Маленький красный дом - Андерссон Лив - Страница 3

– Она мертва.

– Кто?!

– Тетя Ева.

Ровный тон. Я задумалась, говорит ли она мне правду. У меня поплыло перед глазами.

– Что? Как?

– Несчастный случай. В озере.

– Что за несчастный случай?

Пауза.

– Она утонула во время утреннего купания.

– Это не похоже на Еву.

Моя светловолосая, голубоглазая, чертовски богатая мать стала жертвой чего-то столь обыденного, как несчастный случай? Невозможно. Ее кончина была бы какой угодно: падение с небоскреба, авиакатастрофа. Жанна д’Арк из «The Ladies Who Lunch»[1]. Только у Евы Фостер не было дам, с которыми можно было бы пообедать. Ни друзей, ни привязанностей, ни теплых чувств. Она была снежной королевой.

– Тебе нужно приехать домой, – проговорила Лайза.

Дом? У меня не было дома.

– Я пришлю за тобой машину, – сказала Лайза. – Твоя борьба окончена. – Она сделала паузу. – Пришло время вернуться.

– Я не приеду.

Но даже когда эти слова слетали с моих губ, я понимала, как беспомощно они звучат. Конечно же, я вернусь в Вермонт. Куда мне еще идти?

Лайза не стала дожидаться, пока я передумаю вслух. Она не сомневалась, что я так и сделаю. Точно так же, как всегда знала способы успокоить Еву.

– Я пришлю Дейва с машиной, – продолжила она. – Поторопись, Конни. Я буду ждать тебя в поместье. – Она сделала паузу, а когда заговорила снова, я услышала, как треснула ее самоуверенность. – Ты мне нужна.

Когда-нибудь Келси сведет ее в могилу. Ева Фостер вполголоса проклинала свою дочь, приберегая самые крепкие выражения для момента их встречи. Со стороны могло показаться, что дочь похожа на мать, но на самом деле Келси была упрямой – вся в отца. Упрямая, склонная к манипуляциям и слишком умная – порой даже в ущерб собственному чертову благу.

Офицер Тимоти Майор приподнял фуражку в старомодном жесте уважения. Он был немолод, лысоват, с широкой грудью и с руками, которые казались слишком короткими для его высокого, долговязого тела.

– Мы считаем, что она покинула Нихлу, миссис Фостер. Вы не там ищете.

Солнце в небе казалось оранжевым диском. Ева подняла взгляд, нахмурилась и поправила темные очки, защищающие ее от яркого света. Она плотнее запахнула палантин на плечах и посмотрела незнакомцу прямо в глаза – серо-зеленые, цвета быстрой реки. Они стояли снаружи у полицейского участка, на окраине города, расположенного на границе цивилизации, и оттенок глаз офицера соответствовал грязным краскам окружающей их пустыни.

Полицейский подался вперед.

– Мэм, вы слышали, что я только что сказал?

Ева выудила из сумочки портсигар и достала из него сигарету.

– Ненавижу этот богом забытый штат, – произнесла она, закуривая. – Засуха, нестерпимая жара, чертовы кактусы.

Она покачала головой, затянулась и выпустила дым концентрическими кругами. Наблюдая, как кольца рассеиваются в сухом воздухе, она снова покачала головой.

– Я чувствую, что моя дочь здесь. Продолжайте искать.

– Никто не видел ее уже несколько дней.

– Это не значит, что ее здесь нет. Мой детектив утверждает, что отследил Келси до этого места. Никто ведь не видел и того, как она уезжала, не так ли?

– Дети путешествуют автостопом. Они встречают странных… ну, давайте назовем их новыми друзьями, – замялся офицер. – И уходят с этими новыми друзьями.

Офицер собирался сказать «странных людей», подумала Ева. И он не ошибся бы. Подобные люди были слабостью Келси, ей нравилось дразнить их. Одному богу известно, со сколькими незнакомыми мужчинами она переспала во время своего короткого путешествия по стране. Ева сделала еще одну затяжку, позволяя дыму наполнить ее грудь и вытеснить страх. Нет смысла останавливаться. Ева не питала никаких иллюзий, когда дело касалось ее дочери. Зажав сигарету в красных губах, женщина сняла солнцезащитные очки, не торопясь убирать их обратно в футляр. Медленно, обдуманно, выставляя напоказ бренд, выставляя напоказ свои украшения, выставляя напоказ власть, к которой она привыкла, – власть, которую давали счета в швейцарских банках и множество компаний. Но если этот мужчина и был смущен ее демонстрацией богатства, он хорошо это скрывал. Она сосредоточила свое внимание на его лице, позволяя своим холодным голубым глазам сверлить его глаза цвета грязи.

– Мой детектив сообщил мне, что это не первое исчезновение в Нихле и ее окрестностях, были и другие. Тоже новые друзья? – Когда полицейский не ответил, Ева продолжила: – Найдите мою дочь. Это ваша работа.

Офицер не пошевелился, просто в упор смотрел на нее, уперев руки в бока. Она первая отвела взгляд, ненавидя себя за эту неудачу. От него больше не будет никакой помощи. Куда бы она ни повернулась в этом городе, везде чувствовала себя загнанной в угол. Побег. Наркотики. Секс. Вечеринки. Странные люди. Она знала, что происходит в его голове. Что происходило в их головах. Келси. Молодая, зрелая, богатая. В лучшем случае – наивная юная девушка. В худшем случае – преступница. Подобрал какой-то подонок – возможно, из-за денег. Наверное, сейчас уже в Мексике, развлекается с каким-нибудь смуглым мальчиком в кузове пикапа. Или ловит кайф на груде подушек в старом фургоне «Фольксваген».

Снисходительный взгляд полицейского сказал все: властная мать, у которой больше денег, чем здравого смысла. Подросток-беглец, у которого слишком много времени и слишком мало дисциплины.

Только он ошибался. Очень сильно ошибался.

Ева бросила сигарету на землю – так, чтобы та приземлилась прямо у ног офицера. И, тряхнув своими светлыми волосами, развернулась и пошла прочь. Если он ничего не собирается предпринимать, значит, это должна сделать она.

Бар находился в полумиле от станции. Пыльная забегаловка с заляпанным фасадом и названием «Хижина Джека», нацарапанным коричневыми каракулями на доске у входа, стояла в ряду заброшенных хижин. Ева расположилась в самом конце длинной деревянной стойки, в тени, спиной к пустой импровизированной сцене и двери, на которой черными квадратными буквами было написано «Hermosas». Вычурная русалка смотрела на нее со стены из-за стойки бара.

– Что вам предложить?

Глаза бармена казались черными сферами, обрамленными темными ресницами.

– Джин с тоником. «Мартин Миллерс», если он у вас есть. – Ева высокомерно повела подбородком в сторону русалки.

– «Миллерса» нет на много-много миль вокруг.

Не обращая на нее внимания, он протер стойку серой тряпкой, затем взял стакан с зеркальной полки.

– У нас есть «Сигрэм».

– Тогда «Сигрэм».

Бармен задержал на ней взгляд.

– Откуда вы? – наконец спросил он.

– Филадельфия.

– Вы проделали долгий путь ради джина с тоником.

Ева расплылась в улыбке.

– Хотела увидеть прекрасную Нихлу в штате Нью-Мехико.

Бармен бросил тряпку в раковину за стойкой и закончил готовить ей напиток.

– Теперь я знаю, что вы лгунья. Никто не приезжает в Нихлу специально.

– Забавное название для города, расположенного так близко к Мексике. – Ева наклонила голову. – Больше похоже на что-то ближневосточное.

– Разве? Как бы то ни было, все дороги ведут в Нихлу. Вы увидите. – Он поставил напиток перед Евой и принялся изучать ее. Его рот изогнулся в полуулыбке. Бросив взгляд на двух других своих клиентов – пожилого белого мужчину, держащего в руках «Дос Эквис», и парня, чья бритая татуированная голова в этот момент покоилась на стойке бара, он продолжил: – И все же почему вы здесь?

Ева сделала глоток. Несмотря на дешевизну, джин пошел хорошо.

– Ищу кое-кого. – Она достала из сумочки фотографию Келси и подтолкнула через стойку. – Возможно, ты ее видел.

Мужчина взял снимок и направился к передней части бара, где тусклый солнечный свет заливал бритую голову пьяницы. Бармен был среднего роста и худощавым, с мускулистыми загорелыми руками и алой полосой ожога, пересекавшей обнаженный бицепс. Татуировка русалки, похожей на ту, что была на стене, окружала широкое запястье. Его лицо состояло из жестких плоскостей, разделенных пополам удивительно мягким ртом. Он уставился на фотографию, затем поднес ее к свету.