Атомная лопата: Достучаться до небес - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 8

Хариус плыл себе дальше, ежедневно, пока на плаву, останавливая машины. Поселения какие-то на берегах мы изредка проплывали, но то ли время неурочное выходило, то ли что-то не слишком хорошее о них корабельные знали. В общем, проплывали без остановок, пока, наконец, Хариус не бросил якорь на вытянутый такой, скалистый остров.

– Раков у него нет, очень обрывистый берег, раньше скала была, – ответил на вопросы один из наёмников-дежурных на орудийной башне. Но Свинобой, вы сами смотрите – якорь не в воду брошен, – указал он.

Что было именно так – разлапистая рогулька якоря, удерживающая Хариус на натянутой цепи, заякорилась за кривые разлапистые кусты-лозы на берегу. Несмотря на раннюю весну – вполне себе зелёные, болотно-салатовые такие.

– А отплывать будем – лапы сомкнутся, на якоре механизм есть. И поплывём дальше, – непрошенно, но уместно пояснил он.

– Стоим же тут долго? – уточнил я. – И что за живность на острове водится?

– Стоим, думаю, часов восемь – первая стоянка, – рассудительно озвучил наёмник. – Живность тут – гуси и лебеди, остров даже называется – Лебединый, – продолжил он. – Поохотиться хотите, Свинобой?

– Что-то типа того, – признал я.

– Это вам к боцману надо, – проконсультировал любезный наёмник.

И потопала наша троица в боцманскую, где боцмана не оказалось. А потом ловили неуловимого Игоря на палубе, но отловили, мы упорные.

Кстати, вопреки всеобщему представлению, что на каждое слово боцман непременно должен желать якорей в задницу, себе и окружающим, Игорь, парень тридцати биолет, был человеком вежливым, с тихим голосом.

Правда, широкие плечи и крепкие кулаки, украшенные татуировками якорей, переплетающимися с набухшими венами, прямо указывали, что для поддержания порядка Игорю орать и материться не нужно. Ну и матросы, занятые какими-то матросными делами, и вправду ловили каждое его негромкое слово.

– Игорь, здравствуйте, – поздоровался я.

– Доброго вам дня, Георгий, и вам, Светлана, – аж слегка поклонился вежливый детина.

Ну как, детина – метр восемьдесят где-то ростом. Но по современным тенденциям – здоровяк, почти великан. А я и без “почти” выхожу, мысленно хмыкнул я. Впрочем, носитею БАППХ вообще себя с простым человеком сравнивать не совсем честно, так что на мысли я эти мысленно махнул рукой.

– Нам бы на остров высадиться, поохотиться-потренироваться, – озвучил я.

– Отчего нет, – пожал плечами Игорь. – Шлюп спустим, высадим, радио… Ой, незадача, – растерянно уставился он на меня.

Я чуть не фыркнул – боцман, тыща якорей ему в задницу, в месте беседы, где самый вежливый человек сказал бы “фигня” – говорит “ой, незадача!” А уж с его внешним видом опытного костолома – совсем забавно смотрится. Но фыркать я не стал – нечего не по делу хорошего человека обижать. А просто поинтересовался, что за “ой, незадача”.

– Да понимаете, Георгий, у нас же экспериментальные проекторы ЭМ-поля, – ответил Игорь, после чего я всё понял. – На время вашей высадки мы даже пару отключим, это не сложно. Но в целом – система проекторов работает, и отключать её не стоит, – развёл руками он.

– И связи с Хариусом не будет, – озвучила Света.

– Именно так, Светлана. Но может, рукой помашете, когда вас забирать? Я наблюдателя поставлю.

– Нечего людей от дела отвлекать, Игорь, – отрезал я. – Давайте просто на время договоримся, а если нам совсем невмоготу станет – я камушками в Хариус покидаю.

– Камушками?

– Или деревяшками. Вы услышите, – посулил я.

– Верю, что услышим, Георгий, – смерил он меня взглядом. – Отправляетесь?

– Через полчаса, – переглянулся я со Светой. – Снарядиться надо.

– Понимаю, как вам угодно, – кивнул вежливый боцман.

Ну а мы направились в ангар к Вездетанку. Обитали мы в нём, столовались, как понятно, на корабельной кухне. Там обитала и новая, переделанная из брони штурмовых частей Красной Армии, броня.

Мы её из Сосногорска захватили, и я задолбался, то есть немного устал её переделывать. Ну, себе – без проблем, просто добавил биофибры и несколько бронепластин. Вес мне не критичен, а конструкторы просто не предусмотрели сволочных тварей, обитающих сейчас на просторах Союза!

И был в целом – доволен. Это, конечно, не эклюзивные, непонятно где спёртые кооперативщиками разработки, без преувеличений выдерживающие артиллерийский выстрел. Но очень достойно, и выстрел из той же сапы я переживу, да и не только.

Но вот с броней для спутников пришлось валандаться, и недоваландался я толком. Например, броня под Светку подогналась, но у неё начался конфликт с интегрированным в шлем вычислителем. Управление лёгкими синтомышцами брони (себе я их вообще на биофибру поменял), прицел УПЧК, дальномеры. Вычислитель маломощный, но нужный и эффективный. Вот только завязанный на красноармейский идентификатор, вдобавок – интегрированный в сталепластик шлема. То есть, может, он где-то в шлеме и был, но электрозрение показывало, что этот вычислитель и шлем – по сути, одно целое. И этот болван кибернетический верещал благим матом, что Светка – не красноармеец, саботажничал и вредительствовал и вообще вёл себя безобразно.

Ну ладно, с помощью прямых рук, светлого ума, и шёпотом поминаемой технической матери, замкнул я большую часть машинерии доспеха на небольшой вычислитель от полевого автохирурга. В принципе – справлялся, да и Мопс мне определённую консультационную помощь в протоколах работы военной техники оказал. Но Светка шлем, несмотря на его высокие защитные свойства, носить отказывалась категорически, мотивируя это: “надписи дурацкие, безвкусного цвета и гундёж этого киберидиота мне, Жора, мешают больше, чем шлем защищает!”

И ведь права она, признавал я, долго пытаясь паразита локализовать и извести. Но паразит полностью соответствовал своему определению, не локализовался и не изводился.

Так что Светка носила старый шлем, в общем-то – тоже неплохой, но явно похуже. И его-то носила не всегда, красуясь или, как она выражалась, любуясь округой своими глазами. Была у меня надежда, что товарищ Радужная это в мирной обстановке делает, потому как в боевой – это саботаж буквально. Ну посмотрим, конечно – боёв-то у нас с Сосногорска и не было.

А с бронёй Бейго – вообще смех сквозь слёзы, поменял металлические защитные бронепластины на отодранные сталепластовые. С бронёй пса вообще тягомотины было изначально больше всего, с учётом и неантропоморфности, и в то же время – частичной антропоморфности прямохождения.

В общем, обмундировались, я прихватил весь свой арсенал, чувствуя себя довольно глупо, обвешанный различными стволами и коробами с боеприпасами. Но опробовать “в поле”, а не на тренировке пострелять – надо было всё. Так что с видом “очень опасного комсомольца”, как съехидствовала Светка, я смирился.

И направились к Игорю, он, как и обещал, выделил пару матросов, спустили шлюп и доставили нас на Лебединый. Сам остров был всего в полкилометра шириной, плюс-минус пара метров, но почти два длиной. И полностью зарос этими зелёными кустами-не кустами, травой-не травой, перепутанными и в целом – непонятными. Я долго пытался понять, что это за фигня, как и Светка. Благо никакой живности в округе, согласно показаний датчиков брони, не было. Да и электрозрение, пусть и экранированное шлемом, но при поднятом забрале это подтверждало.

Но понять, что это такое зелёное, мы не смогли. Поставили научный диагноз: флора мутантная, непонятная. И направились искать гусей. Я, если честно, помимо естественного и правильного желания опробовать оружие и снаряжение, рассчитывал на дичину. Гуси – товарищи съедобные и вкусные, Шнипперсон гарантирует это. А с едой на Хариусе выходило… ну не слишком для меня приятно.

Я-то думал, будет у нас рыбная диета, для костей полезно и вообще, я рыбку уважаю. Вот только проекторы ЭМ-поля мои (да и, по словам Светки, многих на корабле) планы на уху и прочие вкусности жестоко порушили. Рыба в зону действия ЭМ-проекторов не совалась никакая, шарахаясь от Хариуса, как от зачумлённого. И самым хамским и вопиющим образом не разнообразила наше меню!