Авиатор: назад в СССР 11 - Дорин Михаил - Страница 9

– Хочу вам вот что сказать. Не самые вы плохие ученики.

– И это, после того, как он в прошлый раз назвал меня «камнем», – шепнул мне Ваня.

Адмиралов продолжил рассказывать о том, насколько важно знать динамику полёта любого из самолётов и вертолётов. Затем перешёл к рассмотрению особенностей устойчивости и управляемости МиГ-25. Старичок, одетый в серую жилетку поверх белой рубашки, прохаживался между рядами.

В руках он держал макет перехватчика МиГ-25 и показывая особенности его поведения на критических режимах.

– Вы должны понять, что МиГ-25 и МиГ-31 – это перехватчики. Высший пилотаж, сложнейшие фигуры оставьте Т-10 и МиГ-29, – отмахнулся Адмиралов. – Перехватчики начинают жить только в стратосфере и ближнем космосе. Ферштейн?

И мы все молча закивали.

– Морозов, ты меня понял? – спросил Адмиралов у Николая.

– Конечно, – весело ответил тот.

– Не вижу, голубь, – сурово произнёс Адмиралов. – Я читал отчёт каждого из вас о выполненном самостоятельном полёте.

Тут я вспомнил, что Адмиралов требует после каждого вылета без инструктора, писать отчёт. Именно писать, поскольку у некоторых есть большие проблемы с анализом полёта. На словах скажут, а на бумаге написать не выходит.

– А ты что нацарапал, Родин? Взлетел, испугался, сел? – съехидничал Морозов за моей спиной.

Как маленький! Лет уже много, а всё выделиться пытается. Наверное, Николаю обидно, что Глеб Артакович его недолюбливает.

– Сейчас один из вас доложит по своему отчёту у доски, и мы обсудим его ошибки. Родин! – позвал меня Адмиралов. – Выходи, рисуй схему сил и то, как ты действовал и почему.

Неожиданно, но и ожидаемо одновременно. У меня одного только случился отказ. Ещё и не совсем ординарный.

Выступление моё заняло всю пару, и обсуждения были бурные. Даже Швабрин с Чумаковым забыли о головных болях и выдвигали предположения по действиям в подобной ситуации.

– Родин садится, – посмотрев на часы, сказал Адмиралов. – Вывод здесь такой – когда вы отсюда выпуститесь, произойдёт разделение на две ветки.

– Это два разных конструкторских бюро? – поинтересовался Морозов.

– Тебе неймётся, Коля?! Лично порекомендую, чтобы тебя отправили на 126й завод с почтовым ящиком М-5873, – ответил ему Адмиралов и, кажется, Николай понял, где этот завод находится.

И поняли, похоже, все. Кроме… Бори Чумакова, но Швабрин его отговаривал задавать этот вопрос.

– Глеб Артакович, а он где находится? – поинтересовался Борис.

– Вот и тебя туда же отправим. Заодно и узнаешь, – улыбнулся Адмиралов. – Два типа испытателей выйдут из этих стен. Один – это профессор. Человек, который всё просчитывает, знает несколько следующих шагов и также летает. Таких из вас будет большинство, и это хорошо.

– А второй тип? – спросил Ваня.

– Талант. Человек, который машину чувствует, сливается с ней и подсознательно знает, как она себя поведёт. Таких мало. И в живых остаётся… тоже мало.

Не на самой приятной ноте было завершено сегодняшнее занятие. Какого-то значения этим словам я не придал, поскольку не мог отнести себя ни к первому типу, ни ко второму. Больше склонялся к первому, поскольку «телепатических» связей с летательными аппаратами я не устанавливал. Но к ним отношусь как к живым.

Гурцевич оказал мне содействие и сделал звонок в то самое научно-исследовательское отделение, куда Вера устроиться не смогла. Результат меня удивил. Вячеслав Сергеевич направил меня в ЛИИ в кабинет к начальнику отделения.

На проходной меня спокойно пропустили и даже объяснили, куда пройти. Поднявшись на нужный этаж и подойдя к кабинету с поясняющей табличкой «Начальник научно-исследовательского отделения №1», я аккуратно постучал. Прочитав имя хозяина кабинета, я слегка улыбнулся.

– Войдите, – громко крикнул мне хозяин кабинета и я открыл дверь.

У огромного стола, согнувшись над большим чертежом, стоял давно знакомый мне человек.

– Добрый день…товарищ полковник, – картинно вытянулся я в струнку.

– И тебе, Родин! – улыбнулся начальник отделения, сворачивая чертёж.

Им оказался наш преподаватель по конструкции летательного аппарата полковник Рыбалко. Сейчас, видимо, уже в запасе.

– Мир тесен, верно? – спросил мой бывший преподаватель, подойдя ко мне и пожимая руку.

– Ещё как. Приятная встреча.

– Да, но времени на чай с печеньками нет. Знаю, по какому ты вопросу, Гурцевич уже посвятил.

Рыбалко пошёл к своему столу и сел в кресло. Мне же сесть не предложил.

– Мне сказали, что вы попросили меня прийти? – спросил я.

– Верно. Хотел сам расставить уже точки, чтобы ты правильно меня понял, – сказал Рыбалко, поправив галстук.

– Поймите, на лётной станции вакансий не оказалось, вот она и пришла к вам.

– Сергей, присаживайся, – указал на стул Рыбалко и я быстро сел напротив него.

– Я не поверю, товарищ полковник, что во всём институте и в вашем отделении нет мест. У вас постоянно работа по перспективным направлениям…

– Сергей, всё понимаю, – перебил меня Рыбалко. – И девчонка она умная, но должность уже занята. Более опытным специалистом.

Сложно будет как-то повернуть ситуацию в нашу с Верой сторону. Однако, если бы уговорить мою супругу пойти на другую должность, тоже связанную с перспективными образцами техники, то она сможет успокоиться.

– Послушайте, а разве нельзя ей что-то другое предложить?

– Сергей, ей предлагали. И я, и соседнее отделение по пилотажно-навигационному оборудованию, и ещё пару отделений. Но, ох… и упёртая твоя Вера. В хорошем смысле, – улыбнулся Рыбалко.

Раздался телефонный звонок и Рыбалко взял трубку. Пока он разговаривал, я пытался натолкнуть себя на мысль, куда же можно попроситься Вере.

– Нету! Никого не могу дать. Почему? Никто идти к вам не хочет! Погоди, Аркадич! – воскликнул Рыбалко и отложил телефонную трубку в сторону. – По поводу перспективного места не передумал?

– А что за вариант?

– Очень хороший. Рассматривать будете? Если, конечно, ты доверяешь моему чутью, – тихо сказал Рыбалко и я молча кивнул. – Аркадич, есть у меня для тебя перспективный специалист. Как раз для твоих…штук!

Рыбалко пару минут объяснял по телефону, что других вариантов набрать народ у Аркадьевича не будет.

– Я тебе ещё раз говорю, что никто не хочет. Вот именно, что из мужиков никто, а девушка желает, – продолжал начальник отделения, пытаясь сохранять спокойствие. – Да какая тебе разница сколько у неё детей и кто у неё муж?! Нормальный муж, лётчик. Всё верно – из наших слушателей.

Рыбалко прикрыл микрофон телефонной трубки и посмотрел на меня.

– Ты в ОКБ-115 не хочешь, а то у них лётчиков не хватает? – спросил начальник отделения, но я только успел покачать головой. – Аркадич, ты давай там сильно не наглей. Ещё и лётчиков тебе подавай! Всё, решили мы с тобой? Завтра утром муж её к тебе проводит. Родин его фамилия. Зовут Сергей. Давай, дорогой! – попрощался Рыбалко и положил трубку.

Значит, есть место в одном из конструкторских бюро. Раньше они были под определёнными номерами. Так, у КБ «МиГ» тоже был номер 155.

– Так, товарищ Аркадич работает на заводе «Скорость», что неблизко находится. Понимаешь, о чём сейчас речь идёт? – спросил Рыбалко.

Вот теперь понятно! Это конструкторское бюро Яковлева. И если я правильно понимаю, то Вера сможет участвовать в разработке и испытаниях первого сверхзвукового самолёта с вертикальным взлётом и посадкой Як-141. Очень даже неплохо. Но и не только этим занималось КБ Яковлева.

– Начальник там Яковлев, верно? – уточнил я.

– Подтверждаю. Завтра Аркадич, будет здесь на лётной станции их конструкторского бюро. Знаешь, где она?

Конечно нет! Тут куча всяких представительств, отделов, станций, управлений.

– Да, знаю, – соврал я, а сам уже начал думать над вариантами, у кого спросить.

– Вот именно туда подойдите. Он будет ждать. Сразу предупреждаю, что его направление настолько перспективное, что они ещё ни одного образца в воздух не подняли, – сказал Рыбалко и это, видимо, было иронией.