Объединитель (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 43

Благодаря Эмпатической проницательности я ощущаю, как воспоминания накатывают на неё удушливой волной. Полумрак храма, запах благовоний, испуганный плач девочки, которую отдают в чужие руки. Фантомное ощущение холодного камня под босыми ногами и шёлка церемониальных одежд на коже.

Переношу её рассказ на себя. Отец не бросал нас, но лучше бы бросил. Потому что всю жизнь вёл себя так, словно мы не его родные дети, нуждающиеся в заботе и любви, а два паразита, с которыми по неведомой причине ему приходится делить кров.

— Так я стала служанкой богини, — роняет одна из близнецов. — Представь себе, Егерь, — в её голосе слышна горечь пополам с ностальгией, — маленькую девочку, которая с утра до ночи училась танцевать. Сложные па, грациозные движения рук, повороты головы. Всё должно было быть безупречно. Ведь эти танцы — её способ отдать дань уважения божествам. А также единственный шанс получить еду, ночлег и избежать наказаний. Тех, кто недостаточно старался, били палкой по ногам. Чтобы живее шевелились, — подавляя злость, цедит Раудри. — На удивление особенно старались не жрецы, а старшие девадаси. Те, кто уже не могли безупречно двигаться.

Конечно, рабы мечтают не о свободе, а о своих рабах.

— Я танцевала перед её статуей днями и ночами, училась владеть своим телом и разумом. Только потом поняла, что жрецы просто использовали нас. Мы были для них источником дохода и… утех.

Последнее слово она буквально выплёвывает, и её лицо на миг искажается от отвращения. Краем глаза я замечаю, как Викрам стискивает кулаки. Его глаза полыхают яростью затравленного зверя.

Да, целибат — это не про служителей Кали.

Прекрасно чувствую её эмоции — гнев, скованность, тоску. Раджани стыдно из-за того, как ей пришлось выживать и что делать. Будто необходимость подстраиваться под желания других людей каким-то образом сделала её меньше, чем она есть. Глупое чувство, но душе не прикажешь.

— Викраму тоже не повезло, — Танцовщица бросает быстрый взгляд на брата, тот мрачно смотрит в пол, желваки ходят на скулах. — Его просто вышвырнули на улицу. Сказали, что мальчишка должен сам о себе позаботиться. Выживай, мол, как хочешь.

— И я выживал, — вдруг подаёт голос второй близнец, в его словах злое веселье. — Знаешь, как оно — когда тебе семь, а ты уже должен добывать еду? Я стал королём карманников, — самодовольно ухмыляется Викрам. — Мог стянуть бумажник у кого угодно, хоть у самого Будды. Врал и изворачивался. Спал под мостами и в подворотнях. Жрал, что придётся. Вот так и стал Каларактом — Чёрной Кровью трущоб Дели. А как иначе? Не будешь злым и быстрым — сдохнешь.

Сколько дерьма им пришлось хлебнуть… И ведь не сломались. Выжили. Окрепли.

— Жалеешь, что стала служанкой Кали? — спрашиваю, глядя Раджани прямо в глаза.

Она медлит с ответом лишь секунду. Вскидывает подбородок, и я вижу в её взгляде незаурядную волю.

— Нет. Ни единого дня. Всё, через что мне пришлось пройти, сделало меня такой, какая я есть. Научило выживать. Бороться. Защищать тех, кто не может постоять за себя. В каком-то смысле, я благодарна родителям. Не будь их решения, разве стала бы я «Раудри»? Разве смогла бы уцелеть в Сопряжении? Разве обрела бы семью и дом в Танце Кали?

Она смотрит на брата, и я чувствую связь между ними, связь людей, которые прошли через ад и выстояли.

— Кали ведёт нас, — тихо, но твёрдо говорит женщина. — Она разрушает, чтобы создать новое. Сдирает старую кожу, чтобы явить суть. Иногда это больно. Иногда это страшно… Но именно так рождаются воины. Так рождается новый мир.

Киваю, ведь она права. Боль и страх закаляют. Заставляют расти над собой. Я знаю это, как никто другой. Похоже, мы с близнецами действительно одной крови.

— А потом пришло Сопряжение, — пожимает плечами Раджани. — Храм разрушили демоны, многие девадаси погибли. Те, кто выжил, оказались лишены всего — дома, цели, веры.

— Но вы не сдались, — констатирую я.

Она кивает.

— Мы нашли друг друга. Начали объединять выживших. И вскоре люди потянулись к нам.

Викрам неожиданно фыркает:

— Надо же, сестрёнка, никогда не слышал от тебя столько слов за раз. Видимо, наш гость и правда особенный.

Раудри бросает на брата испепеляющий взгляд, но я чувствую, что её гнев напускной. За словесной пикировкой скрывается глубокая привязанность и доверие.

— Егерь, когда вернутся разведчики, ты пойдёшь с нами внутрь Испытания?

— Нет, — качаю головой. — Во-первых этим лишу вас основной доли трофейной арканы. Во-вторых, Сопряжение не любит, когда сильные тащат на себе слабых.

Уверен, им очень непривычно слышать, как двух самых могущественных бойцов клана, называют слабыми, но на фоне Новы это действительно так.

— Иначе считается, что вы не проходите Испытание сами, а лишь наблюдаете со стороны. В подобном случае можно ожидать любой подлянки от тех, кто стоит за этим балаганом. Что я могу сделать, так это провести разведку и сказать, что ждёт вас внутри.

И заодно проверить, что во главе Испытания не стоит Супернова.

Близнецы терпеливо кивают. Похоже, мои слова не стали для них неожиданностью.

На этой ноте мы расходимся по своим комнатам.

Пока выдалась пауза, я проверяю обновлённое описание улучшенной в бою способности.

Шквал клинков

Требует: Скорость (B), Интеллект (B), Восприятие (B), Резонанс (B), Интенсивность (B)

Активная

Расходует: 3 000 (300) единиц арканы

Ступень: B

С помощью арканы вы сжимаете воздух до состояния бритвенно-острых лезвий и направляете множество миниатюрных снарядов в выбранные цели в радиусе 123-и метров от себя. Усиливается поражающий эффект способности против уязвимой органики. Дополнительно увеличивается количество создаваемых лезвий. Снаряды движутся с возросшей скоростью.

Н-да, неплохо. Эта штука хорошо себя показала на тест-драйве. Против слабозащищённых целей идеально.

Мысли скачут дальше.

Рассказ близнецов о своём прошлом разбередил мою собственную память. Порой в минуты затишья я задумываюсь о Регрессии. Эта способность — палка о двух концах. С одной стороны, знание, что смерть — ещё не конец, даёт странную уверенность. С другой — невольно рождает опасные идеи.

Что, если поддаться в бою, позволить врагу одержать верх? И очутиться в прошлом, где ещё можно что-то исправить?

Лёшка, Накомис… Я не уберёг близких людей. Подвёл, не успел, не был рядом. Порой так и тянет вернуться в те страшные моменты, чтобы закрыть их собой, спасти от ужасной участи. И, быть может, проснуться в той реальности, где они живы…

Однако я понимаю — внутренний голос временами подкидывает нелепые идеи. Шансы, что попаду в нужный отрезок времени, астрономически малы. И даже если фортуна улыбнётся мне, слишком большая вероятность оступиться на уже пройденном пути и глупо умереть, не имея миллиона арканы на повторную активацию способности. Слишком много вещей сложилось удачно. Сотни раз я мог сдохнуть в бою с более сильным противником. Второй раз так может не повезти.

Прошлое не изменить, бессмысленно о нём мечтать. Мой долг — защищать тех, кто есть сейчас. Бороться за настоящее. Строить будущее, в котором хочется жить, а не прозябать в бесплодных мечтаниях.

И всё же порой я представляю, как закрываю глаза в последний раз — и открываю их там, где могу спасти тех, кого люблю. Эта мысль приносит странное, горькое утешение. Глупое и недостойное Стрелка Гилеада, но всё же…

Быть может, когда-нибудь у меня получится исправить хотя бы одну ошибку.

Чтобы отвлечься, я вливаю 155 714 единиц арканы в Ловкость ради четвёртой звезды и фокусируюсь на боли в разрываемых мышцах. Два часа неприятных ощущений способны поставить мозги на место кому угодно. Физическая боль отрезвляет не хуже ледяного душа

А затем в комнату вежливо стучатся, и я слышу голос Викрама:

— Егерь, разведчики вернулись. Они нашли Испытание. Составишь компанию?