Соль под кожей. Том первый (СИ) - Субботина Айя - Страница 73

Я пока не знаю, как лучше воспользоваться ситуацией, но, очевидно, можно попытаться раскрутить Наратова на более пикантные подробности своей личной жизни — разузнать и про его грандиозные бизнес-планы, и про отношения с женой.

Забираю кофе, возвращаюсь в гостиную и запихиваю в себя еще пару канапе с икрой.

В доме так тихо, что на секунду ощущаю себя внезапно оглохшей. А единственное, на что можно пялиться, чтобы убить время — стена из наших с Андреем свадебных фото в рамках. Фотограф отработал на все сто, потому что у моего свежеиспеченного мужа везде цветущий и довольный вид. Как и у меня, впрочем. Эту инсталляцию можно смело озаглавить «Лучший пиздежь года!»

Я нарочно забиваю все свои мысли, чтобы не дать волю угрызениям совести.

Господи, я трахалась с мужиком своей единственной настоящей подруги!

И… господи, я продолжаю его хотеть. Так сильно, что от одной мысли о том, чтобы снова почувствовать внутри член Вадима, колени сжимаются в приятных судорогах.

Хорошо, что меня отвлекает сообщение на основной телефон.

Данте: Как семейная жизнь?

Первая весточка от него за последнюю неделю. До этого он сухо поздравил меня со свадьбой и успешным завершением первой стадии нашего грандиозного плана.

Лори: Тебя уже вернули пришельцы?

Намекаю на его затяжное исчезновение с горизонта, хотя за последний год он не впервые так пропадает — я привыкла и даже почти смирилась.

Данте: Не то, чтобы всего целиком.

Лори: Надеюсь, жизненно важные органы не пострадали и не были изъяты на опыты?

Данте: Мозг точно со мной.

Лори: Мне тебя не хватает, придурок.

Ну вот, я это написала. И в первые мгновения, пока признание еще висит со статусом «непрочитанное», борюсь с порывом тут же его удалить. Но случайно брошенный на наши с Андреем свадебные фото взгляд, заставляет убрать палец с экрана.

В моей жизни так мало действительно настоящего. А Данте — единственный, кто знает меня реальную. С кем мне быть до конца откровенной, как не с ним?

Лори: Ты реально полный придурок!

Лори: Зачем было бросать меня?!

Лори: Я ведь правда была готова… начать заново…

Я заранее знаю, что задаю вопрос в пустоту, и он, как обычно, либо проигнорирует его, либо ответит что-то формальное и сухое. Типа, мы партнеры, у нас деловые отношения, он и так сделал для меня все, что мог.

Но на этот раз мне хотя бы хватает смелости не удалять ни одного слова, оставить на местах все точки и запятые. Даже если адресат никогда не отметит то, что я хочу услышать больше всего на свете.

Глава тридцать вторая: Лори

Настоящее

— Валерия Дмитриевна?

На пороге моего кабинета возникает Маша — новая сотрудница на побегушках у Андрея. Вид у бедняжки такой, будто она взяла Оскар за экстремальное похудение, но сейчас я обращаю внимание на ее круглые от испуга глаза. Уж явно не мой благоверный ее до этого довел. Андрей не способен напугать даже собственную тень.

— Что-то случилось?

— Там Юрий Степанович… — У бедняжки так дрожит нижняя губа, как будто вот-вот случиться паническая атака.

— Он здесь?

Не то, чтобы меня удивила новость о том, что владелец конторы «внезапно» в ней материализовался. Но в последнее время Завольский-старший действительно не балует нас своими визитами. Два последних раза он появлялся в офисе «ТехноФинансов» исключительно ради встречи со мной. А сегодня, вот, решил нагрянуть без предупреждения — и тоже по мою душу?

— Юрий Степанович приказал, чтобы вы немедленно зашли к нему.

Приказал.

Что-то мне подсказывает, что Маша не просто так использует именно эту формулировку.

Иду к Завольскому с пустыми руками — раз на это никакого приказа не было. По пути прикидываю, что могло случиться. Насколько мне известно, схему уже запустили, обкатали и никаких претензий ко мне не было. Как и сбоев, и прочих непонятных моментов, которые могли бы расковырять папашу Андрея на целое «приказал».

Значит, дело в чем-то другом?

Возможно, я зря заранее ковыряюсь и со мной это вообще никак не связано?

— Можно? — Захожу в кабинет, хотя его секратрша только что предупредила о моем приходе.

Завольский, вопреки обыкновению, не сидит в кресле, а стоит около окна. На светло-сером фоне январского снежного дня его фигура кажется еще более шарообразной, чем обычно. Если бы люди могли ради прикола носить на себе спасительные круги — они выглядели бы в точности так же, как выглядит Завольский.

— Это, блять, что такое? — Без предупреждения разворачивается и швыряет мне в лицо пачку распечатанных фото.

Я набираю в грудь побольше воздуха и никак не реагирую. Мысленно считаю до десяти. Трижды, пока старый хер смотрит на меня своими покрасневшими поросячьими глазками. Все до последней фото падают вокруг меня неряшливым веером. Что там может быть? Мои фотки? Я веду инстаграм, потому что так принято, и в наше время девушка без красивенькой инсты вызывает больше вопросов, чем та, у которой подозрительно пустой профиль. Но у меня там в основном студийные фото, пополам с моими снимками «лайфстайл» — просто места, где я иногда бываю, просто какие-то штрихи из жизни или мой туалетный столик с лаконичным флакончиком любимых «Bal D'Afrique». Ничего такого, чтобы могло хоть как-то меня компрометировать. Со своими любовниками я нигде не палюсь — это вообще принципиальный вопрос. Значит…?

В моей голове проносится имя Андрея как раз в тот момент, когда я все-таки опускаю взгляд и как раз натыкаюсь на его лицо. Плюнув на все, подбираю всю пачку и под аккомпанемент мрачного сопения Завольского, перелистываю всю подборку.

Ну ты и сука, Андрюша.

— Что молчишь? Язык в жопе зацементировался?!

— У меня шок. — Вру, не моргнув глазом.

Хотя определенная степень офигивания действительно имеет место быть. Когда Андрей успел наследить?! Я же глаз с него не спускала. Мы, мать его, вообще отдыхали на практически необитаемом острове!

— У тебя шок?!

Завольский семенит до подноса с дорогущим пойлом, которое держит на случай «обмытия» удачной сделки, наливает себе целый стакан и выпивает залпом, громко крякая в конце. С таким же видом он мог и минералки навернуть — ноль эмоций от сорокаградусного бухла. Проняло его знатно, до кишок. Хотя, а кого бы не проняло?

— Ты ведь знала, да? — Он тычет в мою сторону жирным пальцем. — Знала и покрывала?!

— Юрий Степанович, я впервые об этом слышу. Ну то есть — вижу.

— Не верю! Ты же все время с ним!

— Да. Именно поэтому я сейчас в некотором… охуевании.

Использование крепкого слова вполне уместно в данном случае.

Я пару раз прокручивала в голове подобную ситуацию. Еще один урок жизни от Данте — на всякий случай представить все самое плохое или непредвиденное, что может случиться, проиграть ситуацию в голове и закрепить несколько вариантов. Чтобы, если придется, не быть огорошенной шоком и уже иметь под рукой более-менее рабочий план эвакуации из задницы.

— И это, блять, мой сын. — Завольский послабляет галстук, все-таки плюхается в кресло, и я удивляюсь, как оно вообще не разваливается прямо под ним. — Мой сын.

— А вы уже разговаривали… с Андреем? — Старый хряк смотрит на меня так, будто я просила, когда он в последний раз подтирал жопу наждачкой. — У него должно быть разумное объяснением всему этому.

Вообще, в моем вопросе нет ничего необычного. В ситуации, когда человек делает то, что от него никто не ожидает, в первую очередь хочется узнать, что вообще происходит именно от него самого. Потому что, как показала практика, у «виновника» всегда есть либо разумное объяснение, либо характерная реакция отрицания.

— А у этого говна может быть какое-то объяснение?! — Щеки Завольского негодующе трясутся. — Ты вообще башкой своей думаешь, дура?!