Упущенные Возможности (СИ) - "Ande" - Страница 1

Сейчас, любому вменяемому человеку уже ясно, что СССР был нежизнеспособен. Расходы государства, очень долгое время, сильно превышали доходы.

Но я решил пофантазировать о том, что могло получится из Советского Союза, останься он не на словах, а на деле, верен идеалам революции, и борьбы за счастье и благополучие собственного народа.

Поскольку без магии вырулить СССР в нормальную страну невозможно, то — почти боярка, хотя, и на исчезающих минималках. А в общем- сказка.

Добавлю лишь, что наш попаданец ориентируется в истории, на уровне советских школьных учебников, семидесятых годов двадцатого века. На уровне читанного когда-то в прессе, и фрагментарных изучений. Не больше. В связи с этим, автор тоже не стал лезть ни в какие интернеты, решив оставить героя с тем багажом, что у него был. То есть не то что сверхзнание, а обычный обыватель, не особо интересующийся прошлым.

И уточню, этот текст- результат давних дискуссий, идущих у меня с друзьями-знакомыми еще с начала 90х. В каком то смысле, это рирайт, римейк и фанфик этих бесед, и текстов, что тогда появились.

Но я не стал сверяться с интернетом. Потому что- вы же помните. Никого интернета.

ПСЫ. все как всегда — платно. Проды- по мере написания, но не часто. Конец года.

04.06.2023 г. Воскресенье. Москва.

— Вот скажи, Андрюха, с чего вдруг люди, не жившие в совке, начали мне, в нем выросшему, и пожившему, рассказывать как там было прекрасно?

— Ты еще скажи, что не скучаешь по тем временам.

— По всей этой безнадеге и пустому холодильнику — нет. По себе прежнему- да. Не увиливай.

— Должна же быть у народа мечта.

— И что, возвращаемся в совок?

Я разлил еще по одной, и достал сигарету. Андрюха взял рюмку и ответил:

— Не выдумывай. Кому это нужно?

— А что нужно?

— Сейчас — нужно сплотиться и превозмогать. Власть всегда исполняла потаенные желания россиян. Твое здоровье!

Мы еще не так уж и набрались. Как повелось на Руси издавна, после обсуждения житейских новостей и сплетен о знакомых, но перед традиционной дилеммой — разбегаемся, или выпьем уже всерьез, заговорили о политике.

Я и Андрюха — друзья еще со школы. Мы с облегчением окончили ее в далеком, нереальном сейчас, семьдесят девятом году. Но, вопреки всему, остались друзьями.

Может быть потому, что нам друг от друга ничего не было нужно. Оно как то быстро кончается, когда всерьез одалживаешься, или тебе должны. А может еще почему, мы это не обсуждали.

Потом, после школы, было много всего. Закончившись у него — в невеликой должности на Старой Площади. У меня, так и вовсе средненьким бизнесом.

За разными событиями, в какой то момент, наше общение сократилось до редких созвонов. И тогда он приехал ко мне и потребовал, что бы несколько раз в год мы обязательно встречались. Жизнь –это соблюдение правил и традиций, Боб. Установим правилом, традиционно встречаться минимум четыре раза в год. Можно по праздникам, или как получится. Но не меньше четырех раз. И всегда будем об этом помнить.

Боб- этот я, Роман Олегович Борисов. Парней по фамилии Борисов, в нашем классе было трое. Так что я стал Боб. Не худший вариант. Два других были — Колхоз и Тормоз.

Мой друг и собутыльник — Андрей Андреевич Саган. Злая воля родительских жилищных обменов с улучшениями, в девятом классе, занесла его в наш чудесный район.

Окраинный Московский район называется Коптево. Завод «Авангард», общаги лимитчиков, вьетнамские рабочие, гопники в каждом дворе, и субботний махач на танцах.

Школьники своему району соответствовали. Даже меня, местного с рождения, но сына ИТР, терпели сквозь зубы. А тут, вдруг, парень по фамилии Саган. И даже не еврей, а француз. И это записано в метрике, а потом и в паспорте…даже клички не появилось. Саган, в устах гопоты, звучало почти матерно. Впрочем, он с родителями, сразу после школы переехал…

Сейчас нам обоим уже за шестьдесят, и выпиваем мы без былого огонька, хотя и с удовольствием от общения.

— То есть, ты хочешь сказать, что вся эта движуха -это народная воля?

— Именно, Боб! Именно!

— Хера себе! Поясни для тупых, я не догоняю.

— Задача власти, среди прочего, дать обществу, или части элиты, то, что они хотят. Реальность осознается лучше всего наглядно, знаешь ли. В обществе пошли разговоры о великих победах, возврате в Союз, возрождении сталинизма, и прочем социализме. И очень массово.

— И поэтому?

— А как еще вправить мозги целой стране? В конце концов — это общемировая практика. Чего далеко ходить, давай рассмотрим Китай.

— Давай. — я снова налил, и подумал что хорошо сидим!

— После смерти Мао, в Китае, наметился раскол элит. В семьдесят девятом, он привел почти к прямому противостоянию в ЦК и Политбюро. Многие настаивали на реформах. А нехилая часть истеблишмента и населения грезила экспансией и военными победами. И, им дали попробовать. Они полезли во Вьетнам.

— Они там обосрались по полной.

— Ну да. Почти сразу стало очевидно, что не будет никакой экспансии. Не говоря о Тайбэе. Даже, кажется, авиацию не стали применять. По результатам, всем этим горе –победителям сказали — нахер с пляжа. И приступили к реальным реформам, не опасаясь потерявших задор крикунов про величие.

— У нас сейчас тоже самое?

— Не совсем. Недовольство в обществе пробовали гасить по-всякому. Элиты почти не причем. Людям дали возможности, доходы, Чемпионаты, Олимпиаду, и уважение всего мира. А они о Сталине мечтают.

— Слушай, ну почему⁈

— А он провалил все, чем занимался. Все результаты заменял пропагандой и расстрелами начальства. У нас таких любят. Чем больше просрал, тем больше обожествляют. У нас ненавидят власть, исполнившую обещания.

— Примеры в студию!

— Назови мне, Боб, самых ненавистных российских политиков.

— Ельцин, Гайдар, Чубайс.

— Именно! — Андрюха кивнул, и тоже достал сигарету — все, что люди от них хотели, когда митинговали в конце восьмидесятых, и когда толклись у Белого Дома, в девяносто первом, было исполнилнено в точности. Многопартийность. Частная собственность. Полные магазины, отсутствие очередей, джинсы, белые кроссовки уже немодно, хочу синие. И если заработаешь, купишь квартиру. И автомобиль в каждой семье, а не у избранных. Твари и подонки! Сделали все, что обещали. Меньше чем за десять лет, и без особых жертв.

— А со Сталиным то что?

— Не прикидывайся дураком, Союз развалился. До Сталина, в двадцатых, страна развивалась и жила. Но нет. Вдруг начались крики о страшной слабости СССР, и все для защиты дела революции. Под это дело, он сожрал всех политических противников, и создал государство- абрека. С голой жопой, агрессивного, голодного, но увешанного оружием. Да только абрек против нормальной армии не канает. И ее, эту армию, пришлось, по сути, создавать во время войны. Как раз бывшим царским генералам и их ученикам.

— Патриоты орут, что выхода не было.

— Кончай, Боб. В двадцатых, после введения НЭПа, в стране был устойчивый экономический рост. А наука? Капица стажировался у Резерфорда! В Кембридже занимались Гамов, Семенов, Харитон. А литература⁈ А искусство⁈ Маяковский, Булгаков, Платонов, Малевич, Шагал, Вахтангов, Мейерхольд, Таиров…при Сталине и близко таким взлетом не пахло. Одни придворные жополизы с агитками… А всему миру, в двадцатые, было категорически насрать на дикую северную страну, что вслед за многими свергла монархию. Но когда в Союзе пошли все эти дела, про создание, во что бы то ни стало, мощной наступательной армии, и прочие «Гремя огнем…». Тут уж войной запахло конкретно. А советской пропаганде завидовал даже Геббельс.

— Тоесть, ты, как все, настаиваешь на железной детерминированности истории…

— Какой смысл это обсуждать? К концу двадцатых СССР установил с большинством стран дипотношения. Были очевидные возможности, вырулить страну в нормальное общемировое русло, типа нынешнего Китая. Упустили, чего уж теперь. Так что давай, Боб, лучше выпьем. Твое здоровье!