Лягушка Басё - Акунин Борис - Страница 8

- В чем особенность нашего к-казуса? Луарсаба Гуриани пригвоздили к полу тяжелым кинжалом. Ни у одного из подозреваемых в нормальном состоянии не хватило бы физической силы на такой удар - только в к-крайнем аффекте. Но одно дело - совершить убийство импульсивно, в порыве бурных эмоций, ночью, и совсем другое – увидеть то, что ты сотворил, на ясную голову, при свете дня.  Вот что мы сделаем. Теперь я соберу на месте преступления всех четверых. Вы встанете около тела. По моему знаку сдернете бурку. Посмотрим, не выдаст ли себя преступник при виде жуткого т-трупа.

- Я его снова увидеть точно не хочу, - сказал я, передернувшись.

- Вам и не нужно. Вы  будете следить за лицами. Убийца может выдать себя не напрямую, а косвенно. Потом мы обменяемся впечатлениями.

Так и сделали. Собрали всех в оранжерее. Вот так – мертвый князь под буркой. Рядом я. Чуточку впереди Эраст Петрович. Перед ним в ряд на четырех стульях, как в театре, княгиня, княжна, молодой князь и управляющий. Смотрю на каждого по очереди, думаю: «Неужели ты убил?». И нет, не верю.

Батоно Эраст сурово всех оглядел. Говорит:

- Убийство совершил один из вас. На подозрении все. Сейчас будет проведен следственный эксперимент, который поможет выявить преступника.

Иван Степанович руками замахал:

- Помилуйте, я-то здесь причем?!

Княгиня крикнула:

- Как это «все на подозрении»? Даже Натали? Она ведь ребенок!

Ребенок Натали-Нателла обиделась:

- Ничего я не ребенок, мамá! Я тоже подозреваемая!

Но больше всех раскипятился князь Котэ…

- Я так и знал, что эта змея отравила вас своим ядом! Клянусь Иисусом, клянусь своей бессмертной душой, я не совершал этого злодейства! Хотите, я принесу из нашей домашней часовни икону? Я перед ней поклянусь!

Вскочил, руками машет, скрипу  как от несмазанной телеги, он же весь кожаный. И по щекам слезы – у Котэ они всегда тут как тут.

Фандорин подал мне знак, и я сдернул бурку. На ужасного мертвеца смотреть не стал. Впился глазами в подозреваемых. Ну-ка, что они?

А они вот что.

Княжна Нателла приподнялась на стуле, зубы оскалила.

- Ух ты, жуть какая!

Княгиня слегка поморщилась и отвернулась.

- Он и при жизни был урод, - говорит. – А теперь совсем фу!

Иван Степанович труп уже видел, поэтому только перекрестился, да прошептал «вай ме». Совсем у нас огрузинился. Раньше бы сказал: «матушки-батюшки» или «ой-ё-ё-ёй…», как русские говорят.

А молодой князь ничего не сказал. Закатил глаза и бух в обморок. Я не понял, считать это признанием, не считать. Смотрю на Фандорина – он пожимает плечами. Тоже не понял.

Фандорин сдвинул брови.

- Я рад, что у мадам и мадемуазель такие к-крепкие нервы. Это облегчит мне дальнейшее проведение эксперимента. Господин Ладо, приведите князя в чувство…

Я немножко пошлепал Котэ по щекам, и, когда он открыл глаза, батоно Эраст сделал вот что.

Взялся за рукоять кинжала и как дернет! Кинжал ни в какую, крепко в полу застрял. Тогда Фандорин взялся обеими руками, потянул со всей силы. Покойник приподнялся, будто собрался сесть.

Честно скажу, я сам чуть в обморок не упал, когда сыщик распрямился, показал всем окровавленный клинок в аршин длиной. Покойник обратно на пол шмякнулся. Котэ вскрикнул и зажмурился.

- Прошу каждого вытянуть руку и раскрыть ладонь, - велел батоно Эраст.

Все повиновались. Иван Степанович пугливо, молодой князь неохотно, а княгиня и княжна – как ни в чем не бывало.

- Теперь вам всё ясно, мсье детектив? - сказала Лейла.  – Ни я, ни тем более Натали  рукоять не обхватили бы. Идем, шери, нам больше незачем здесь оставаться.

Что правда, то правда. Для тонкой кисти ее сиятельства, не говоря уж о лапке Нателлы кинжал Мамуки Великого было слишком велик.

Госпожа Гуриани взяла княжну под локоть и увела прочь, на Розовую половину.

- Дядя Ваня, мне плохо, - простонал Котэ. – Голова кружится…

Иванэ обхватил его за плечо, увел на Синюю половину.

И мы остались вдвоем.

- Про маленькие руки, положим, чушь, - вздохнул батоно Эраст. - Кинжал можно было взять двумя руками. Но вообще черт знает что. Двое с-слабых мужчин и две сильные женщины. А хуже всего, что кинжал был всажен в пол на невероятную глубину. Я еле его выдернул. У княгини с княжной на такой удар не хватило бы физической силы, а у мужчин – силы духа. Наше расследование зашло в тупик. Да накройте вы этот проклятый труп! Он мешает мне дедуктировать!

Сердитый был, что с японским театром ничего не получилось.

Я накрыл покойника буркой, мысленно попросив у него прощения за доставленное беспокойство. А когда обернулся к Фандорину, он смотрел в потолок, перебирал зеленые четки. Из кармана их вынул. У меня тоже четки есть, из монастыря Джумати. Я на них раньше молитвы отсчитывал, а теперь на большом застолье считаю тосты, чтобы не сбиться.  Всегда с хозяевами заранее договариваюсь – сколько тостов будет. Если больше десяти – скидку даю.

- Когда рацио заходит в тупик, следует полагаться на интуицию, - сказал батоно Эраст. - Подозреваю, что  по части интуиции, господин Ладо, вы сильнее меня. Логика подсказывает, что убийство совершил кто-то из этой четверки. Но кто – мужчина или женщина? Где нам продолжить расследование – на Синей половине или на Розовой? Как скажете, так и поступим.

Так он у меня спросил. И я растерялся.

Вот что бы Фандорину ответили вы? Где искать убийцу – справа или слева? На мужской половине или на женской?

Вот что. Вы пока думайте, а я тост скажу. Уже настоящий, за который до дна пьют. Для такого тоста даже не один, а два бокала нужно. Потом поймете зачем. Наливайте, я подожду...

Я рассказывал, как ко мне в церковь приехал наш епископ, преосвященный Пантелеймон, послушал мою проповедь и отлучил меня от службы. А чтобы я не обижался, он потом пригласил меня к себе – выпить, покушать, про жизнь поговорить. У нас ведь Грузия, у нас людей обижать не любят. Ну я выпил крепкого епископского вина и сказал тост. За этот тост преосвященный меня вовсе из попов выгнал, вот какой это тост.

Начинается он так: «Представьте, что вы – Господь Бог Саваоф…».

На этом моя пастырская стезя и закончилась. Дальше епископ и слушать не стал. Но вы послушайте – если вы не епископ.

Итак. Представьте, что вы – Господь Бог Саваоф и решили сотворить человека. Думаете: человек без любви – медь звенящая или кимвал звучащий. Нужно, чтобы человек кого-то любил. Это эрти.  Если человек будет один, он будет любить самого себя. Нехорошо. Это ори. Сотворю-ка я мужчину и женщину, чтобы они любили друг друга. Это сами. А потом заколебался. Э, говорит Он Себе, если я сначала сделаю мужчину, он будет старшим, а женщина младшей. Это нечестно. Но если я сначала сделаю женщину, это будет нечестно по отношению к мужчине. Одновременно не получится – это все равно что одновременно два бокала вина пить. Половину прольешь и сам обольешься. С другой стороны, кто первый появится, будет на свете один-одинешенек. Это трудно. А кто второй – тому легче. Потому что тебя встретят, обнимут, всё расскажут…

Ну, как поступил Господь Бог Саваоф вы знаете: сначала сотворил Адама, потом Еву. А как бы решили вы? Возьмите в руки оба бокала. Пусть правый будет мужчина, а левый – женщина, потому что в доме Гуриани мужская половина справа, а женская слева. Какой бокал вы первым выпьете, туда я Фандорина и поведу.

А где же тост, спросите вы. За что мы пьем?

А выпьем мы за то, чтобы в жизни мы всегда сами решали, в какую сторону нам  идти. И чтоб потом никогда не жалели о своем выборе.

Теперь поднимайте правый бокал или левый – и до дна!

Выбор продолжения: