Свет на вершине (СИ) - Бачурова Мила - Страница 36

— Благородной барышне спать в одежде недопустимо! — объявила Китти. — Позвольте мне помочь.

Я только обрадовался такому предложению. Поднял руки и тихонько слинял из комнаты.

Вернувшись в столовую, обнаружил, что мои указания и здесь исполнили в точности. На столе стояли бокалы, блюда с закусками и графин с коньяком. Полли, послушавшись меня, отправилась спать. Остальные сидели за столом, крутя в руках пузатые бокалы и глядя перед собой одинаковыми потерянными взглядами.

— Выше нос, Воины Света! — подбодрил я свою непобедимую армию и сел на свободный стул. — Дед, мне нальёшь?

Дед молча налил. Воины Света так же молча подняли бокалы и приняли лекарство.

— То, что нужно, — выпив, объявила Кристина. — Наконец-то. Такое ощущение, что желудок заработал. — Она поставила на стол пустой бокал. Покосилась на блюдо с тонко нарезанными ломтиками лимона и посмотрела на деда. — А закусить чего-нибудь посерьёзнее не найдётся, хозяин?

Дед вздрогнул. Как-то странно посмотрел на Кристину, но ответил, как ни в чём не бывало:

— Найдётся, разумеется. — В руке деда появился хрустальный колокольчик. — Сейчас прикажу подать.

— Кристина! — позвал я.

Мы сидели рядом. Кристина склонилась ко мне.

— Ты — аристократка, — тихо сказал я ей на ухо. — Не рыцарь в таверне.

Поморщившись, Кристина ответила, не особо стараясь, чтобы её слова не достигли лишних ушей:

— Мне осточертело притворяться. Если мне в ближайшее время суждено погибнуть — я хочу погибнуть собой.

— Ты просто устала, и тебе нужно поспать.

— Возможно, — не стала спорить Кристина. — Только сначала мне нужно пожрать. Нет, не поесть и не откушать, а именно пожрать.

На зов деда явился лакей, поклонился.

— Спроси на кухне чего-нибудь посытнее, — сказал Григорий Михайлович. — Без церемоний, главное, чтобы быстро. И подай ещё один графин.

— Сию секунду-с! — Лакей растворился в пространстве.

Дед наполнил бокалы вновь и отставил в сторону опустевший графин.

— Итак, дама и господа, — сказал он, сев на один из свободных стульев, — теперь вы посвятите меня в то, что с вами случилось?

Я вздохнул.

— Да, в общем, ничего особенного. Мы всего лишь посетили цитадель Тьмы и вызволили оттуда аватар Света. Вырвались, оставив там каждый по половине жизни. Твой друг и соратник Платон, Хранитель Тьмы, из этой цитадели не вернулся вовсе. Пожертвовал собой для того, чтобы мы смогли уйти.

Для деда, который вместе с Платоном годами занимался исследованиями Тьмы, услышанное не было китайской грамотой. Но побледнел он едва ли не до синевы. Пробормотал:

— Платон? Но как? — Морщинистые руки сжались в кулаки. Дед повернулся ко мне. — Как это случилось?

— Он принёс себя в жертву. Растворился во Тьме… Тебе, полагаю, лучше знать, как это бывает. Если я правильно понял, сейчас Платон не жив, но и не мёртв окончательно.

— Платон… — глядя мимо меня, потерянно повторил дед.

— Догадываюсь, что ты чувствуешь. — Я накрыл его руку своей. — Но, увы, времени горевать у нас нет. Весь мир того гляди сожрёт Тьма. И что бы ни произошло до этого — поверь, оно даже близко не так страшно.

— Да. Я понимаю. — Дед сумел собраться. Когда залпом выпил второй за эту ночь бокал, глаза его сверкнули прежним неукротимым огнём.— И что же теперь? Каковы ваши дальнейшие планы?

Мы переглянулись.

— Я, наверное, вызову такси и поеду домой, — безмятежно проговорил Анатоль. — Приму ванну. С самого утра об этом мечтаю.

— С пенкой? — язвительно поинтересовался Андрей.

— Угадал. И с резиновой уточкой. Надеюсь, маман её не выбросила.

Вернулся лакей в сопровождении горничной, они притащили блюда с пирожками и нарезанным окороком. Воины Света оживились. На следующие пять минут разговоры утихли. Все, кроме деда, были заняты набиванием желудков, восстанавливали истощённые силы.

Григорий Михайлович, чем старше становился, тем больше внимания уделял своему здоровью. Никакой еды по ночам, никакого кофе перед сном, каждый вечер — обязательная прогулка. Правда, два бокала коньяка на голодный желудок он почему-то счёл приемлемым. Но это, наверное, можно было списать на стресс и чрезвычайную ситуацию.

Когда Мишель схватил с блюда последний кусок окорока, на пороге снова показался лакей. Поклонился деду.

— Ваше сиятельство. В дверь стучат.

Все замерли. Я посмотрел на деда.

— Ждёшь кого-то?

— Нет, — удивился он. — Собственно говоря, я и вас-то не ждал…

— Думаешь, это Страж? — спросил Мишель.

— Угу. Пришёл и вежливо стучит в дверь, — фыркнула Кристина, которая после второго бокала окончательно забила на притворство. — «Господа, не соблаговолите ли выдать мне ныне хранящийся у вас аватар Света?»

Лакей вопросительно посмотрел на меня. Я встал из-за стола. Приказал:

— Не подходи к двери. Я сам.

Когда вошёл в прихожую, стук повторился. Мне показалось, что стучат не кулаком и даже не дверным молотком. Открыв дверь, я убедился, что прав. Стучали тростью.

— Мерзейшая погода, Барятинский, — объявил Жорж Юсупов. Так, как будто промозглый ветер и мокрый, секущий снег организовал лично я. — С твоей стороны не очень-то белоснежно заставлять гостей ждать так долго.

— Знаешь поговорку про незваного гостя? — спросил я.

— Пословицы и поговорки — то, чем тешат себя простолюдины. Это ведь так удобно, когда на каждый случай есть готовая, уже кем-то придуманная фраза, которая считается умной. Всё, что угодно, лишь бы не пытаться думать своей головой.

— Если простолюдины начнут активно думать своей головой, аристократы взвоют, — парировал я.

— Разве что немного поморщатся. — Жорж крутанул перед собой трость. — У нас есть немало инструментов по работе с населением. Так ты пригласишь меня войти, или я зря проделал такой путь в эту отвратную ночь?

Пару секунд помедлив, я сделал шаг назад.

— Благодарю. — Жорж вошёл в прихожую. Стряхнул с плеч и волос мокрый снег. — Полагаю, прислуга не поспешит избавить меня от пальто и высушить его у камина?

— Прислуга уже спит, — проворчал я. — Повесишь сам, не маленький. Гардероб — вон там.

Щёлкнул пальцами. Снежинки с воротника Юсуповского пальто исчезли.

Кивнув, будто ничего иного от меня и не ждал, Жорж прошёл вслед за мной в столовую. Пальто он так и не снял.

Появление Жоржа произвело настоящий фурор. Челюсти отвисли у всех, включая деда.

— А этот что здесь делает⁈ — выразила Кристина общую мысль и даже встала со стула.

— Я тоже рад вас приветствовать, госпожа Алмазова! — церемонно поклонился Жорж. — Не говоря уж обо всех остальных.

— Очень смешно, — поднялся и Анатоль. — Зачем ты пришёл?

Жорж замешкался. Я почувствовал его досаду и замешательство. Но что уж тут плакаться. Парень сам старательно создавал себе репутацию, и вот — она работает на него.

— Жорж на нашей стороне, — сказал я. — Я об этом не рассказывал, но он нам уже очень хорошо помог. Если бы не его подсказки, мы бы сейчас, возможно, здесь не сидели.

— То, что он пару раз помог, не отменяет всё то зло, что совершил! — возразил Андрей.

Я добавил голосу металла:

— Мы будем считаться или работать?

У Андрея ответа не нашлось. Я перевёл взгляд на Жоржа.

— Так что ты хотел сообщить?

Жорж откашлялся и затеял перебрасывать трость из руки в руку. Я подумал, что прежде трости у него в руках не наблюдал. Специально захватил, что ли — чтобы было, чем заняться, маскируя смущение?

— Я, как вы все, должно быть, знаете, однажды призвал Тьму, — делая вид, что его не интересует в этой комнате ничего, кроме трости, начал Жорж. — И она откликнулась…

— Меня тошнит, — объявил вдруг Мишель.

Жорж уставился на него. Но Мишель не пытался его оскорбить. Просто, непривычный к алкоголю, после двух бокалов крепкого был уже в хорошей кондиции.

— Извини, Жорж. Ты не мог бы остановить маятник?