"Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Рейн Доминион - Страница 106

— Много кочевников-то? — выбежав на крыльцо, спросил Лехослав у державшегося рядом и чуть позади Хведула.

— Да похоже, один чамбул... Иначе не так били бы, — прислушался писарчук.

— Принесет же нелегкая!..

Со всех сторон к южным воротам сбегались порубежники. Тревога есть тревога. Чем бы ты ни был занят — хоть работой по конюшне, хоть горелкой с варениками, а все брось и беги. В пограничных землях этому учатся быстро. Жорнищанские обыватели, в особенности старики, женщины и дети, спешили прочь, подальше от стен. Молодцы-то реестровые отобьются — не впервой, — а вот маячить поблизости от схватки не следует. Запросто под шальную стрелу угодить можно. А если с чамбулом аскеров еще и полдюжины шаманов пожаловало, то и под чародейство какое-никакое... Мужчины, те напротив вытаскивали из сундуков дедовские шишаки и самострелы. Если бой начнет склонятся не в пользу порубежников, следует подсобить.

Город изготовился отражать атаку. Ощетинился, напрягся, затаил дыхание...

Если аранки и намеревались подобраться к самой стене Жорнища незамеченными, то здорово просчитались. Или попросту переоценили плотность нависшего над степью тумана и ранних осенних сумерек. А может, думали, что порубежники не ожидают нападения с этой стороны и ослабили бдительность. Но стража в бревенчатых смотровых башнях по обе стороны от северных — Тесовских — ворот не дремала. К вечеру и так створки прикрывались — едва человек протиснется. Поэтому стражникам, всполошившимся при виде возникших из тумана силуэтов верховых, не составило великого труда захлопнуть их. Захлопнуть, задвинуть засов, еще и бревнышком привалить на всякий случай. Таранов кочевники с собой отродясь не таскали, а, быть может, и не знали об их существовании, но как говорится — береженого и Господь бережет.

Урядник Немир тут же отправил самого расторопного из молодых бойцов колотить в тревожное било, а сам с оставшимися воинами приготовился отстреливаться. Набеги кочевников в левобережье Стрыпы не такая уж и редкость. Конечно, у Жорнища поспокойнее, чем, скажем у той же Очеретни, но только потому, что аранки не такие заядлые грабители, как живущие к востоку гауты. Те точно спят и видят, как бы что-нибудь у соседа увести, а ему самому кровушку пустить.

Одно время очень уж чамбулы кочевников повадились захватывать в плен мирных жителей — молодых парней и девок, женщин и мужчин постарше — трудоспособного возраста, а желательно еще и мастеровых. На пленных лужичан всегда был высокий спрос на невольничьих рынках Султаната. Но потом воевода Хоровский пан Адась Дэмбок приструнил зарвавшихся гаутов, охрану побережья усилил — построил несколько дополнительных крепостиц, снабдил охраной пороги, где лодьи и струги перетаскивали по суше, сходил в два похода на правый берег.

Нельзя сказать, что эти военные кампании оказались очень удачными. Завоевать степняков-кочевников нельзя. Городов у них нет. Только стойбища — временные станы — и зимники в отрогах гор. Даже в Хатан-Орде, где живет гаутский тойон и самые уважаемые шаманы, кибитки хоть и не перевозят по степи, но, по давней традиции, их — и малые, и большие, не уступающие размерами особняку шляхтича средней руки — держат на колесах. Да и дойти до Хатан-Орды тяжело. Практически невозможно. В степи нужно знать колодцы, родники, а никто из местных показывать их врагам не станет. Вот и ограничился пан Адась десятком сожженных зимников, отбитыми и угнанными в качестве военных трофеев стадами полудиких коней и мохнатых, длиннорогих коров... Ну, порубили попутно сотни две-три аскеров. Тем не менее, гауты притихли. Присмирели. Может, поняли, что лужичане тоже знают, с какого конца за саблю браться.

В свою очередь, король Витенеж накрутил хвоста султанатским послам. Потребовал, стукнув кулаком по столу, а он это умел, чтоб придержали жадность-то на рабов лужичанских. А то можно и торговой пошлиной обложить, и вообще так купцов южных прищучить, что мало не покажется. Без ковров мягких да пушистых, тканей тонких да нежных, безделок златокованых лужичане проживут. Обходились же как-то в стародавние времена, когда великая вражда была между Султанатом и Великими Прилужанам? И теперь обойдутся. А вот без льна, пеньки, ржи, пшеницы, меда, воска, руды железной и медной, горючего камня их ремесленники не обойдутся никак. Тем более что торговля Грозинецкого княжества, королевства Заречье и Руттердахского княжества проходит тоже по землям Прилужан. Захотим, пошлину накрутим — им будет выгоднее топить товар в Луге и Стрыпе, чем к вам везти.

Султан принял единственно правильное решение. Не стал ссориться с сильным северным королевством. Запретил работорговцам принимать вереницы пленных от степняков. Для острастки наказал нескольких ослушников, не сумевших вовремя откупиться — повозил по улицам столицы в бочке с дерьмом, когда за спиной стоит заплечных дел мастер с остро отточенным мечом, которым время от времени рубит наотмашь по-над краем бочки. Тут уж как душеньке угодно — можно в дерьмо нырять, а можно с головой прощаться.

Купцы успокоились. Нашлись особо рьяные, которые даже вернули часть пленных на родину. За счет султанской казны, само собой, но жест доброй воли не мог остаться незамеченным в Диване. А тут еще подоспела — как нельзя более вовремя — война между семью городами-государствами на Дардженских островах. Хлынувший поток военнопленных с лихвой окупил все потери работорговли от запрета поставок северных рабов.

Но это рассказывалось о гаутах.

Аранки же, жившие на противоположном от Жорнища берегу, испокон веков были спокойнее, предпочитая все же мирный труд. Ну, иногда скотину угоняли... Лишь изредка чамбулы молодых аскеров, ведомые двумя-тремя опытными воинами, совершали дерзкие и жестокие набеги. Сами кочевники объясняли это тем, что не проливший вражьей крови, не прибивший к столбу в родительской юрте хотя бы несколько пар ушей, не может считаться мужчиной, и старейшины не разрешат ему привести к своему очагу невесту. С отрядами удальцов боролись, и довольно успешно. Все-таки порубежники хоровские хлеб ели не задаром.

Поэтому чамбул Шовшур-аскера ожидать легкой и быстрой победы под стенами Жорнища не мог никак. Даже с десятком шаманов. Но молодых аскеров уже охватил азарт. Как говорят в степи — бытыга умайбыт. В переводе на лужичанский это значит — «разгорелись усы». То есть — дорвался, не остановишь.

Выскочившие из тумана кочевники ударили по скрывающимся под защитой стен и башен порубежникам из тугих луков. Хороший стрелок-степняк в полете четыре стрелы держит. Это значит, когда первая в цель втыкается, еще две летят, а четвертая с тетивы сходит. Стрелы аранков делали с подпиленными наконечниками — такие, попав в живое тело, лопаются на несколько осколков и поди потом вытащи их из раны — и со свистульками-гуделками, сделанными нарочно для запугивания врагов. Черные стрелы завывали в воздухе, как стая голодных шакалов, как степные дэвы, скачущие по сухим руслам рек.

Жорнищане тоже ответили выстрелами. Пускай не такими частыми, но зато весьма меткими. Порубежники тоже не из пресного теста лепленные. Долгие годы боев с одним и тем же противником и дурака научат, что надо делать. Тем более что стояли они на ровных, твердых площадках, а не на горячих спинах скачущих коней.

Шовшур-аскер, как и намеревался раньше, отослал полтора десятка под командой Бучая к южным — Искоростянским — воротам крепости: пусть и там пошумят, поносятся туда-сюда, попускают стрелы. Во-первых, лужичане не смогут точно определить, сколько же врагов на них напало, а потому побоятся пойти на вылазку, а во-вторых, какие-то силы, возможно даже весьма значительные, от северных ворот, где намечался главный удар, оттянутся.