Железом по белому (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 63

Спасибо фюнмаркским гениальным ученым — в колодцы долины был добавлено особое вещество. Вещество, от которого люди сходят с ума, становятся агрессивными и бросаются друг на друга. Причем, так как это вещество действует на разум — под действием этого вещества люди не способны к таким сложным вещам, как стрельба из огнестрельного оружия. Просто мозгов не хватит. Впрочем, мозгов у шнееландцев и так никогда не было… Агрессивные будут убивать друг друга руками, зубами, ногами, подручными предметами… Короче, те, кто уже успел погибнуть, станут мирными жертвами кровавых расправ, пытавшимися уйти под добрую руку короля Фюнмарка, а те, кто еще жив — кровожадными солдатами шнееландской армии.

Откуда-то со стороны деревни хлопнул выстрел.

Офицеры невольно пригнулись.

— Чего вы боитесь, трусы? — недовольно рявкнул майор, — Даже если там кто-то и сохранил разум, с такого расстояния они даже в сарай…

Над головами пригнувшихся прокатился влажный шлепок, какой бывает, когда овальная пуля егерского штуцера пробивает лобную кость и превращает мозг в кашу.

Майор с кровавой дырой на лбу начал заваливаться набок.

2

На чердаке раздался звук подзатыльника.

— Хватит тратить заряды! Ты с такого расстояния даже в сарай не попадешь!

— Так они же идут, капрал! Идут!

— Вот и подожди, пока подойдут поближе…

Остатки егерей, выживших после того, как несколько дней отбивались от сошедших с ума бывших товарищей — двое из них, визжа и рыча, пытались сейчас загрызть друг друга под окном — забаррикадировались в одном из деревенских домов, наиболее подходящим с точки зрения тактики… или как там это называется на ученом языке?

Несколько вылазок за едой и водой, отбиты несколько нападений безумцев — которые, к счастью, нападали не только на сохранивших разум, но и друг на друга — а остальное время — ожидание.

Старик-фельдмаршал, сидевший в углу, вздохнул.

Да, не так он все видел. Не так… Не совсем так.

Всеобщее сумасшествие для него тоже оказалось сюрпризом, как и невозможность дать бой и отступить. Да что там говорить — курьера послать и то риск.

— Сержант!

— Да, мой фельдмаршал!

— Сколько человек готовы?

— Все и никто, мой фельдмаршал!

— Прекратить загадки.

— Прошу прощения. Любой готов отправиться курьером, но никто не хочет бросать товарищей!

— Тогда, — драй Флиммерн, старчески прищурившись, посмотрел на накатывающуюся на долину темную волну, — Тогда курьерами будут он, он… и вот он.

В полумраке чердака скрипнули зубы. Кто-то сожалел, что фельдмаршал не доверился им, кто-то не хотел бросать друзей.

— Вперед, сынки! Выживите, хоть один…

3

— Вон, смотри, еще один! У колодца…

Фюнмаркские солдаты осторожно двигались по пустой улице вымершей деревне. Вымершей — в буквальном смысле слова, то тут, то там лежали тела ее жителей. Вот, у стены дома, женщина с явно перегрызенным горлом, а рядом уткнулся лицом в сугроб мужчина в крестьянской одежде, с проломленным черепом. Вон там, оскалившись в небо, лежит еще один, с намертво зажатым в кулаке ножом.

Следы безумия, охватившего долину…

А сейчас Фелих заметил еще живого безумца. Огромный мужчина в разорванной одежде, не обращая внимания на промозглый ветер и на шагавших по улицей людей — впрочем, он стоял к ним спиной — жадно глотал колодезную воду из ведра.

Замер.

Руки разжались, ведро, чавкнув, упало в грязь.

Мужчина развернулся всем телом, не поворачивая головы, как волк. Застывшее лицо, мутные глаза, залитые безумием.

Сумасшедший коротко рыкнул, шагнул вперед…

Выстрел.

Мертвое тело рухнуло наземь.

— Вон, смотри, там в кустах еще один! — ткнул пальцев зоркий Фелих.

Грохнул залп.

Курьеров, посланных фельдмаршалом, осталось двое…

4

Под сапогом чавкнуло. Сержант, проверявший караулы у лодок, оглянулся.

— Солдат, куда идешь?!

— По приказу господина лейтенанта, мой сержант…

— Какого еще лейтенанта?!

— Лейтенанта ан Буншотена, мой сержант!

— Что, во имя волос святой Катарины, ему понадобилось в реке?!

— Осмелюсь доложить — вода, мой сержант!

Сержант сплюнул. Точно, здесь же в долине отравлены все колодцы. Ну, не отравлены, но воду из них пить не рекомендуется.

— Проваливай…

Молодой солдат с подбитым глазом, в мешковато сидящей форме, помахивая медным котелком, запрыгал в сторону прибрежных кустов. Пошуршал там и выглянул, раздвинув ветки:

— Осмелюсь обратиться, господин сержант… Посмотрите на то, что я обнаружил.

Что там мог найти этот мальчишка? Увидел страшное незнакомое чудище — панцерфиш? Или какой-нибудь замаскированный тайник контрабандистов? Или…

— Ну, что там у тебя? — сержант подошел ближе, всмотрелся в темную каемку воды, между кустами и камышом.

— Да вот, в воде…

Ну, что там?

Сержант склонился над рекой, пытаясь рассмотреть что-то на дне.

5

В дверь телеграфной комнаты забарабанили так, как будто кто-то рожает или началась война…

Война?

Лениво потягивающийся телеграфист резко подскочил. Его предупреждали о том, что однажды понадобиться отправить очень, очень срочное сообщение, чтобы он всегда был готов к этому. Что это будет — телеграфисту не сказали, но нужно быть совсем уже дураком, чтобы не догадаться, что такое срочное может быть в сообщении, передаваемом в драгунский полк.

Лязгнула задвижка, дверь распахнулась, впуская внутрь двух егерей. И по их внешнему виду, если бы телеграфист не понял этого раньше, то догадался бы сейчас — война.

Грязные, как будто бежали всю дорогу, от долины Миррей до железнодорожной станции — а это несколько часов — у одного перебинтована голова, у второго — порван рукав, как будто его грызли собаки.

— Срочное сообщение по коду «28»! — прохрипел один из них. Второй, отпихнув в сторону телеграфиста, схватил чайник и, зашипев, принялся жадно глотать горячую воду.

Ну точно. Код «28». Война.

Телеграфист быстро выдохнул, успокаивая внезапно задрожавшие пальцы и сел за аппарат. Когда он взялся за деревянный грибок ключа — руки уже не тряслись.

— Готов.

— Полковнику айн Блаугеру — фельдмаршал драй Флиммерн. Начало. Повторяю — начало. Повторяю — начало.

За спиной телеграфиста лязгнул чайник, второй егерь отодвинул занавеску, чуть не столкнув один из горшков с геранью, и вгляделся в пустошь, по которой вилась дорога к долине реки.

— Что там?

— Кажется, один все же увязался.

— Один — не страшно.

Телеграфист проглотил вязкую слюну, с почти слышимым шорохом прокатившуюся по внезапно пересохшему горлу, но рука продолжала четко отбивать код.

«Начало. Повторяю — начало. Повторяю — начало».

6

Мимо по улице протащили тело в мундире егерей, даже сейчас, после смерти, сжимавшего окровавленные кулаки.

— А я говорил ему — не пить из колодца. Глупости, глупости, что понимает этот мальчишка…

Фюнмаркский майор заложил руки за спину и повернулся к группе пленных, сидевшей на лавке у дома. У егерей были связаны за спиной руки, старика-фельдмаршала, из уважения к его званию и возрасту — не тронули. Да и что он может сделать, даже с развязанными руками, если еле ходит?

— Ну что, господин фельдмаршал, в этот раз вы проиграли? — майор просто лучился самодовольством.

— Все когда-то случается в первый раз, — вежливо ответил тот, щурясь на поднимающееся к зениту весеннее солнце. Драй Флиммерн крайне напоминал дряхлого крестьянина, которого дети вывели на улицу, погреть старые косточки на солнышке. И не скажешь, что он, вместе со своими бандитами, прятался на чердаке этого самого дома, да еще и отстреливался от фюнмаркских молодцов. Ну, не сам отстреливался, конечно, но его егеря попили немало крови, задержав полки фюнмаркских освободителей на целых, хе-хе, сорок минут. Возможно, егеря так и не сдались бы, но после обещания поджечь дом решили, что ни одна страна не стоит того, чтобы ради нее так глупо умирать.