Соль под кожей. Том первый (СИ) - Субботина Айя - Страница 11

Я беру стоящий на столе стакан с минералкой, забрасываю в рот горсть своих вечерних витаминов и запиваю, а Завольскому говорю, что только-что выпила мысленный тост за наше «семейное единство».

— Если бы у моего сына были такие же яйца как у тебя — я не обрюхатил бы Регину.

— Звучит как комплимент, — немного кокетничаю, хотя от малейшей мысли о том, что эта старая жирная свинья может мысленно лапать меня за задницу, заставляет рот наполнится горькой слюной.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я ими не разбрасываюсь.

— Конечно, Юрий Степанович. Вы же знаете, что на этом фронте я всегда буду подавать вам патроны и помогать отстреливаться. Мы же почти одна семья.

— Ладно ладно, лиса, думаешь, я не знаю, зачем ты подлизываешься?

— Просто хочу быть полезной.

— Не ври мне, Валерия, если хочешь и дальше быть моей любимой невесткой.

К счастью, у него только один сын, так что в ближайшем обозримом будущем, Завольскому-старшему придется терпеть меня, даже если все планы пойдут крахом и он меня возненавидит. Но пока есть возможность прокладывать дорожку старой доброй лестью — я буду ее использовать.

— А заедь-ка завтра после пяти в «Стрелецкий двор» — поговорим о твоем карьерном продвижении.

Какой бы уставшей я ни была, моментально напрягаюсь и переключаю мозги в режим «максимальной эффективности». Завольский может кого угодно обвести вокруг пальца своим шарообразным добродушным видом, но я на это дерьмо не куплюсь никогда, потому что на собственной шкуре ощутила остроту клыков, которые Завольские скрывают за дружелюбным видом. Моей семье подобная беспечность, увы, обошлась слишком дорого.

— Я бы с радостью, Юрий Степанович, но Андрей как раз пригласил меня на благотворительный вечер и, боюсь, я никак не могу отказать своему жениху даже ради встречи с его шикарным отцом.

— Ну лиса, ну хитрюга! — Завольский снова противно смеется, и я мысленно радуюсь, что умельцы пока что не изобрели технологии, которые могут транслировать эмоции через мобильную связь. Как раз сейчас меня от него натурально тошнит. — Мой тюфяк — и прямо пригласил? Ладно, ладно, будем считать, что я поверил. Хорошо, тогда до послезавтра там же и в то же время. И на твоем месте я бы не опаздывал.

— Буду без пятнадцати пять! — отчеканиваю как солдат на плацу и с облегчением откладываю телефон.

Я потратила много месяцев, доказывая Завольскому-старшему, что со мной можно иметь дело. Разыграла для него целый спектакль о том, как простая, но смышленая девочка может вылезти из грязи в князи, даже пару раз прикрывала его грязные делишки, когда ситуация грозила выйти из-под контроля. В итоге он не сильно брыкался, когда я прибрала к рукам бесхребетного Андрюшеньку, а потом потихоньку перетянула на себя одеяло полномочий Завольского-младшего в их семейной финансовой империи.

Остался сущий пустяк — запустить руку в самое нутро.

Получить право первой подписи.

Но для этого нужно что-то гораздо большее, чем пару раз прикрыть собой их грязные делишки или на потеху старому борову позлить его бывшую.

Сегодня, похоже, дело сдвинулось с мертвой точки.

По этому поводу можно даже открыть мой любимый английский имбирный эль — с приятной горчинкой, на вкус напоминающий гремучую смесь детской микстуры от кашля и пепси, и при этом — совершенно безалкогольный. Данте любит говорить, что эта дрянь, ценой в три копейки, в Англии подается в социальных пабах, где бесплатно поят бездомных, но мне все равно, потому что это была буквально любовь с первого глотка. С тех пор я всегда держу дома пару бутылок и даже сделала напоминание о пополнении запасов раз в две недели.

И хоть этот придурок до сих пор не просмотрел мои сообщения, все равно пишу ему, что дело с Завольским сдвинулось с мертвой точки. Уверена, завтра он напишет что-то типа: «Жду конкретику» — из него практически невозможно вытрясти похвалу. И хоть я давно вылупилась из скорлупы хорошей услужливой девочки, именно с ним эта хрень почему-то не работает.

Я наливаю полный бокал, забираю бутылку и босыми ногами шлепаю из кухонной зоны в гостиную, которая занимает две трети моего лофта. Как сказал риэлтер — он был уверен, что эту отделанную камнем и серым мрамором берлогу в задании старого завода купит какой-то чокнутый отшельник, но даже не предполагал, что этим отшельником окажется молодая женщина. А как по мне, то это мрачное, спартанское место как будто создано для меня — никаких дурацких полочек для безделушек, никаких подоконников, чтобы украшать их цветочными горшками. Место, в котором Григ написал бы свою «В пещере горного короля», если бы дожил до нашего времени.

Я врубаю финский металл, выкручиваю звук почти на максимум. Еще одно преимущество жизни в мрачном нелюдимом месте — отсутствие трепетных соседей с тонким слухом.

Усаживаюсь на пол, делаю пару глотков и наслаждаюсь приятным имбирным жжением в горле.

В пятницу я узнаю, что должна сделать для Завольского в обмен на ключи к семейной империи.

В пятницу…

Вот черт.

Только сейчас до меня доходит, что ровно на это же время и в тот же день я назначила секс-свидание громиле из спортзала.

В ноздрях воскресает его цепляющий запах, и я моментально чувствую тяжесть внизу живота. И снова списываю свою бурную реакцию на отсутствие нормального секса уже черт знает сколько месяцев и пик овуляции. Это просто химия организма, немного подстегнутая инстинктом размножения и помноженная на легкую нервозность от разговора с Завольским.

В моей жизни давным-давно все под контролем.

И такие маленькие сбои — просто напоминание, что нет предела совершенству, и мой пофигизм еще требует доработки.

Глава четвертая: Лори

Настоящее

— Валерия Дмитриевна, на подпись, — моя помощница заходит в кабинет после короткого стука, кладет на стол внушительного вида папку.

Внутри кипа бумаг посредственного содержания, моя подпись на которых — просто формальность, но я все равно внимательно изучаю каждый документ. Привычка, которую Данте в буквальном смысле слова в меня вдолбил. Сколько раз по его скрытым приказам мне на подпись приносили разную хрень, прежде чем я поняла, что всегда и все нужно пересматривать лично, даже если эти документы приносил лично он? Не меньше трех, прежде чем я, наконец, усвоила очередной урок: доверие в наше время — непозволительная роскошь, и предать может каждый. Даже тот, кто однажды за волосы вытащил из помойной ямы.

Но сегодня каждая бумажка, на которой ставлю подпись — стандартная и типовая.

Моя подпись на строчку выше того места, где останется последний штрих — «пять копеек Андрея». Я закрываю глаза и мысленно выдыхаю. Не лишним будет еще раз напомнить самой себе, ради чего все это и какой куш я сорву в конце.

— Можешь идти, — отправляю помощницу из кабинета, — я сама отнесу документы Андрею Юрьевичу.

Она открывает было рот, чтобы возразить, но я сдабриваю свое решение приподнятой бровью. В свое время пришлось потрудиться над тем, чтобы маленькие не вербальные признаки моего настроения накрепко встряли в головы людей, которые меня окружают и находятся у меня в подчинении — это сильно облегчило процесс коммуникации, в особенности с вот такими мелкими сошками.

— Конечно, Валерия Дмитриевна. — Помощница растворяется за дверью.

Я проворачиваюсь в кресле, прислушиваясь к ее возне. Через пару минут она начинает суетится, потому что стрелки на часах подобрались к обеденному перерыву. Дожидаюсь, пока в коридоре окончательно стихнут ее шаги и еще раз пересматриваю бумаги на подпись.

В эту кипу легко можно подсунуть любую доверенность. Или платежное поручение. Все, что угодно, что Андрей, с большой долей вероятности, пропустит даже не вникая в суть. Но так же возможно и то, что тумблер его настроения переключится в положение «правильный руководитель» и он решит докопаться до мелочей. Периодически устраивает разнос всем вокруг из-за лишней запятой или, наоборот, ее отсутствия. Типичный карманный тиран с манией величия и комплексом неполноценности в одном флаконе, который ни черта не понимает в серьезных делах, но очень хочет устраивать разносы. К счастью, Завольский-старший давно все понял про сына, поэтому так «благоволит» моему восхождению по карьерной лестнице. Хотя точнее было бы сказать — пихает в колеса чуть меньше палок, чем остальным.