Волк 7: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита - Страница 16

— Правила знаете? — прощебетала милая темноволосая девушка в чёрной рубашке с жилеткой.

— Знаем, — Женя заулыбался, хотя наверняка не знал.

— Я пойду говорить, — шепнул я. — А ты сильно не отвлекайся.

— Замётано, Волк, — Женя уставился на сцену.

Я вошёл в главный зал. Музыка для стриптиза самая не подходящая, какую только можно себе представить. Вместо зарубежных дискотечных хитов, полуобнажённая рыжая девушка крутилась на шесте под заунывный шансон.

— И в душе не смолкают, всё звенят колокола, — на полную громкость раздавался голос Михаила Круга, а молоденькая танцовщица, зацепившись за шест длинными, стройными ногами, повисла вниз головой.

Слава отвлёкся от зрелища и помахал мне. Да я и сам заметил, куда идти, увидел лица посетителей. Не помешал даже тёмно-фиолетовый свет в зале, где сидели гости, и очень яркий над сценой.

Понятно, почему звучит такая музыка. Несмотря на множество находившихся здесь людей, платежеспособных посетителей всего двое — директор Антонов и Гриша Череп, а Череп шансон в последнее время полюбил, заказывал его везде, где бывал. Остальные — охранники Черепа, которые пялились на сцену, и девушки, которые увивались вокруг.

— Ещё по одной, Гриша, — объявил совершенно трезвый Антонов, разливая водку. — За пацанов!

— За пацанов выпью, Юрка! — пьяный вдрызг Череп заметил меня и помахал рукой. — Штрафной тебе, Волк, за опоздание. Ща, мы быстренько…

Он встал, опрокинул очередной стопарик, и его занесло назад. Кто-то из охраны подхватил лысую башку Череп, чтобы не ударился о стену, и уложил его на диванчик, обшитый фиолетовой кожей.

Это сколько они выпили? На столике стоял литровый пузырь экспортной водки, почти пустой, но Антонов ни в одном глазу. Закончив со стопкой, он спокойно продолжил есть свиную отбивную с овощами, глядя на сцену с таким видом, будто смотрел телевизор.

— Ко мне твой знакомый подошёл, — показал он на заснувшего Черепа. — Ну, мы с ним и выпили. Заодно, послушал, что он предлагает.

— Гриша с тобой подружиться хотел?

— А то, — Антонов закивал. — Приглашал в сауну в Новозаводске, а то что, говорит, по беспонту на сиськи смотреть, когда там потрогать можно и не только, — он усмехнулся. — Ну и выпили, а потом понеслось. Зря он закусывать не стал.

Череп что-то промычал, а охранники встали над ним. План познакомиться с Антоновым и пролезть на комбинат провалился, тот его просто-напросто споил. Хитрый дядька, и даже почти не пьянеет. Буду иметь в виду, с кем пить нельзя.

— Поехали в гостиницу, — распорядился я. — И без охраны никуда, даже за сигаретами, особенно пока мы в Чите.

— Ты мне не начальник, — отрезал Антонов. — Лучше давай выпьем, Волков.

— Нет, меня ты не споишь. И слушаться будешь, я эти места лучше знаю. Не всех здесь можно споить, и не все будут такие вежливые. Череп сначала говорит, а кто-то другой мог тебя увезти за городом, и ищи потом труп по лесопосадкам.

— Я знал, куда шёл. Всё равно местную братву тоже надо знать, а Череп мне ещё в Ростов звонил. Как-то заранее узнал про меня.

— Учту. А если ещё раз сбежишь от Славы, — продолжил я. — Будешь сидеть на комбинате безвылазно до самой осени. Вообще никуда не выпущу.

— Ладно, договорились, — он положил рядом с тарелкой несколько двадцатидолларовых купюр. — Дорого тут всё равно, дороже, чем в том ресторане. Но зато познакомился с Черепом лично.

За руль я не пустил, пусть и выглядит трезвым, выпил он всё равно много. Управлять БМВ сел Слава и я, потому что хотел кое-что обсудить. Да и сам Антонов тоже на меня поглядывал, будто собирался начать.

Я развалился на переднем сиденье БМВ, покрытом чёрной кожей. Оказалось твёрже, чем я думал, но сидеть удобно. Антонов красноречиво посмотрел на Славу, я кивнул, что доверять можно.

— Кирьяна у вас не любят, — сказал Антонов, закуривая. — Но если полезет силой, никуда они не денутся, подвинутся. Никто с ним не сладит, а объединиться не смогут. Спьяну Череп сказал, что Гоша бы смог… не знаю кто это, он потом резко с темы слез. А вообще, я воров в законе навидался.

В машине его начало развозить, но голос всё равно звучал трезво.

— И много видел? — спросил я.

— Ага, работал с Тихим, слышал про такого? Ростовский вор в законе, приверженец традиций. Умер он в 94-м, — он откинулся на сиденье и зевнул. — С одним у них проблемы, да. Против своих традиций и понятий они переть не могут, явно уж точно.

— Да, иначе бы Кирьян уже обосновался у нас в городе. А что с Тихим?

— Один в один история была, как сегодня. Я тогда был директором завода на югах, в 93-м. И короче приехал я на завод, — он начал пытаться сесть поудобнее. — А меня зовут в мой кабинет. И вот, вижу, грузин в пиджаке за моим столом сидит, вино пьёт, виноград кушает и меня к себе подзывает, будто это он главный, а не я, — Антонов усмехнулся.

— И что сказал?

— Чтобы я платил ему половину. С выговором ещё таким, — Антонов начал изображать грузинский акцент: — Я Гиор, вор, а ты, барыга, будешь теперь платить мне. Если откажешься, жалеть будешь… и знаешь, что я сделал?

— Что?

Он поднял толстую руку и сложил пальцы в кукиш.

— Серьёзно? — я нахмурил брови. — Не верю.

— Ну, да я просто приукрасил, — Антонов засмеялся. — Договорились встретиться через неделю, он опять ко мне в кабинет припёрся, всех прогнал. Как к себе домой ходил. Начал с наезда, а тут выходит Тихий…

— Твой знакомый?

— Ага. В рубахе дешёвой чёрной, с наколками, важный такой, блатной. Говорит, я Тихий, вор, авторитетных людей повсюду знаю, а ты, шпана такая, апельсин поганый, корону воровскую купил, а теперь беспредельничаешь. Выплюнул бритовку, которую всегда носил под языком, и как этого Гиора полоснул по горлу…

— Вот врёшь же опять, — перебил я.

— Приукрашиваю, Волков, — Антонов снова засмеялся. — Ладно. Короче, начал Тихий этого типа грузить по понятиям, кого знает, где чалился, по какой статье. Тот заизвинялся и свалил, больше я его не видел. А Тихий потом от тубика помер.

— И так просто всё обошлось?

— Ага, просто, я чуть не поседел, — он потёр голову. — Просто, знаешь, на каждую хитрую жопу найдётся свой болт, главное, его найти… или найти того, кто знает. И нельзя поддаваться раньше времени, если почуют слабину, не слезут.

— Само собой.

Машина подпрыгнула на кочке, Антонов скривился и шумно выдохнул. Слава вёл аккуратно, не превышая скорости. Просто дорога убита в хлам. А казалось бы, центр города.

— И вот, сейчас такой же случай, а своего Тихого у нас под рукой нет. И мы с тобой вместо того, чтобы заниматься своими делами… мне предприятием, а тебе охраной территории. Надо разбираться с бандитами, чтобы не отобрали всё.

— Такая работа, — сказал я. — Никто другой это не сделает.

— Угу, — он зевнул. — Мне надо думать, как в таких условиях продолжать производство, а тебе, чтобы эти условия хоть как-то улучшить. Поэтому Вишневские и готовы платить сколько угодно, лишь бы заработало. Не выйдет у них сейчас, не выйдет никогда. Время такое, много возможностей, но и много способов всё просрать. Но лучше бы пожил в спокойные времена, — он потянулся и закрыл глаза, но не уснул.

— Знаешь, тебе потом, лет через двадцать, ещё будут доказывать, что сейчас-то мы хорошо оказывается живём, — я хмыкнул. — Только своего счастья ещё не понимаем.

— Не будет так, — уверенно сказал он и усмехнулся. — Скажешь тоже.

— Ладно, завтра дела, переговоры, потом увезу тебя в Новозаводск. Череп сказал тебе правду спьяну — Кирьяна у нас не любят и готовы ему подгадить. Но на прямой конфликт вряд ли кто-то решится.

Дальше я ему не говорил, у него свои задачи, у меня свои. И так хорошо, что Антонов не поддался Черепу, а то бы мясокомбинат прописался бы у нас на точке без моего ведома.

Правда, мясухинские Кирьяна не потянут, но денег срубить они не прочь. Зато Кирьяна может потянуть кое-кто другой. Но тут надо всё продумать.