Спой, маркитантка! (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 22

Только и успел Данило спрятать письмо для любимой за пазуху... В считанные минуты, как вороны средь ясного неба, налетела вражеская сила, от которой пришлось вновь отбиваться. Повозка тут же была обстреляна. Солома в ней загорелась. Павший на землю Данило с душераздирающим воплем от боли поднимался...

Успел он оглядеть среди дыма и подбегающих австрийцев своих, кто падал, кто отдавал душу за будущую победу. Пошатнувшись на ногах от пронзившего его ногу выстрела, Данило вовремя был подхвачен вскочившим на коня товарищем...

Торопил Серж коня, на котором они были. Крепко держался одной рукой за пояс друга Данило, но чувствовал: силы и сознание вот-вот... покинут...

-Чувствовал, что силы и сознание вот-вот покинут, - плакала и читала полученное письмо Софья, а Анна, сидевшая на краю кровати подле неё, крепко обнимала за плечи, слушая дальше. - Но хранят ангелы меня для тебя, душа моя. Верен тебе, верен государю, равнодушен к смерти. Нет для нас иных указаний, кроме, как сказано в пословицах. Велик русский Бог. Служи царю верой и правдой. Двум смертям на бывать — одной не миновать. Чему быть, того не миновать. Сколько боя ещё суждено впереди, но самый главный мой бой — за тебя. Жди меня, душа моя, приеду, расцелую, закружу в объятиях и поведу под венец! Война вряд ли продлится долго. Зимы у нас сильнее врага. Успеем сладить всё ко времени!

-Хорошо бы... Под венец, - мечтательно вздохнула Анна и достала свой платочек, помогая сестре вытирать льющиеся по щекам слёзы. - Тише же ты... Головушка опять заболит.

-Болит уже, - проскулила Софья и от вдруг вошедшей в спальню матери вздрогнула, спрятав письмо за спину.

-Что происходит? - удивилась та видеть горе на лице дочери, так и замерла у порога.

-Ничего, матушка, - тут же стала лепетать Анна. - Голова опять болит у Софьюшки. Может быть отложим поездку? Прогуляемся в иной раз? Осень уж. Холодно, можно и заболеть!

-Оделись, - указала та на лежащие на столе шляпки, и сёстры послушно повязали те на головы...

-Так и вижу Данилушку во сне на коне, как он то рвётся в бой, то ранен. Всё так страшно, мучительно. Жить не смогу без него, - шептала Софья Анне, следуя за матерью, удаляющейся к выходу из дома.

-Перестань беду звать, рано ещё, - строго прошептала Анна, поддерживая её за талию и помогая ступать вниз по ступеням. - Скоро в платье не влезешь, вот тебе другие сны будут сниться.

-Что вы там шепчетесь? - с удивлением оглянулась мать, но вышла на двор к уже ожидавшей карете.

Милые беседы о красочной осенней погоде вела Анна с матушкой, пока их увозили дальше от дома к парку. Там, как только вышли на ковёр опавших листьев, матушка обняла бледную Софью за плечи:

-Идём-ка, милая... Что-то ты совсем бледная в последнее время.

-Всё хорошо,... матушка, - еле слышно ответила та.

-Побудь у кареты! - оглянулась мать на оставшуюся позади Анну и продолжила медленную прогулку с Софьей. - Я уж который месяц за тобой наблюдаю, милая. Не нравится мне это. Расскажи, что мучает тебя, как чувствуешь себя?

-Война пугает. Столько людей бежит, всё горит, погибают, - с искренним переживанием ответила Софья.

-Нам пока спокойно дома, не так ли? - улыбнулась мать, но Софья смотрела вперёд и молчала...

Вновь вспоминала она свои сны, как Данило, мчавшийся среди боя на поле на коне... Как он стрелял вперёд, прямо на врагов, но и его не обошла ни пуля, ни сабля... Пошатнувшись от того, что представила его гибель, Софья почувствовала себя хуже обычного.

-Боже! - только и ахнула мать, закрыв рот руками, наблюдая, как дочь резко опустилась к кустам, как её рвало и будто выворачивало. - Герасим! Скорее! Воды! - махала она рукой кучеру, и тот, поняв, в чём дело, мчался к ним с фляжкой воды и тряпкой...

В полузабытье Софью привезли обратно домой, раздели и уложили в постель. Мать тут же приказала за доктором, а сама сидела рядом...

-Что же за судьба такая? - молвила она, держа руку Софьи, а стоявшая подле Анна с мольбой просила:

-Не надо доктора, не надо... Не больна она.

-Вот и узнаем, - строгим был ответ, как и взгляд.

Анна сразу поняла, что матушка догадывается о положении Софьи. И сама Софья всё слышала, но изменить ничего не могла. Доктор быстро прибыл, осмотрел, а вернувшимся в спальню родителям подтвердил опасения...

-Понесла, - с ужасом взирал на лежащую Софью отец, но та смотрела в сторону без какой-либо реакции. - Протасовский, - выдавливал он из себя сквозь сжатые от гнева зубы. - Никогда... Только не его! Убрать его! - взглянул он на доктора, и тот развёл руками:

-Как же я его уберу? Рожать надо... К весне и разрешится.

Анна видела, с каким сожалением доктор смотрел на Софью, радуясь в душе, что не позволит он избавиться от малыша или хотя бы сам не примет в том участия...

-Протасовский,... - схватившись вновь за сердце, сел отец при помощи поддерживающей супруги в кресло. - Убрать... Уничтожить...

-Так и дочь уничтожите, - встал доктор, всем видом протестуя, и встретил полный отчаяния взгляд Львова.

-Идёмте, Семён Константинович, - потянула мужа за собою супруга, оставив спальню, а за ними ушёл и доктор.

Скорее закрыв дверь, Анна кинулась к сестре:

-Я придумаю что-нибудь, слышишь? Всё будет хорошо! И Даниле тут же напишу. Всё вовремя справим!

-Справим, - прослезилась Софья и закрыла глаза, не имея мочи вновь терпеть подступившую головную боль...

Тем утром Анна ждала, когда сестра спустится к чаю, и на удачу заметила вновь подъезжающего к дому посыльного. Как везло каждый раз до этого получать письма первой от него, пряча нужное в карман юбки, так повезло и теперь...

Положив остальные письма отцу в кабинете на стол, Анна поспешила вернуться в гостиную, куда только вошла Софья.

-Идём, - скорее схватила сестра её за руку.

Догадавшись о происходящем, Софья поспешила за нею вновь наверх, где опять укрылись в спальне и заперли дверь на ключ...

-Господи, Данилушка, милый мой, - обнимала полученное письмо Софья, устроившись сидеть на кровати.

Она распечатала письмо и тут же читала дорогие строки о бесконечной к ней любви, о том, что жив любимый и ждёт встречи:

-Переживать заставляет судьба о том, что происходит у тебя. Письма твоего не получил. Может с посыльным в дороге что приключилось, может тебе запретили, уличив в сей авантюре, - читала она взволнованно.

-Знает он, догадался верно, - кивнула Анна в поддержку. - Но я найду способ обойти наших родителей. Отправим следующее письмо, как только посыльный прибудет. Подсуну ему!

-Да, - согласилась с нею сестра и продолжила читать. - К нам тем временем приезжал сам Кутузов! Офицеры, генералы, простые солдаты — все остались в восхищении. Место опасений заступили уверенность да спокойствие. Весь полк вновь так и дышит мужеством! Теперь удалось прибыть мне в Москву. Сразу наведался в родной дом, откуда отец успел уже много вывезти, опасаясь врага. Вот я впервые и разделся. Давно не удавалось сделать сего и нашёл себя в худом положении. Язвы, что когда-то перевязывал, присохли к бинтам. Бельё изорвано да покрыто насекомыми. Облегчение же узнал, когда сумел очиститься, переодеться. Только думал, может удастся поесть голодному и отдохнуть, но раздался взрыв пороховых погребов. Загорелась наша столица, запылала, осветив небо заревом. Прибывший Наполеон приказал тушить пожар и ловить зажигателей. Что ж, это война, прогуливаться не получится. Пришлось вновь отправляться в бой. Может письмо моё придёт с большим опозданием, но верь, милая, пишу всё откровенно, при каждой возможности и не перестану слать вестей, пока не увижу твои глаза... Здесь капля крови, - погладила впитавшееся в бумагу пятно Софья, но тут же дочитала. - Не бойся, душа моя, не струсил ни разу, друзей не предал, но не была мне оказана честь вновь оказаться раненым. Не моя кровь, врага. Однако, бумаги иной не нашлось переписать тебе послание. Спешу закончить на этот раз да послать тебе вновь множество поцелуев везде-везде, только для тебя и навсегда твой, Данило.