Бывший. Ты только моя (СИ) - Дари Адриана - Страница 15

— В твоих глазах что-то невероятное, — добродушно продолжает трубочист, а потом опять молчит и резко меняет тему. — У нас сегодня вечером небольшой праздник. Приходи?

Я даже издаю смешок.

— Какой мне праздник, Флай? — отмахиваюсь я. — Безродная пустышка, да еще и с ребенком. Кто захочет общаться?

— Мы все простые, — улыбается парень. — И для общения магия не нужна. А с малышом с удовольствием посидит Берта — ей боги своих не дали, она с чужими возится всю жизнь. Да и не любит она праздники.

С одной стороны, мне сейчас точно не до веселья, а с другой — так хочется нормального простого общения, как было у меня до замужества. Но есть еще одна проблема…

— Мне надо спросить господина Сайланда, — отвечаю я.

Трубочист поднимает палец и прижимает его к своим губам.

— Нет-нет, — он понижает голос. — Господин Николас не должен знать. Он не одобряет этот праздник.

— Но как же…

— Мы незаметно. Ну как? Придешь? Дорогие читатели! Кто не видел, я вчера в своем блоге выложила немного визуалов к этой истории, приглашаю зайти посмотреть)

Глава 19. Праздник

Я с сомнением бросаю взгляд на Риана. Попасть в неприятности из-за праздника и поставить под угрозу будущее сына? Особенно если учесть, что Ник не одобряет этого, да еще и зол на меня. Еще бы понять за что…

Невольно касаюсь пальцами губ и задерживаю дыхание.

“Нельзя об этом думать, Тиолла! Твои мысли и чувства, которые при этом возникают, не сулят тебе ничего хорошего,” — убеждаю я себя.

— Я, наверное, откажусь, — отвечаю я Флаю. — Господин Сайланд на меня и так сердится, поэтому не стоит злить еще больше.

Трубочист улыбается, хлопает себя по коленям и встает, распрямляясь во весь свой рост. Солнышко светится в его рыжеватых волосах, будто корона.

— Если вдруг передумаешь, то приходи на побережье у восточного крыла, — он показывает на часть замка, где я еще не была. — Там подземный ход идет прямо к воде. А дальше легко нас найдешь.

Я киваю, а Флай легкой походкой скрывается среди деревьев. Мы гуляем с Рианом до ужина, который я предпочитаю съесть на кухне, чтобы, как и сказал Ник, не попадаться ему на глаза, а потом укладываю сына спать.

— Сходила бы ты, — как бы вскользь говорит Берта. — Народ у нас добрый, а праздник светлый.

Она пристально смотрит на меня и в ответ на мой вопросительный взгляд произносит:

— В глазах у тебя столько боли и грусти, что хочется эту черноту немного развеять. — Женщина поправляет одеяльце на заснувшем Риане. — Да и пара, может, тебе найдется.

Пара? О чем она? Ах, да… Я невольно касаюсь того места, где обычно висит мой амулет. Наверное, я сейчас выгляжу как незамужняя и с ребенком.

Качаю головой.

— Нечего мне там делать. Боюсь, я своим видом только праздник испорчу.

— Не испортишь. — Берта подмигивает и передает накидку. — А о Николасе не переживай. Он еще днем улетел, предупредив, что до завтрашнего утра его не будет.

Моя решимость пропустить праздник потихоньку тает, и я беру накидку. Вернуться сейчас в покои кажется уже не настолько заманчивым, как дать себе немного отдохнуть, не боясь гнева мужа или… Ника.

Почему-то его раздражение меня пугает даже больше. Хотя нет, я знаю почему: от того, захочет ли он нас оставить у себя, может зависеть жизнь моего сына, а не просто получу ли я несколько ударов плеткой.

Но раз Ника в замке нет, то он и не узнает, ведь так?

— Ладно, — все же решаюсь сходить. — Значит, восточное крыло?

— Да, — довольно говорит Берта. — Там вторая дверь в подвале ведет в длинный проход. Не переживай, он освещен факелами, не заблудишься. Молодым место с молодыми, а с мальцом твоим я посижу. Хороший он у тебя.

Я чуть краснею. Она похвалила Риана, а почему-то стало приятно мне. Теплотой на сердце растекается гордость за моего сына. И именно сейчас появляется уверенность, что если все останется даже хотя бы так, как сейчас, то будущее у Риана не просто будет, а будет счастливым.

Натягиваю на плечи плотную шерстяную накидку и покидаю комнату, а потом и замок. По двору, освещенному слабым светом луны, дохожу до самой крайней двери восточного крыла, где расположен вход в подвал, и спускаюсь.

Свежий воздух сменяется затхлостью и влажностью, но только до тех пор, пока я не открываю дверь в подземный ход, про который мне говорила Берта. Отсюда в подвал врывается солоноватый морской ветер, а откуда-то издалека доносятся радостные голоса.

Как мне и говорили, из полутьмы тоннеля я выхожу прямо на ярко освещенный кострами песчаный берег. Шум волн переплетается с веселыми песнями и звуком мелодичного музыкального инструмента, похожего на флейту.

Скидываю тонкие башмачки, чтобы было проще идти по прохладному песку, и потеплее закутываюсь в накидку, ежась от осенней ночи.

У костров в хороводах кружатся девушки в легких сорочках и парни, одетые только в холщовые штаны. Они поют какую-то песню на неизвестном мне языке, словно переговариваясь — то мужскими, то женскими голосами.

— Ты все же пришла? — Немного вздрагиваю от неожиданности, когда моего плеча касается рука Флая. — Держи!

Он протягивает мне белый цветок, похожий на нераспустившийся бутон лилии, только светящийся тусклым светом. Как только я его касаюсь, он тихо звенит.

— Что это?

— Цветок Креолинии, — отвечает парень. — По преданию в эту ночь он распускается, только если встретишь пару, дарованную богами.

Держа бутон в руках, уже осматриваюсь, чтобы понять, куда его деть. Мне-то он точно не нужен.

— Ты чего-то испугалась? — удивлённо спрашивает Флай. — Не переживай, это просто предание. Да и боги разве пошлют кого-то плохого?

Он забирает цветок из рук и закладывает его мне за ухо, а потом тянет за руку, включая меня в веселый хоровод. Общее настроение передается мне, и вскоре я ловлю ритм танца и вливаюсь в общее веселье.

Все неприятности сами собой вылетают из головы, я будто становлюсь той девчонкой, которой была два года назад: я люблю и любима, а в душе надежда и вера в то, что я смогу избежать брака, навязанного родителями.

Мелодия становится все быстрее, костры ярче, смех громче. Щеки горят, болят от не сходящей с губ улыбки, волосы растрепались, а накидка сползает с плеч. Я еле успеваю за танцем, путаюсь в шагах, но это вызывает только смех.

Даже удивляюсь себе: как же давно я так не смеялась, давно не было так легко.

Внезапно все резко смолкает. Мелодия обрывается, и становится слышно только шум прибоя и треск дров в кострах.

Я оглядываюсь, чтобы понять, в чем дело, пока не понимаю, куда все растерянно смотрят. Вдоль берега молча, но уверенно и очень мрачно идет мужчина в белой рубашке. Я узнаю его мгновенно и даже не по широкому размаху плеч и блестящим в свете луны волосам.

Я чувствую на себе взгляд его ледяных глаз. Николас…

Глава 20. Николас. Не мне...

“Я ненавижу тебя!” — снова и снова проносится в моей голове. Синий пожар в глазах Тиоллы буквально впечатался в мою память. Вот такой она должна быть! Живой, яркой, сильной… Ее жар возмущения словно морская волна захлестнул меня, смыл остатки моего самообладания.

Прошло два года, из-за Тиоллы пострадал мой клан, а для моих чувств словно бы ничего не изменилось. Я все также готов верить ей и идти за ней.

И сама Тиолла будто бы не изменилась. Также немного неловко и робко отвечает на мои поцелуи, но так же распаляет меня, как ветер раздувает огонь. Словно она осталась тем же нежным бутоном, похожим на цветок Креолинии, который я хотел ей подарить, но…

К демонам эти воспоминания. Клан сейчас, как никогда, зависит от меня, и, чтобы его сохранить, мне нужно держать себя в руках.

— Господин Сайланд, разрешите обратиться? — на крышу центральной башни запыхавшись, влетает один из моих поверенных.