Спой, маркитантка! (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 16

-А почему же вы вчера подкову кинули в ведро с напитком? Неужто так вкуснее?

От её вопроса Марта засмеялась, и смех поддержали их спутники-гусары.

-Это наша подкова была, сладкий мой, - похлопав коня по шее, улыбался Серж, и Данило ответил Марте на вопрос:

-А чтоб слабому не стало дурно. Потому нам всем сегодня и хорошо, верно друзья?

-Верно! - радостно воскликнули те и все втроём пропели:

Ради бога, трубку дай!

Ставь бутылки перед нами,

Всех наездников сзывай

С закрученными усами!

Чтобы хором здесь гремел

Эскадрон гусар летучих,

Чтоб до неба возлетел

Я на их руках могучих;

Чтобы стены от ура

И тряслись и трепетали!...

Лучше б в поле закричали...

Но другие горло драли:

"И до нас придет пора!"

Бурцов, брат, что за раздолье!

Пунш жестокий!..

Хор гремит! Бурцов! пью твое здоровье:

Будь, гусар, век пьян и сыт!

Понтируй, как понтируешь,

Фланкируй, как фланкируешь,

В мирных днях не унывай

И в боях качай-валяй!

Жизнь летит: не осрамися,

Не проспи ее полет.

Пей, люби да веселися!-

Вот мой дружеский совет. *

* - из «К русским», С. Н. Марин.

* - «Гусарский пир», Д. В. Давыдов, 1804 г.

Похлопав в ладоши, когда гусары закончили петь, Люси сразу подсела ближе к Софье, вновь поймавшей воздушный поцелуй ехавшего подле их кибитки любимого. С улыбкой взглянув на них, Люси обратилась к Даниле не менее кокетливо, чем смотрела на сопровождающих Марта:

-А не боитесь пропустить бой?

-Ещё успеем сразиться, - засмеялся Данило.

-А вдруг французы повстречаются или опередят полк? - вопросила тогда Марта.

-Куда им! Нас, чёрных гусар, за версту обойдут! - смеялись друзья, после чего Валерий сказал:

-Признайтесь, ведь забавно, как быстро несём мы неприятеля в глубину лесов наших? Да, столь смешное отступление войск русских может казаться низким. Французы ведь — достойные враги, мужественные, благородные.

-Злой рок выпал им, - сочувственно сказал Данило. - Сложат они свои головы в России да истлеют тела. Они даже не знают, что ждёт!

Марта с Люси, переглянувшись от наполнившего их душу переживания, замолчали. Они вновь сели возле дремавшей мамки Дины, но невольно завидовали тому полного любви вниманию Данилы к Софье...

Ни на миг не расставались влюблённые. Одаривали друг друга и вниманием, и поцелуями при каждом удобном случае во время остановок. На последней же, на постоялом дворе вблизи Петербурга, Данило сообщил, что дальше он уезжает с Софьей один...

-Мы доставим вас в Петербург! - добавил Валерий, поцеловав Марте руку, но она её отняла:

-Значит, не свидимся вскоре.

-Уж я вернуться обещаю, коль жив буду! - покрутив пушистые усы, улыбался играючи Валерий.

Только Марта усмехнулась, делая вид, что ей всё равно.

-Что ж, дружище! Передадим твоё послание генералу, как просил, - похлопал по груди Серж, на которой за мундиром спрятал письмо Данилы. - Но не задерживайся особо!

-Уверен, удастся устроить Софьюшку скоро, - улыбался Данило друзьям, и крепко обнял их на прощание.

Ещё некоторое время стоял он за руку с любимой и махал рукой уезжающим друзьям и удаляющейся от постоялого двора кибитке с мамкой Диной и её девушками.

-Что же теперь будет? - взволнованно взглянула Софья на милого, и тот прижал её в свои объятия:

-Увезу тебя сначала к себе, потом отыщу твоих родных и тут же попрошу у них твоей руки.

-Руки? - затаила она дыхание от блаженства слышать столь желанные слова.

Наслаждаясь обществом друг друга, не спешили они дальше. Медленно вёз их конь по дорожке мимо полей и леса, а они сидели на нём в обнимку и солнце грело теплом ласковых лучей.

Пока ехали, Данило рассказал Софье о том, что имеет лесничий домик, купленный у друга семьи, что за домом присматривает милая старушка из деревни, которая является знахаркой. Рассказал и о том, что в Москве живёт его отец, а матушки уже давно нет. Только причины гибели её не сказал, замолчав резко и встряхнувшись:

-А вот, за той деревней и будет лес, где наш лесничий домик ждёт! - сообщил он, тут же сменив тему разговора.

-Наш, - смущённо вторила Софья, а сама невольно задумалась о родителях любимого и своих, которых хотела бы застать живыми...

Было на душе и боязно, и радостно, что получится узнать, кто она на самом деле и может быть вернуть потерянное время быть любимой родными. Поддерживающий милый давал уверенности в лучшем будущем, к которому с таким волнением, так осторожно приближались...

Как только показался стоящий у дороги среди зарослей леса лесничий домик с пристройкой рядом, похожей на баню, сердце Софьи бешено застучало. Дом казался будто новым. Красивый, деревянный, казался таким же живым, как этот лес, и таким же крепким.

-Вот мы и приехали, - слез с коня Данило, помогая любимой опуститься на землю и снова обнял, одарив ласковым поцелуем в губы. - Не бойся, родная... Неразлучны мы теперь.

-Если не вернёшься в полк, - окинула тревожным взглядом лес Софья. - Не оставляй меня здесь одну.

-Ни в коем случае! - уверял Данило. - Я оставлю тебя только на некоторое время и то в компании бабули Нюры, той знахарки, про которую рассказывал.

-Боязно мне, - не смела ступить и шагу к дому Софья. - И про знахарок нехорошее слышала.

-Душа моя, - нежно смотрел Данило, понимая её чувства, но взял за руку и повёл в дом. - Баба Нюра очень добрая, увидишь. Я знаю её давно, а мать её как-то помогала точно так же другу нашей семьи.

Но что бы милый ни говорил, странное ощущение не покидало Софью. Он же видел, что переживает она и как страшно ей начинать новую жизнь, но скорее пригласил к столу...

-Давай-ка, сделаю сейчас суп, - стал он смотреть в корзины у печи и обрадовался. - Вот, баб Нюра позаботилась, будто знала, что приеду.... Поедим, а там и баньку сделаю, отдохнёшь, силы придут. Ты просто устала.

-Да, я просто устала, - вздохнула Софья и улыбнулась, любуясь, как засуетился в приготовлении супа милый сердцу мужчина, её Данило, ставший самым родным человеком на свете...

Следующим днём мчался Данило на своём коне к Петербургу. Вспоминал он прошлый вечер с любимой, с которой поел ободряющего супа, для которой сделал баньку, после чего Софья казалась свежее и будто отдохнувшей... Глаза сияли счастьем... Любовь так вдохновляла обоих, что они скоро снова тонули в ласках поцелуев и слиянии тел...

А потом... Данило спешил в путь. Он вспоминал всё, гнал коня и улыбался судьбе, к которой рвался. Он был уверен, что баба Нюра, которую оставил вместе с любимой ждать его возвращения, верно проследит за тем, что всё будет хорошо и душа Софьи будет спокойна. Он был уверен, что отыщет родных Софьи и сможет выпросить милости у них стать её мужем.

Адрес Львовых Данило знал не понаслышке. Сразу вспомнил, как много раз видел его, записанный в книгу отца. В книгу, которую отец хранил в своей шкатулке на столе, как самое дорогое. Много вопросов задавал он отцу про этот адрес, книгу и про ненависть Львовых к ним, а теперь количество вопросов возросло. Он помнил ответы отца, но почему-то не всё ещё было ясно.

Лишь надежда на то, что пришло время изменить былое или уничтожить ненависть Львовых к Протасовым, грела Данилу, когда он слез с коня, отдавая того в руки подошедшего конюха, а сам направился к дверям трёхэтажного белокаменного дома...

Аккуратность. Цветы по краям лестницы через ступеньку. Дом казался светлым и тёплым... Однако, как бы не тешил себя надеждой, представившись встретившему слуге, Данило удивился его реакции: