Эльфийский бык (СИ) - Демина Карина - Страница 30

— Понятно, — болото закончилось вдруг. Леший огляделся. Хорошо вышел. Вон и пакет стоит, с грибами. Его он и подхватил. — На от, отдашь своей бабе Нине…

Серые глаза стали еще больше.

И смотрели с таким восторгом, что… как-то никогда на Лешего с таким восторгом не смотрели.

— Давай, провожу, — буркнул он, понимая, что что-то пошло не по плану, но почему-то этот факт нисколько не раздражает.

Девочка только кивнула.

Заговорить она решилась, только когда Леший добрался до опушки.

— Все, — сказал он, опуская ношу. — Деревня там. Дойдешь?

— Д-да…

Она не спешила убегать, застыла, глядя огромными своими глазищами, точно желая что-то сказать, но не понимая, что именно.

— Иди уже, — проворчал Леший. — А то хватятся…

— Не, — Данька мотнула головой. — Баба Нина до вечера теперь… спасибо, дяденька Леший…

— Откуда…

— Так, — Данька пожала плечиками, — понятно же ж, что вы не человек. На человека вы не очень-то… извините. Я не хотела обидеть… я…

— Иди, — Леший с трудом сдержал улыбку.

На человека он не больно-то…

Хотя…

Пусть лучше девочка рассказывает о том, что встретила в болоте всамделишнего лешего, чем о странных людях, которые в лесу появились.

Определенно.

— Спасибо, — Данька обеими руками вцепилась в пакет с грибами. — Вы… завтра приходите. Я пирожков принесу… маминых. И молока…

А потом развернулась и бегом бросилась по едва заметной тропинке.

— Леший, — раздался в ухе голос Васьки. — Ты у нас выходит, натуральный леший.

И заржал, иродище. Правда, смех тут же оборвался.

— Возвращайся. По ходу у нас гости.

И вряд ли заплутавшие грибники…

Точно не грибники. Те не носят спецодежду. И не ступают так, осторожно, почти не оставляя следов. И силой от них не тянет, которую используют весьма умело, аккурат, чтобы и те малые следы, которые имеются, убрать.

— Наемники, — сказал Васька, когда пара прошла под старым дубом, на ветвях которого Васька и устроился. Любил он всякие дерева, оттого и позывной получил — Ворон. — Из Волчьей стаи. Дерьмовая конторка…

— Знаешь?

Братья пошли стороной, не выпуская гостей из виду, но и не приближаясь. А те вели себя вольно, если и скрываясь, то скорее в силу привычки, чем из опасения быть обнаруженными. Вот один и закурил, окончательно убедив Лешего, что о его пятерке эти вот не знают.

— А то… — голос в ухе звучал на грани слышимости. — Мой родственник в полиции служит… говорит, полубандитская шайка… а может, и не полу…

Окурок полетел в мох.

А вот наемник вытащил рацию и сказал:

— На месте… точно тут?

Знают?

Или… нет, если бы подозревали о Лешем, то не держались бы так нагло. Даже обидно, честное слово. Будто и эти вот Лешего ни в грош не ставят.

— … в позапрошлом году дело было, о продаже девчонок туркам… в общем, пару человек из этой конторы повязали. Но от них скоренько открестились, мол, заказ был. Только брат говорит, что там все, доверху, в дерьме повязаны.

Леший запоминал лица.

На всякий случай.

А Васька продолжал бубнеть по тонкой связи.

— … и чего им тут понадобилось?

Вот действительно, хороший вопрос.

Чего?

Объект?

Это даже не смешно, потому как… куда им против объекта с их третьим-четвертым классом. Да и… уголовка — это одно, а покушение на государя — совсем иная статья.

— Убираем? — с надеждой поинтересовался Васька.

— Наблюдаем, — Леший вынужден был признать, что формального повода убрать эту четверку у него нет. Да и… интересно же.

Один из наемников, остановившись пред огромным старым деревом, споро полез наверх. Спустился. Обошел дерево…

— Точку выбирает, — Васька произнес это себе под нос, потому как и без его понятно было, что лазит этот неприятный — а Леший вот прямо всей душой ощутил глубокую неприязнь — тип по деревьям вовсе не в поисках птичьих гнезд.

— Выше поднимись… — буркнул он Ворону.

— Не учи…

До Васькиного дуба наемник не добрался, выбрав точкой вполне себе приличного вида сосну, на которой и принялся обустраиваться. Его напарники кругом обошли поляну, после чего остановились прямо перед кустами лещины, в которых и залег Леший.

— И долго нам тут маяться? — младший был нетерпелив. А еще имел дурную привычку курить, и судя по запаху — вот кто такого дебила, от которого за версту разит, в поле-то выпустил — не только табак.

— Сколько скажут, столько и будем, — старший был недоволен.

И хмурился.

И кажется, чувствовал что-то этакое…

— А они… — зашелестел Васька.

— Молчать, — Леший одернул. В этом, старшем, чуялась не то, чтобы великая сила — в прямой схватке Леший с ним справится, — скорее уж опыт.

Старший дернулся, прислушиваясь… уловил?

Микроколебания поля при работе ментального артефакта связи почти невозможно уловить. Но…

— Да тоска… чего он на этой бабе зациклился? — младший вытащил очередную сигаретку. Завоняло дымом и травкой.

— Дурак ты, — старший повернулся вокруг оси и выдохнул. Решил, что почудилось? Хорошо, если так. — Дело не в бабе. Дело — в уважении. Неуважение спускать нельзя. Ладно, наше дело маленькое… если повезет, завтра все и решим.

Не повезет.

Леший знал это точно. Но знанием благоразумно делиться не стал. Зато вдруг отметил, что тоска, мучившая его, отступила, а в душе появилось хорошо знакомое чувство — предвкушения…

Главное, чтоб эти не передумали теперь…

Глава 17 О сельском бытии и проблемах разной степени глобальности

«Реальность — основная причина стресса для тех, кто имеет неосторожность с ней соприкоснуться».

Из размышлений о жизни, сделанных утром в понедельник.

Утро началось с птичьего вопля за окном и мухи. Муха, к сожалению, была не за окном, а вполне внутри дома. И черным вороном кружила над Иваном, время от времени присаживаясь то на левую щеку, то на правую. Прикосновение мушиных лапок ощущалось отчего-то ярко, заставляя вздрагивать, а потом щеки и вовсе начинали зудеть.

Иван честно попробовал отмахнуться.

Раз.

Другой.

Затем в голову пришла мысль использовать противомушиное заклятье, но следом Иван осознал, что заклятья этого не помнит.

Зато запахло свежим хлебом.

— Маги! — раздалось, перекрывая и петушиные голоса и мушиное гудение. — Эй, маги! Просыпайтесь! Солнце встало!

— Так то солнце, — простонал Бер где-то рядом, и Иван открыл-таки глаза.

Потолок.

Пятнистый почему-то и неровный. Вид этого потолка пробудил в душе воспоминания, а следом и стыд, ибо получалось…

Фигня получалась.

— Маги! — в дверь ударили. — Подъем! Утро зовет!

— Куда?

Бер вывалился из кровати. Надо сказать, что кровати стояли рядышком, аккурат в центре комнаты. Та была довольно большой, но ныне размер навевал тоску. У стены Иван поставил дядюшкин рюкзак и пару чемоданов, которые вчера решил разобрать, но…

Не сложилось.

Беровы тоже были здесь и тоже частично.

— На работу, — дверь открылась, впуская парня, которого Иван в первое мгновенье принял за Семена. Но потом понял, что ошибается. — Завтрак я принес!

— Завтрак… — Иван попытался встать, но получилось не сразу.

А ведь еще вчера эта странная конструкция кровати ему доверия не внушила. Железная сетка на железной раме. Кто до такого додумался-то?

И главное, на сетке лежал матрац, какой-то в колдобинах и еще пахнущий травой.

Но…

Он слишком устал, чтобы возмущаться.

— Завтрак, — Бер, упершись руками в спину, разогнулся. — Завтрак — это хорошо!

— От, и Аленка сказала, что надо бы покормить… — согласился парень и огляделся. — Обживаетесь? Тут-то мебели немного осталось.

Иван заметил.

Две кровати. Книжные полки. И стол вот, на который парень и поставил корзинку. Стулья опять же. Массивное сооружение, про которое Бер сказал, что это — печь и он в теории даже знает, как её растопить. Но топить не рискнули, потому как для этого нужны дрова, а еще на ночь глядя Иван не был готов экспериментировать ни с дровами, ни с печью. Что-то подсказывало, что в данном случае теория может разойтись с практикой.