Каникулы бога Рандома 3 (СИ) - Борзых М. - Страница 46

Внезапно к нам подошёл невысокий мужчина в военном мундире, которого я даже не сразу вспомнил. И только позже понял, что это министр обороны.

— Здравия желаю, — сказал тот, со сдержанной улыбкой протягивая мне руку. — Благодарю за своевременную инициативу, проявленную в ситуации с летающим островом.

— Благодарю, Арсений Дмитриевич, — кивнул я Зыбину. — Вы там тоже были на высоте.

Полностью скрыть сарказм из голоса не удалось, поэтому министр неловко ухмыльнулся.

— Я прошу прощения за прокол с крылатыми ракетами, — проговорил он, положа руку на сердце. — Досадное недоразумение. Надеюсь, это не омрачит нашу с вами дружбу?

Я от всей души рассмеялся. Зная, что этот человек абсолютно ни причём, забавно было наблюдать, как он пытается извиниться.

— Ну, знаете, — проговорил я, пытаясь сгладить неловкость, — мне из-за вашего недоразумения чуть штаны менять не пришлось. Хвала Рандому, обошлось.

Ещё секунду он смотрел на меня, не мигая, а затем понял и тоже рассмеялся.

— Я рад, очень рад, что вы не злопамятны, — проговорил он и отсалютовал мне бокалом с шампанским.

Когда тот отошёл, я увидел знакомую инвалидную коляску.

— Пойдём, — сказал я Ксении. — Поздороваемся с нашим добрым знакомым.

Мы подошли к Илье Сергеевичу, и я поклонился ему, потому что действительно относился к нему с глубоким уважением.

— Здравствуйте, — сказал я, обращаясь к нему. — Очень рад встретить вас тут.

— Ксюша, — тепло заулыбался тот, сразу переведя внимание на мою спутницу. — Как же я рад вас снова увидеть. С нашей последней встречи я уже очень и очень наслышан о вас.

Мать Игоря аж зарделась от таких слов. И, кажется, на время потеряла дар речи.

— Но, разумеется, только хорошее, — поспешил добавить Гагарин-старший. — И только с придыханием, — он подмигнул ей.

— Спасибо, — ответила Ксения и поклонилась. — Мне тоже очень приятно с вами снова увидеться.

— А мне-то как приятно, — сказал тот и перешёл на шёпот. — Хоть немного адекватных людей в этом цирке. Вы на лицо императора взгляните, он, кажется, вообще не против всех дворян заменить на других оптом, не глядя.

Мы восприняли это как острую шутку и посмеялись.

И в этот момент к нам подошла Жозефина Павловна.

— Я вижу, людей, обладающих хотя бы долей вкуса, влечёт друг к другу, — сказала она, подмигивая нам. — Но вы, конечно, огонь, ничего не могу сказать.

— В смысле? — спросил я, кивая ей, и показывая, что рад встрече. — Мы вообще самые лучшие.

— Так а я о чём, — рассмеялась она и ткнула Илью Сергеевича в плечо. — Расскажем молодняку, что они не помнят?

— А почему бы и нет? — ответил тот, состроив заговорщицкое выражение лица. — А то так и помрут, не зная о своём главном триумфе.

— Так, что случилось? — едва сдерживая смех спросил я.

— Да вы там после некоторой дозы цыганам богами стали представляться. Грозили руки отсушить, что в ваши карманы полезут. Ещё что-то такое. Ну цыгане, конечно, такое терпеть не стали, и решили-таки вас обворовать.

Тут Зубова не сдержалась и рассмеялась. А её рассказ подхватил Гагарин-старший, который хоть и улыбался во весь рот, но всё ещё сдерживался.

— Вы это дело, естественно, засекли, — проговорил он и хмыкнул, прикрыв рот ладонью. — И решили устроить им мастер-класс по хищению. Цыганам, ага. А всё добытое у них тащили в карман моей тележки. И хоть конь туда уже не поместился… — тут уже не выдержал и он, расхохотавшись.

Но его рассказ, словно эстафету, подхватила Зубова.

— Но утром нам всё равно пришлось ехать на Яузу в табор, чтобы отдать все драгоценности обратно Лачо. Он долго рассказывал о том, что это позор ему, но всё забрал обратно. Думаю, об этом позоре никто и не узнает.

— Мне больше понравилось, как он после всего посмотрел нам за спины, — добавил Илья Сергеевич. — И проговорил с вытянутым лицом: «А конь?»

И тут они с Зубовой просто сложились от смеха. Наша компания даже стала привлекать к себе внимание, поэтому мы постарались вести себя тише.

Я ещё пытался оглядеть присутствующих. Хотя сделать это из-за огромного количества присутствующих было практически невозможно. Но несколько человек мне бросились в глаза. Во-первых, Николай Григорьевич Туманов, в одиночку стоящий в углу зала и сверлящий взглядом свои ботинки. К нему никто не подходил, не здоровался, не приветствовал.

В похожей ситуации оказался и князь Серпухов, но этот совсем по другой причине. Я видел запись, где он размахивал лопаткой и грозился всё рассказать папе. Этот пытался найти кого-то взглядом, но у него не получалось.

От созерцания высшего общества меня отвлёк Тимур Туманов, подошедший со скорбной физиономией. Вот с кем я не хотел бы общаться из родни Игоря, так это с кузеном и его отцом. Но слишком уж кислый у него был вид.

— Игорь, прости меня, пожалуйста, — сказал он и смотрел в глаза так, как даже профессиональные нищие не умеют. — Я очень виноват перед тобой, но мне нужна твоя помощь.

— Пу-пу-пу, — тяжело вздохнул я, всем своим видом показывая, что не хочу с ним общаться ни единой минуты.

— Ну хочешь, я перед тобой на колени встану? — чуть ли не со слезами спросил он. — Мне, правда, очень нужна помощь.

— Да, говори уже, — не выдержал я, — не тяни котопса за пса.

Он даже не улыбнулся. Хорошо, больше не буду.

— Игорь, дорогой мой, я к тебе всегда, как к родному брату…

— Говори! — рявкнул я.

— Спаси меня от брака с Глашкой Селивановой! Она же меня сожрёт и даже не подавится! Там такое чудовище, что твой трёхголовый пёс ёлочной игрушкой покажется!

Я, конечно, удивился тому, что он знает про Дезика. Хотя, кто теперь про него не знает? Да это сейчас было и не столь важно.

— Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен тебе помогать, — раздельно, печатая каждое слово, чтобы оно воспринималось Тимуром, проговорил я. — У меня таких нет.

— Я знаю, кто против тебя копал и кто хотел тебя убить, — выдохнув, словно на что-то решился, проговорил человек, которого Игорь когда-то считал своим братом.

— Допустим, заинтересовал, — слегка наклонив голову, сказал на это я.

— Это всё Серпухов, вот он стоит, — перейдя на шёпот и приблизив свои губы к моему уху, проговорил он. — И Минеев. Тоже где-то тут. Первый пытался меня подкупить, чтобы я следил за тобой, — и тут мне вспомнился случай, когда Тимур оказался возле усадьбы Озеровых. — А Минеев с отцом хотели у тебя дом отсудить и опекунство над сестрой.

— М-да, ничего нового ты мне не сообщил, — вздохнул я и развёл руками, видя, как вместе с этим потухает взор двоюродного брата. — Но насчёт твоей просьбы я подумаю, — тот сразу воспрянул, поэтому я поспешил добавить: — Ничего обещать не могу!

И тут грянули фанфары. Вышел церемониймейстер, облачённый в торжественную ливрею. Вслед за ним на специальную площадку вышли император и императрица. Пока все взгляды были сосредоточены на них, двери в залы закрыли и заперли. Меж главами родов появилось очень много представителей императорской охраны.

— Сегодня, — зычно проговорил император, и голос его совсем не был похож на старческий. — Мы собрались здесь в честь сразу нескольких событий. Я рад приветствовать всех вас, моих подданных, мою поддержку и опору трона.

Ответом ему были бурные аплодисменты, которые император достаточно быстро прервал, сделав знак рукой.

— Итак, — проговорил он серьёзно и торжественно так, что у каждого из присутствующих в зале побежали по спине мурашки. — Первое: я своей императорской волей продлеваю срок своих полномочий, как главы государства, ещё на пять лет, — снова раздались аплодисменты, но на этот раз более жидкие. — Второе: рад сообщить, что проблема с престолонаследием в Российской империи разрешена. Но, — он поднял указательный палец к потолку с лепниной и позолотой, — наследник престола пока представлен не будет, потому что находится на обучении.

«Слышал, Игорь? — спросил я, собираясь посмеяться. — Ты, оказывается, на обучении».