Третий близнец - Фоллетт Кен - Страница 78

• Предыдущая
• 78/110
• Следующая

– Господи, дай мне силы!…

– Прости, дочка.

– Нет, я этого не понимаю, – уже спокойнее произнесла Джинни. – Просто в голове не укладывается!…

– Да оставь ты его в покое, Джинни, – сказала Пэтти.

– Нет, я все же хочу понять. Как может человек пойти на такое?

– Ладно. Я тебе скажу, – неожиданно серьезно произнес отец. – Скажу, почему сделал это. Да просто потому, что потерял кураж! Черт!… – На глазах его выступили слезы. – Я ограбил родную дочь, потому что стал слишком стар и побоялся ограбить кого-то другого. Вот, теперь ты знаешь правду.

Гнев Джинни тут же испарился.

– О, папа, прости! – пробормотала она. – Сядь. Погоди, я принесу щетку.

Она подобрала перевернутую чашку и отнесла на кухню. Вернулась со щеткой и начала подбирать рассыпавшиеся крошки. Пэтти закончила оттирать пятна кофе.

– Я не заслуживаю таких дочерей, я это прекрасно знаю, – заявил отец и опустился на диван.

– Я принесу тебе еще кофе, – сказала Пэтти.

Хирург в телевизоре предложил: «Давай уедем куда-нибудь. Вдвоем, только ты и я. Туда, где нам будет хорошо». Девушка ответила: «Но как же твоя жена?» – и хирург сразу помрачнел. Джинни выключила телевизор и присела на диван рядом с отцом.

– Как это понимать – ты потерял кураж? – спросила она. – Что случилось?

Он вздохнул.

– Я вышел из тюрьмы и обчистил один дом в Джорджтауне. Так, одну небольшую контору по архитектуре и проектированию. Они только что приобрели для своих сотрудников штук пятнадцать или двадцать компьютеров. Ну и другое барахло, всякие там принтеры и факсы. А навел меня на них парень, поставлявший им это оборудование. Сам собирался перекупить у меня все по дешевке и снова перепродать той же фирме, после того, как они получат страховку. Я должен был получить десять тысяч долларов.

– Не хочу, чтобы мои мальчики слышали это, – сказала Пэтти. Проверила, нет ли ребятишек в холле, и плотно затворила дверь.

– Но что-то пошло не так? – спросила Джинни у отца.

– Я подогнал грузовик к задней двери, отключил сигнализацию и вошел внутрь. А потом вдруг подумал: что будет, если сюда забредет какой-нибудь коп? Прежде мне было плевать, я о таких вещах никогда не задумывался. На меня вдруг напал такой страх, что я начал дрожать, как осиновый лист. Вошел, отключил от сети один компьютер, вынес его на улицу, поставил в фургон и уехал. А на следующий день пришел к тебе.

– И ограбил уже меня.

– Я не хотел, правда, детка. Думал, ты поможешь мне встать на ноги, найти какую-нибудь работу. А потом, когда ты ушла, оно вдруг вернулось. Ну, прежнее состояние. Я сидел, смотрел на стереоприемник и думал, что уж пару сотен за него точно можно выручить. Ну и еще сотню за телевизор. Вот и решился. А когда продал, мне стало так мерзко, прямо хоть руки на себя накладывай, честно тебе говорю.

– Но ведь не наложил же.

– Джинни! – одернула ее Пэтти.

– Заскочил в бар, выпил, потом сел играть в покер и к утру все спустил. Опять остался без гроша.

– А потом решил наведаться к Пэтти.

– Я бы никогда не поступил так с тобой, Пэтти! Больше никогда, ни за что, ни за какие коврижки! Я хочу исправиться.

– Никогда не поздно, – заметила Пэтти.

– Я должен. У меня просто нет другого выбора.

Джинни сказала:

– Пока что придется это отложить.

Оба они удивленно уставились на нее.

– О чем это ты, Джинни? – нервно спросила Пэтти.

– Ты должен сделать еще одну работенку, – сказала Джинни отцу. – Для меня. Ограбление со взломом. Сегодня ночью.

Ко времени, когда они оказались в кампусе Джонс-Фоллз, на улице начало смеркаться.

– Жаль, что другой машины у нас нет, – сказал отец. – Эта уж больно приметная.

Джинни оставила свой красный «мерседес» на студенческой стоянке.

– Вот «форд-таурус» или там «бьюик-регал» были бы в самый раз, – не унимался отец. – За день штук пятьдесят таких на дороге можно увидеть, никто бы и не запомнил.

Он вылез из машины с потрепанным кожаным портфелем в руке. Клетчатая рубашка, неглаженые брюки, длинные неопрятные пряди волос и старые ботинки – ну точь-в-точь какой-нибудь профессор.

У Джинни возникло странное ощущение. Она, на протяжении многих лет знавшая, что отец ее вор, сама ни разу в жизни не совершила ни одного противозаконного поступка, если не считать превышения скорости. И вот теперь она собирается проникнуть в здание, куда доступ ей закрыт. Этим поступком она как бы перечеркивает всю свою прежнюю жизнь. При этом она вовсе не чувствовала себя виноватой. Все же что-то в ней изменилось. Она всегда считала себя законопослушным человеком. А все преступники, в том числе и отец, казалось, принадлежали к какому-то другому виду. И вот теперь она с ними заодно.

Почти все студенты и преподаватели разошлись по домам, но люди в кампусе еще были: ученые, заработавшиеся допоздна, студенты, торопившиеся на свидания или вечеринки. Уборщики собирали мусор и запирали двери, охранники патрулировали территорию. Джинни оставалось только надеяться, что она не встретит кого-то из знакомых.

Она была напряжена до предела – точно гитарная струна, готовая лопнуть. Она боялась за отца больше, чем за себя. Если их поймают, ее ждет стыд и позор, но не более того. Ее не посадят в тюрьму за то, что она проникла в собственный кабинет и забрала оттуда дискету. А вот отца, с его прошлым, упекут за решетку на долгие годы. И выйдет он оттуда дряхлым стариком.

Загорелись уличные фонари, в нескольких окнах вспыхнул свет. Джинни с отцом прошли мимо теннисного корта, где в свете прожекторов играли две женщины. Джинни вспомнила: впервые Стив заговорил с ней именно здесь, в воскресенье, сразу после игры. Едва бросив на него взгляд, она тут же решила отшить его: слишком уж самоуверенным и довольным собой он ей показался. Как же она заблуждалась!…

Она кивком указала на здание психологического факультета.

– Здесь, – сказала она. – Все называют его Дурдомом.

– Иди дальше, не останавливайся, – шепнул он. – Как открывается главная входная дверь?

– С помощью пластиковой карточки, той же самой, что открывала дверь и в мой кабинет. Но теперь она не работает. Надо было взять у кого-нибудь.

– Это не обязательно. Ненавижу всякие осложнения. А как пройти к заднему входу?

– Сейчас покажу.

Дурдом огибала тропинка, ведущая к гостевой автостоянке. Джинни пошла по ней, затем резко свернула за угол, и они оказались в маленьком, вымощенном плиткой заднем дворике. Отец профессиональным взглядом окинул стену здания.

– А это что за дверь? – указал он пальцем.

– Кажется, пожарный вход.

Он кивнул:

– Наверное, на уровне груди там есть такая распорка. Если налечь всем телом, дверь откроется.

– Наверное. Так мы через нее войдем?

– Ага.

Тут Джинни вспомнила, что с обратной стороны двери висит табличка с надписью «ДВЕРЬ НА СИГНАЛИЗАЦИИ».

– Тебе придется сначала отключить сигнализацию, – сказала она отцу.

– Не придется, – ответил тот и огляделся. – Лучше скажи, тут много людей шастает?

– Нет. Особенно по ночам.

– Вот и хорошо. Ладно, давай за работу. – Он поставил портфель на землю, открыл его и достал небольшую пластиковую коробочку со шкалой. Нажал на кнопку и начал водить коробочкой вокруг двери, не отрывая при этом от шкалы глаз. Вот стрелка резко скакнула в правый верхний угол. Отец довольно хмыкнул, положил коробочку обратно в портфель, затем извлек из него какой-то другой инструмент, а также катушку с электрическим проводом. Постучал инструментом по верхнему правому углу дверной рамы и щелкнул переключателем. Коробочка издала тихий гул. – Это запутает систему сигнализации, – коротко объяснил он.

Затем он отмотал довольно длинный кусок провода, согнул его, ловко и аккуратно скрутил и вставил изогнутый конец в щелочку в двери. Поводил им несколько секунд, затем толкнул дверь плечом.

Дверь отворилась. Сигнализация не сработала. Он подхватил портфель и шагнул внутрь.

• Предыдущая
• 78/110
• Следующая