Закон калибра 9 мм (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 18

Семь двадцать пять, двадцать семь. Вот и ровно половина восьмого. Ещё четыре минуты… Есть контакт. Геолог опознал искомого типуса, выбравшегося из несколько обшарпанного, но всё ж натурального «мерина» в сопровождении ещё парочки сотоварищей. Водитель, оставшийся за рулём, тоже вышел размять ноги, но остался рядом с машиной. Сигаретку достал, дымит помаленьку. Отлично… можно и нам аккурат к месту встречи.

Григорий по кличке Степ, вот ты какой. Сорок или даже поболее, сухощавый, короткая стрижка, из-за которой даже не сразу бросаются в глаза волосы с проседью. Лицо лощеное такое, породистое даже. Тонкие, нервные пальцы, что встречаются чаще всего у музыкантов, хирургов и… профессиональных игроков в карты. Рабочий инструмент, как ни крути. Ах да, ещё у карманников такое бывает, но куда как реже. Да и рожи у представителей этой криминальной профессии как правило ну вот совсем печатью разума не отмечены. Оно и ясно, ну зачем им мозг в их вечном лазании по чужим сумочкам и карманам. То-то и оно, что нафиг не сдался.

Охрана. Торпеды классические: резкие, дёрганые, злобой от них так и прёт, равно как и готовностью рвать того, на кого бугор укажет. Не спортсмены, не вояки, почти стопроцентно не раз на зоне побывавшие и прочно за колючкой укоренившиеся. Воровская масть, то есть практически наиболее чуждая и неприятная любому разумному человеку. Учтём, а значит будем, случись что, вмешиваться в разговор, исходя из произведённых наблюдений.

Ага, нас тоже заметили. И подобрались этак по типичному. Недовольство на лице Степа — это логично, он наверняка надеялся, что жертва прибудет одна, а не в сопровождении. Да и то, сопровождение сопровождению рознь, а господа шулера и каталы изначально учатся не только с картами обращаться, но и психологию человеческую считывать. Может разниться глубина данного умения, но вот о наличии вопрос в принципе не стоит.

И что же он сейчас видел, что мог «прочитать» вот прямо с ходу, по «рубашке» выпавших из колоды жизни «карт»? Сам Васисуалий то был им заранее изучен, просчитан и принят за приемлемую для прессовки жертву. На грани, судя по всему, но всё же приемлемую, иначе не выкатил бы условия досрочного погашения долга, вот просто уверен. А теперь? Двое сопровождающих, один из которых даже физиомордией свидетельствует, что не впервой в переделках бывать. Метки от взрыва, их мало-мальски понимающий человек ни с чём не перепутает. Второй же хоть и с не слишком распространённой в околокриминальной среде гривой волос, но и выглядит уверенно, и прикинут как подобает «правильному пацану», и вообще Степ должен чувствовать исходящую готовность к резкому и жёсткому ответу. То бишь не всё так легко и просто, как он наверняка рассчитывал. Вопрос в том, что теперь будет делать, станет ли менять наверняка имеющийся у него план разводки фраера на бабло? Сейчас и узнаем.

— Вася, ты пришёл, — и улыбка такая добренькая. — С друзьями? Лишнее. Но если тебе так угодно, то я не возражаю.

— Добрый вечер, Григорий, — мой приятель пожал протянутую руку. Но осторожно, косточками не хрустел, хотя явно хотел бы, да от души. — Пришёл и с разговором.

— И не с деньгами? А что так, я же не чужие прошу, свои. Проиграл, значит нужно расплачиваться.

— Прямо на улице?

— Зачем на улице? Можем с тобой в мою машину, пока друзья наши снаружи постоят. Что, не нравится? — изобразив легчайшее сожаление, Степ тут же продолжил. — Тогда давай во дворик. Есть тут спокойные места, где можно поговорить без лишних глаз и ушей. Ты не опасайся, мне с тебя нужно деньги получить, а не убивать.

Плывёт Васенька, явно непривычный к такому вот напору. Вид то у него относительно внушающий, а вот опыта в подобных делах чуть. Плюс предельно серьёзные проблемы, что с ним происходили — обычные драки, где максимум фонарь под глазом поставят да рёбра вдумчиво пересчитают. Здесь же матерый урка, несмотря на приличную внешность и правильную речь, привыкший давить словами, жестами, тоном. Тротил вот тоже, но уже в другую сторону. Ещё немного и реально взорвётся, а делает он это громко, хоть и не матерно. Лишнее это пока.

— Он не опасается, просто малость от столь изящной наглости обомлел и думает, как бы правильно среагировать, чтоб и по правилам, и без лишнего членовредительства. А то вдруг у вас, почтенный мастер карт, пальчики попортятся. Чем же тогда на жизнь безбедную зарабатывать станете? А оно как бы и не по правилам, ведь он пока денег реально должен да ещё две недели должен будет. Карточный долг, это ж дело такое, к нему, аd honores, следует со всем уважением относиться.

Один из торпед сместил было руку за пояс, но тут же, повинуясь окрику Степа, вернул конечность обратно. Оно и правильно, я ведь тоже готов был отреагировать. Но место… Об этом и напомнил катале:

— Улица, люди вокруг, район не самый трущобный. А мы поговорить собрались нормально, не стрелу забили, ибо подобное в тихих местах происходит. Поэтому… Во-он, тут «Якорь» есть. Дерьмовое место, но тем хорошо, что никому ни до кого ни хрена дела нет. Там и перетрём дела наши скорбные. Я внятен?

— Ты вообще кто?

— Человек с наглой рожей, по жизни прохожий. Тебе то какое до того дело, Степ? Но зови Всеволодом.

— И чем тебя. Сева, — намеренно сократив моё имя, стараясь этим малость задеть, протянул катала, — тихий двор не устраивает?

— А ты точно хочешь поговорить об этом? Например, о внезапно случающихся ремонтах и прочем откровенном фуфеле, что иногда случается в самый неожиданный для некоторых и приятный для других момент времени? Или всё же не будем о делах скорбных и тихо-мирно погрядём в «Якорь»?

— Х-хорошо, — процедил Степ. — Посидим в этой помойке. Только недолго, у меня дела.

— Как пойдёт. От степени готовности к согласию, которое есть продукт непротивления сторон, зависеть будет.

Первый раунд нашей не то беседы. не то всё же этакой недострелки завершился отнюдь не в пользу каталы. Надавить авторитетом не получилось, переместиться на заранее подготовленное место тоже не вышло. Пришлось соглашаться и двигаться в «Якорь», хотя и на этом кратком пути возникали определённого рода хлопоты. Какие? Как дойти, чтобы спины потенциальному — или уже реальному — врагу не подставлять. Ничего, справились, благо давно уже подобное разруливать научились.

Опять «Якорь». Ещё более забитый посетителями, ещё более шумный, с ещё более нелицеприятной атмосферой. А вот знакомая физия Гарика позволяла считать, что хотя бы часть неудобств можно и разрешить. В его направлении я и двинулся. Благо что тротил, что Вася были в теме, а потому и не удивлялись.

— Ты, вижу, не с одним другом, — поприветствовал меня местный «бармен», навострив уши и чувство наживы. — И вот этот кент мне знаком вроде.

— Степ. Катала, — проясняю ситуацию, понимая, о ком это сейчас Гарик. — И он мне как раз не друг, просто перетереть с этим излишне борзым пассажиром по делам надо. Мирно перетереть, без шума и пыли. Но не в углу же это делать. Организуешь?

И пару купюр, пускай и деревянных, но солидного достоинства. Оперативные расходы, ети их! Те самые, которые мне Васисуалий полностью возместит, ибо я на его проблемы бабло сливать не собираюсь, он у нас и без того ни разу не нуждающийся, раз целые косари баксов проигрывает.

— Минуту. Может два стола сдвинуть?

— Ещё лучше. Действуй.

Отхожу к своим и вижу, как быстро происходит освобождение места для особо важных, по меркам сего ни разу не почтенного заведения, клиентов. Кое-кого, откровенно лыка не вяжущего, тупо погнали «на мороз», пару других пересадили, одному при этом дав хорошего пинка под жопу, чтоб не возмущался. Ну а оставшиеся сами предпочли мигрировать в другие места. Итог — два освободившихся стола в углу, возле окна. Их даже протёрли как следует, а не грязной тряпкой, да про минимум посуды не забыли. Чистой, что характерно. Могут же, когда хотят! Жаль только, что хотят редко, да и подавляющей части посетителей это ни черта не требуется. Маргиналы-с!

Естественно, присели не все. Одна из торпед Степа и Тротил так и остались стоять поблизости, следя как друг за другом, так и за окружающими. Нормальное дело, естественное в подобных декорациях, посему удивлений и возражений не возникло. Сам же Степ, явно и обоснованно считая Василия лишь элементом разговора, но не стороной, обратился именно ко мне: