Опричник Его Величества (СИ) - Глебов Виктор - Страница 19

— По мере возможностей. Но и не затягивая.

Свечкин отлично понимал, что это означает. Я не сомневался, что нарочно откладывать в долгий ящик моё поручение он не станет.

— Что у нас по Хвостову и Жучку? — спросил я. — Есть уже что-нибудь интересное?

— Судя по всему, граф не вникает в дела босса и просто получает свой процент с продажи пыльцы. Думаю, ему всё равно, где именно она распространяется.

— Но у него должен быть свой человек, который следит за выплатами. Не может же граф верить Жучку на слово.

— По правде говоря, мне кажется, у них фиксированная такса.

— Но это не совсем процент.

Свечкин кивнул.

— Да. Но, как вы и сказали, отследить прибыль с продажи пыльцы граф не может. Даже приставь он к боссу своего человека, того легко обвели бы вокруг пальца. Или подкупили бы.

— Пожалуй, вы правы. Значит, Хвостову всё равно, будут торговать на моей земле пыльцой или нет?

— Подозреваю, что он о вашей сделке с Жучком даже не узнал бы. Если б она состоялась.

— А как добывается эта самая пыльца, ещё не удалось выяснить?

— Нет. И, если честно, вероятность, что удастся, невелика. В Пустоши работают некие проверенные бригады с постоянным составом. Внедриться туда нереально. По крайней мере, в ближайшее время.

— Чёрт! А что насчёт хранения и перевозки по городу?

— Судя по всему, есть несколько складов на территории Хвостова. Туда пыльцу доставляют из Пустоши, там разбавляют и фасуют. А затем люди Мецлера развозят её по точкам, где она забирается дилерами.

— Где пыльца попадает в город? Где склады? И где эти точки? Вот, на чём сосредоточьтесь.

Раз нельзя узнать, как добывается пыльца, узнаем хотя бы, где она находится перед тем, как поступить в продажу на улицах.

— Есть основание считать, что ввозят её под видом охотничьего каравана через ворота в уделе Хвостова, — ответил Свечкин. — Его территория как раз пограничная. Затем пыльцу грузят в машины фирмы Мецлера и развозят по складам. Дело в том, что непросто понять, в какие именно склады попадает пыльца. Её никогда не доставляют отдельно от других грузов.

— Водители в курсе, что везут?

— Трудно сказать. Мы не так давно начали заниматься этим делом, Ваше Сиятельство. Прошу понять.

— Да, конечно. Скажу честно, Юрий Михайлович. Я собираюсь перехватить целую партию пыльцы. Максимально крупную. Меня не особо интересует, на какие склады её развозят. Меня интересует, где она хранится целиком, какое время, и какая при этом рядом охрана.

— Караваны из Пустоши обычно приходят в здание своей гильдии, — ответил Свечкин. — Вернее, её местного представительства.

— И никуда по пути не заезжают? Никто от каравана не отделяется?

— Насколько мне известно, нет. Так что, вероятно, вся партия при попадании в город поступает именно туда. А затем уже делится на несколько частей, которые увозят на фасовку.

— Значит, там должно быть полно охраны.

— По идее, да. Мне отправить людей выяснить, это?

— Разумеется.

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство… — проговорил Свечин после короткой паузы. — Вы ведь не собираетесь штурмовать представительство охотничьей гильдии на земле графа Хвостова? Это… чревато таким скандалом, что всё может закончиться войной. И бойкотом остальных гильдий. Вероятность, что никто не узнает, чьи бойцы атаковали представительство, крайне мала. Я, конечно, не смею давать вам советы…

— Вы правы, Юрий Михайлович. Это не вариант. К тому же, придётся пыльцу там ещё найти. Нет, подобная операция обречена на провал. Не на одной, так на другой стадии. Мы должны перехватить груз до того, как он попадёт в представительство.

— Напасть на караван?

— Получается, что да. И желательно, не на территории Хвостова.

— Тогда за городской стеной? — помолчав, спросил Свечкин.

— Кажется, других вариантов нет. В каждом караване есть груз пыльцы?

— Думаю, нет. Скорее всего, его привозят сразу большой партией. Например, укладывая в туши крупных животных.

— Можно выяснить, в каком караване окажется очередная партия?

Свечкин покачал головой.

— Увы, господин маркиз. У нас нет такой возможности. Остаётся лишь догадываться.

— А если подкупить кого-то из каравана?

— Рискованно.

— Всё же, поищите того, кто может стать нашим осведомителем. Сочетайте подкуп и запугивание. Ну, да не мне вас учить. Гарантируйте ему защиту, безопасность и всё такое. Пусть предупредит, когда их отряд отправится за пыльцой.

— Если их заранее предупреждают, — вставил Свечкин. — В чём я сомневаюсь. Думаю, рядовые охотники узнают о контрабанде уже по факту.

— Тогда займитесь не рядовыми. Выйдите на командиров.

— Это ещё рискованней, Ваше Сиятельство.

— Но иного выхода у нас нет. Мне нужна эта пыльца, чтобы надавить на Мецлера и Жучка.

— Хорошо, господин маркиз, мы сделаем, что возможно.

— Надеюсь. Только не спугните. И никаких упоминаний меня. Я не хочу, чтобы моё имя всплывало до поры, до времени.

— Разумеется.

Ясно было, что дело небыстрое, и придётся подождать. Благо, я не особо торопился: всё это мне, в общем-то, понадобится, уже когда придёт пора запускать производства. Но приготовиться лучше заранее. Чтобы не оказалось потом, что что-то было сделано впустую.

Отпустив начальника разведки, я отправился собираться к ужину. На такое мероприятие следовало надевать даже не визитку, а смокинг.

За сорок минут до назначенного времени я спустился на улицу, сел в бронированную машину и поехал в царский дворец.

Аудиенции и даже прогулки по дворцовому саду в обществе Его Величества — это одно. Ужин в кругу высочайшей семьи — совсем другое. Особенно, если ты единственный гость.

Когда я прибыл во дворец, меня встретил слуга в пышной белой ливрее с золотыми галунами. Держался он прямо, как жердь и был безупречно вежлив, но немногословен. Принял у меня пальто, передал его швейцару и повёл меня по дворцу — совсем не туда, где я бывал прежде.

Идти пришлось довольно долго. Минут пять, не меньше. Я даже потерял ориентацию в пространстве — во всех этих бесконечных анфиладах, галереях, лестницах и переходах. Не знаю, может, так и было задумано. Но вряд ли. Просто здание было по-настоящему огромным.

Повсюду попадалась стража. Но, видимо, мой провожатый был хорошо известен гвардейцам, так как они лишь бросали на нас мимолётные взгляды.

Наконец, мы добрались до богато отделанного синим камнем зала с белоснежной витой мебелью и огромными зеркалами, которые делали помещение ещё больше. Слуга остановился перед двустворчатой дверью, расписанной фруктами, виноградными гроздьями, лесными птицами и ягодами. Если приглядеться, становилось ясно, что всё это сыплется из расположенных наверху рогов изобилия, которые художник почему-то изобразил похожими на морские раковины.

Мой провожатый распахнул дверь, вошёл первым и, остановившись, громко объявил:

— Ваше Величество, маркиз Скуратов!

— Так пусть заходит, — донеслось в ответ. — Что ж ты держишь его на пороге, разбойник⁈

— Виноват, Ваше Величество, — совершенно спокойно отозвался слуга, поклонился и отступил, давая мне дорогу.

Когда я вошёл, царь направлялся навстречу. Отвешивая поклон, я успел заметить одну из его супруг — видимо, мать невесты — и двух девушек. Одна из них предназначалась мне. Выглядели обе молодо, так что можно было лишь гадать. Но я надеялся, что не придётся, и мне их представят.

— Николай, дорогой! — Его Величество стиснул мою руку и даже пару раз встряхнул. — Прошу, не тушуйся. Заходи, я тебя представлю своим домашним. Мы тут устроились по-простому, знаешь ли.

Я понял смыл этой фразы: меня принимали как близкого человека, будущего зятя. В домашней обстановке, насколько она возможна в этом месте и среди этих людей.

— Милые мои, это вот маркиз, — весело заговорил, обращаясь к дамам, император. — Тот самый, да! Спас меня, голубчик. Жизнью рисковал. Николаем зовут. Прошу любить и жаловать. А это вот супружница моя, Ольга, — представил он жену. — И дочери. Та, что постарше — Елизавета. А младшая — Екатерина.