь же важным и серьезным видом… Ох, словно по воздуху себя несет!

— Ну, будем считать, что первый контакт удачно установлен… Ты как, Алексей, не перетрухнул?

Ближник только усмехнулся — хотя лицо его с уходом ордынцев действительно несколько прояснилось:

— Да с чего бы⁈ Хотя, конечно… Ведь если поганые обратили бы внимание на мешки с нашей броней, они наверняка бы что заподозрили!

Я только пожал плечами:

— Ничего, отбрехались бы. Донской путь во время замятни был смертельно опасен. Неудивительно, что первый торговый гость, рискнув спуститься до Азака, нанял сильную охрану! Ладно, пойдем на струг, теперь нам казака из местных нужно дождаться — коли татарин все правильно понял и распорядился по делу.

— Ну, я перевел все в точности!

— И это хорошо. Значит, подождем немного…

Ждать действительно пришлось недолго — всего десяток минут спустя к нашему причалу подошел смуглый мужик с вороной бородой и слегка раскосыми глазами; в нем явно чувствуется татарская кровь, но обратился он к нам на совершенно чистом русском языке:

— Здравствуйте, торговые гости. Господин Абдула велел мне прийти к вам — помощь нужна, чтобы с фрязями сторговаться да не прогадать?

— В корень зришь, казаче! Ты ведь казак?

Чернявый согласно кивнул:

— Да, из Чирского городка. Миколой меня кличут.

— А меня — Федором. Вот что, Микола — нам бы сперва с пути где поесть, чтобы не очень дорого, но съедобно. Я угощаю — а за помощь с фрязями, чтобы сторговаться воском да мехами за честную цену, уж не обижу, не сомневайся!

Заметно просветлевший лицом Микола ненадолго задумался — после чего честно ответил:

— Если далеко идти неохота, на пристани есть две корчмы — но берут там дорого, а готовят впопыхах…

— Сразу нет.

— Тогда при ближнем караван-сарае есть чайхана, там подают вкусную кашу с бараниной из сорочинского пшена. Да на вертеле, на углях жарят очень вкусное, пряное такое мясо! Ну, или есть фряжская таверна у самых ворот генуэзской крепости — там еда попроще, зато подают хмельное…

Ага, вот значит как… При караван-сарае выходит, готовят плов (сорочинское пшено — это же ведь рис), да местный аналог шашлыков. Соблазнительно! Но с точки зрения разведки нам все же выгоднее посетить таверну у генуэзцев — уж очень важно узнать, есть ли у итальянцев крепостная артиллерия…

— Ну, коли в таверне фрязей еда попроще, она ведь и подешевле? Тогда веди к фрязям, Микола, заодно расскажешь про свое житье-бытье… Алексей и Андрей — вы со мной, Ефим, ты за старшего на струге. Ни с кем не связываться, по пристани не шастать! Я распоряжусь, чтобы еду прислали прямо сюда… Мишаня — твоих людей это также касается; я никого не забуду, всех накормлю!

Немногословный Михаил, с помощью пятерки верных дружинников успевший «подтянуть дисциплину» среди повольников за время совместного плавания, только кивнул. В то время как казак уже повел нас в сторону возвышающихся на берегу Дона итальянских крепостей…

— Так что выходит, Микола, тут разные фрязи живут?

Шагающий чуть впереди казак утвердительно кивнул:

— Да, одни из города Генуя, другие из Венеции. Ну, ровно как наши русичи из разных княжеств на Руси — одни из Рязани, другие с Москвы…

— Это понятно… Мы вот сами с Рязани прибыли. В первый раз после замятни на стругах по Дону-батюшке прошли! Да и то на татей татарских нарвались, на силу живыми ушли…

Микола угрюмо кивнул:

— Да, татары давно разбойничают, порядке в Орде нет. Мы хоть и с рыбой ходим, и без боя никогда не даемся, так иной раз поганые все одно на казаков нападают! Ну, ничего, теперь в Сарае сел хан Тохтамыш, уж он-то должен навести порядок…

Я внутренне усмехнулся, вспомнив, какой «порядок» принесли войны Тохтамыша и Тамерлана, что кончились чудовищным разорением Орды. В частности, тот же Азов был буквально уничтожен… Но вслух ничего не сказал — а лишь согласно кивнул с самым серьезным видом, в то же время с интересом посматривая по сторонам.

Хотя пристань как пристань — только очень протяженная; навскидку у причалов сгрудилось не меньше сотни лодок, стругов и галер. Но никаких складских построек или рынков на узкой полоске берега между крепостными стенами итальянских факторий и Доном (а также впадающей в него с юга рекой Азовкой) не наблюдается. Вот чуть дальше, к западу что-то виднеется — как видно, как раз те самые корчмы, вскользь упомянутые Миколой. Ну и склады там должны быть… Но более всего меня привлекают каменные стены генуэзской и венецианской колоний, среди зубцов которых я пока тщетно (и слава Богу!) пытаюсь разглядеть жерла бомбард.

Хотя последние могут находиться на вооружении лишь башен — и если так, то я вряд ли смогу что разглядеть сквозь темные зевы бойниц…

— Диво-то какое, а? Я каменный кремль только в Москве и видел — а тут вон, целых два стоят! Правда, размерами они уступают Московскому крому даже вместе…

Микола кивнул с располагающей улыбкой:

— То действительно диво! Но как я уже сказал, они принадлежат фрязям из разных городов, и те нередко между собой враждуют. Они-то и стены возвели, чтобы друг от друга защищаться, а не от татар… Ближний кремль — он генуэзский. А вот тот, что подальше, принадлежит венецианцам.

— Так вон же ворота генуэзской крепости — а где таверна?

Казак только усмехнулся:

— Она у ворот, что в город ведет, а не на пристань… Напомни, Федор, что вы привезли на продажу?

Я ответил коротко, не желая углубляться в торговые дела:

— Груз куньих шкурок да воска… И что же выходит, друг с другом фрязины враждуют? Так сразу и не скажешь, что у местных князей в столь малых детинцах укрылась сильная дружина…

— Хахах! Да нет тут никаких князей — только консулы, коих нобили своим советом избирают! Ну, это их самые богатые и влиятельные купцы… Дружин также нет. У генуэзцев, допустим, служит всего полсотни ратников, стрельцов с самострелами. Правда, бьют они из самострелов очень метко и далеко, с этим не поспоришь… Но стрельцы ведь не как дружинные служат, они получают плату от города. Кстати, оба города фрязей Танами кличут…

— Вот как, значит? А у венецианцев, значит, тоже стрельцы?

— Не, там служат с полсотни воев с алебардами — ну, секирами двуручными, в человеческий рост; у них еще на боек копейный наконечник насажен. Сильное оружие! Но все эти ратники — и стрельцы, и секироносцы — они больше за порядком следят, да стены с воротами охраняют. Было разок на моем веку, когда фрязи друг на друга ополчились — так тогда за оружие взялись, почитай, все их мужики!