Столпы Земли - Фоллетт Кен - Страница 111

• Предыдущая
• 111/282
• Следующая

– Мы будем работать! – взмолилась Алина. – Мы оба готовы...

– Зря стараешься, – перебил ее дядя Симон. – Я отказываю вам.

Алина была потрясена. В его голосе звучала такая непоколебимость, что ей стало ясно: все споры или уговоры бесполезны. За последнее время она пережила столько разочарований и поражений, что теперь почувствовала скорее горечь обиды, чем тоску. Случись такое неделю назад, она бы, наверное, расплакалась. Ей захотелось плюнуть ему в рожу.

– Я тебе это припомню, – зло выпалила она, – когда Ричард станет графом и мы вернем свой замок!

– Да неужели я проживу так долго? – рассмеялся дядя Симон.

Не стоило больше унижаться.

– Пойдем, – сказала Алина брату. – Мы сами позаботимся о себе.

Дядя Симон уже отвернулся и снова принялся рассматривать коня с высокой холкой. Стоявшие там же крестьяне выглядели несколько смущенными. Алина и Ричард пошли прочь.

Когда их уже не могли услышать чужие, Ричард грустно спросил:

– Что же мы теперь будем делать, Алли?

– Мы докажем этим бессердечным людям, что мы лучше их, – решительно проговорила она, хотя и не чувствовала достаточно сил, просто ее переполняла ненависть – ненависть к дяде Симону, к отцу Ральфу, к тюремщику Одо, к разбойникам, к леснику, а больше всего к Уильяму Хамлею.

– Хорошо, что у нас есть немного денег, – снова заговорил Ричард.

Хорошо. Но рано или поздно они кончатся.

– Мы не можем просто взять и потратить их, – рассуждала Алина, шагая по тропинке, что вела к большой дороге. – Если мы их спустим на еду и всякие вещи, то очень скоро снова останемся без пенни в кармане. Мы должны с ними что-то сделать.

– Не понимаю, что именно. Лучше уж купить лошадь.

Она посмотрела на него. Он что, шутит? Нет, лицо Ричарда оставалось серьезным. Он просто не понимал.

– У нас нет ни положения, ни титула, ни земли, – принялась терпеливо объяснять Алина. – Король нам не поможет. Наняться работниками мы не можем – уже пытались в Винчестере, никому мы не нужны. Но мы как-то должны заработать себе на жизнь и сделать из тебя рыцаря.

– Понимаю, – кивнул он, хотя Алина видела, что это не совсем так.

– Нам надо утвердиться в каком-то деле, которое кормило бы нас и, по крайней мере, дало бы возможность заработать достаточно денег, чтобы купить тебе приличного коня.

– Ты хочешь сказать, что мне следует пойти в ученики к ремесленнику?

Алина покачала головой:

– Ты должен стать рыцарем, а не плотником. А мы когда-нибудь встречали человека, который зарабатывал бы себе на жизнь, не занимаясь никаким ремеслом?

– Да, – неожиданно ответил Ричард. – Мэг в Винчестере.

Он был прав. Мэг занималась торговлей шерстью, хотя ремеслу никогда не училась.

Но у нее было место на рынке.

Они прошли мимо рыжего парня, который показал им дорогу к дому дяди Симона. Четыре остриженные овечки паслись в поле, а он сделанной из тростника веревкой завязывал набитые шерстью узелки. Оторвавшись от своей работы, крестьянин помахал им рукой. Вот такие-то люди и привозили шерсть в Винчестер, чтобы продать ее купцам. Но купец должен иметь определенное место для торговых сделок...

Или не должен?

В голове Алины начал созревать план.

Она резко повернула назад.

– Ты куда? – закричал Ричард.

Алина была слишком взволнована, чтобы отвечать ему. Она облокотилась на изгородь.

– Так сколько, ты говоришь, тебе платят за шерсть?

– Пенни за настриг с одной овцы.

– Но ты теряешь целый день на дорогу в Глостер и обратно.

– В том-то и беда.

– А что, если я куплю твою шерсть? Тебе бы не пришлось никуда таскаться.

– Алли! Не нужна нам никакая шерсть, – зашептал Ричард.

– Заткнись! – отрезала Алина, вовсе не собираясь объяснять брату суть своей идеи. Сейчас ей не терпелось испробовать ее на крестьянине.

– Здорово было бы, – ответил тот, однако выглядел он нерешительно, словно подозревая подвох.

– Но я не могу предложить тебе по пенни за каждый настриг.

– Ага! Так я и думал: что-то здесь не то.

– За шерсть четырех овец я дам тебе два пенса.

– Да они каждая по пенни стоят! – возмутился рыжий.

– В Глостере. А это Хантлей.

– Не-ет, – закачал он головой. – Лучше уж я потеряю день, но получу четыре пенса, чем выгадаю лишний денек, но останусь с двумя пенсами.

– А предположим, я дам тебе три пенса.

– Я теряю пенни.

– Зато выигрываешь день.

– В жизни не слыхал ни о чем подобном. – Крестьянин казался явно озадаченным.

– Ну это то же самое, как если бы я была извозчиком и ты заплатил бы мне пенни, чтобы я отвезла твою шерсть на базар. – Его неспособность быстро соображать начинала раздражать ее. – Весь вопрос в том, стоит ли для тебя день работы в поле один пенни или не стоит.

– Это зависит от того, что я буду делать, – задумчиво произнес он.

– Алли, на что тебе шерсть четырех овец? – снова зашептал Ричард.

– Чтобы продать ее Мэг, – нетерпеливо сказала Алина. – По пенни за каждую. Таким образом мы заработаем лишний пенни.

– Но всего за один пенни нам придется тащиться в Винчестер!

– Да нет же, глупый. Мы купим шерсть у пятидесяти крестьян и повезем в Винчестер всю партию. Неужели не понимаешь? Мы могли бы заработать пятьдесят пенсов! Мы могли бы и себя кормить, и денежки копить на покупку доброго коня для тебя!

Она снова повернулась к крестьянину. От его веселой улыбки не осталось и следа, теперь он почесывал свою огненно-рыжую голову. Алина даже пожалела, что поставила его в тупик, но она очень хотела, чтобы он принял ее предложение.

Если он согласится, она будет знать, что сможет исполнить данный отцу обет. Крестьянин оказался упрямым. Ей хотелось взять его за шиворот и как следует встряхнуть. Но вместо этого она, сунув руку под плащ, нащупала кошелек. Еще в Винчестере у ювелира они разменяли золотые византины на серебряные пенни, и теперь она вытащила три монетки и показала их рыжему парню.

– Вот. Хочешь – бери, не хочешь – не бери.

Вид серебра помог крестьянину принять решение.

– Договорились, – сказал он и взял деньги.

Алина улыбнулась. Похоже, она нашла выход.

В ту ночь подушкой ей служил узелок с овечьей шерстью. Исходивший от него запах напоминал о доме Мэг.

Проснувшись на следующее утро, Алина обнаружила, что она не беременна. Дела пошли на лад.

Через четыре недели после Пасхи Алина и Ричард входили в Винчестер, ведя под уздцы старую лошаденку, запряженную в кое-как сколоченную телегу, на которой лежал огромный тюк, вместивший в себя шерсть двухсот сорока овец.

И здесь выяснилось, что они должны заплатить налог.

Раньше они без проблем входили в город, но сейчас узнали, почему городские ворота были такими узкими и постоянно открывались и закрывались офицерами таможенной службы. За каждую ввозимую в Винчестер телегу с грузом полагалось оплатить пошлину в размере одного пенни. К счастью, у них еще осталось несколько пенсов, в противном случае им пришлось бы поворачивать назад.

Большую часть шерсти они купили по ценам от половины до трех четвертых пенни за каждый настриг с одной овцы. Шесть шиллингов заплатили за старую кобылу с полуразвалившейся телегой в придачу. Почти все остальные деньги они проели. Но уже сегодня вечером у них будет целый фунт серебром, да еще и лошадь с телегой.

Таким образом, план Алины состоял в том, чтобы, продав этот тюк, отправиться за следующим, затем за третьим, четвертым и так далее, до тех пор, пока не закончится сезон стрижки овец. К концу лета она рассчитывала купить крепкую лошадь и новую телегу.

Ведя свою старую клячу по улицам города, Алина очень волновалась. К концу дня она, возможно, докажет, что в состоянии без посторонней помощи позаботиться и о себе, и о своем брате. От этого она чувствовала себя очень взрослой и самостоятельной. Она сама отвечала за свою судьбу. Ей больше не нужны были ни король, ни родственники, ни муж.

• Предыдущая
• 111/282
• Следующая