Убийца (ЛП) - Белл Тед - Страница 33

«Невероятно», — сказал Брик. «Безумие».

— Он наставил на него пистолет, Брик, — прошептал Хоук. «Это единственный ответ».

«Могу ли я вызвать для вас такси, джентльмены?»

«Мы найдем его, спасибо», — сказал Хоук. Дождь все еще шел, но ему нужно было немного свежего воздуха.

«Мне нужно позвонить ребятам из DSS, Алекс», — сказала Келли, когда двое мужчин свернули на Маунт-стрит. «Я думаю, что этот парень серьезно опасен».

«Вот. Воспользуйся моим мобильным».

Не успели они пройти и половины пустого квартала, как из тени позади них выскочил гигантский чернокожий мужчина. Он схватил ошеломленного Келли за воротник куртки и вырвал у него сотовый телефон. Брик развернулся, уже подняв кулак, и нанес жестокий удар с разворота. Он был отклонен, и удар головой гиганта заставил ошеломленную Келли растянуться на тротуаре. Затем чудовищный тип обратил свое жестокое внимание на Хоука.

«Я бы сказал, что мы могли бы пойти куда-нибудь и обсудить это как джентльмены, — сказал Хоук, — но вы совершили глупую ошибку, напав на моего друга».

Бандит хмыкнул и двинулся к Хоуку. Алекс был готов и вошел внутрь. Он рубанул плоским краем правой руки по горлу мужчины и вогнал сжатые пальцы левой руки под грудину. Ударная волна пробежала по обеим рукам Хоука. С таким же успехом он мог бы напасть на статую Рузвельта на соседней Гросвенор-сквер.

В костях мужчины было железо.

Его усилия не принесли ему ничего, кроме кряхтения огромного, похожего на коробку человека, и внезапно он оказался в смертельных объятиях, огромные черные руки обхватили его и подняли. Он почувствовал острую боль, когда его ребра сжали две окружающие его человеческие железные цепи. Его руки скованы и горят, вся верхняя часть тела бесполезна, лихорадочный разум Хоука изучает анатомию своего врага, отмечая возможные уязвимости за миллисекунды.

Почки? Пах? Нет. Он был зажат в смертельных тисках, из-за которых его колени и ступни не могли располагаться под нужным углом. Он почувствовал, как из него выходит воздух. Знакомая чернота, пропитанная красным, вторгалась в его сознание. Он бывал в этом месте много раз и автоматически знал, что время истекло. Это было бы очень близко. Он почувствовал горячее фырканье из ноздрей гиганта, когда мужчина усилил сокрушительное давление, готовясь убить его. Очень горячее дыхание на его лице? Где? На его лбу. Да. Одним резким движением Хоук откинул голову назад, а затем вперед, ударив верхней частью черепа о нос мужчины. Раздался приятный хруст мелких костей, и лицо Хоука мгновенно залилось брызгами горячей крови мужчины.

Железная хватка на мгновение ослабла, и Алекс рухнул на тротуар. Покачав головой, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы и пытаясь сбросить черную вуаль, Хоук поднялся на четвереньки. Теперь он был не чем иным, как разъяренным животным, бездумным и жаждущим ужасной мести. Он уже поднимался на ноги, глядя на своего противника сквозь туман боли, когда яростный удар ботинка со стальным носком задел его грудную клетку, сломав три ребра и швырнув Алекса Хоука в сточную канаву.

«Я убью тебя», — сказал гигант, впервые заговорив, его собственный голос был искажен кровью и болью. Алекс поднял голову и посмотрел на высокую фигуру, из разбитого носа которой текла кровь. Он изо всех сил пытался подняться, глубоко дыша, собирая резервы силы, которые, как он знал, должны были быть там. Келли все еще не двигалась. Он лежал на фонарном столбе под гротескным углом. Без сознания, можно было только надеяться.

«Напротив, — сказал Хоук сквозь стиснутые зубы, — сегодня утром я прочитал свой гороскоп. Сегодня будет лучший день в моей жизни».

Хоук, шатаясь, поднялся на ноги, не обращая внимания на обжигающий огонь в правом боку, и бросился в атаку, низко присев. Он оставался низко, делая ложные движения влево и вправо, прежде чем нырнуть, а затем, сделав выпад в полную силу, бросился со всей оставшейся в нем силой прямо на колени мужчины. Связки рвались, хрящи рвлись, и великан ревел от ярости. Но он не спустился. Его лицо превратилось в маску кровавой ярости, угольные глаза загорелись красным светом. Он наклонился и нанес мощный удар по голове Хоука.

Но Алексу удалось вскарабкаться и откатиться, и он снова оказался на ногах, уклоняясь и делая ложные выпады, бросаясь вперед, чтобы нанести рубящие удары по корпусу краями рук, а затем отпрыгивал назад, отчаянно пытаясь найти еще один шанс. Именно тогда он увидел, как великан залез в складки своей мантии и вытащил из-за пояса тяжелый плоский клинок. Держа рукоять двумя руками, разъяренный монстр двинулся к Алексу, размахивая свистящим мечом, как косой.

Первый удар задел Хоука по ребрам, выпустив кровь. От следующего Алекс почти увернулся, но опоздал на секунду. Лезвие прямо попало ему в левый висок. Он пошатнулся, пытаясь остаться на ногах, несмотря на рев крови, стучащей в его голове. Гигант двинулся вперед, держа клинок над ним, явно намереваясь расколоть Хоука пополам. У Алекса были другие идеи. Ему удалось поднять правую руку как раз в тот момент, когда опустился короткий мачете.

Спустя шесть долгих недель выздоровления Типпу Тип был выписан из больницы Святого Томаса. У него был сломан нос, раздроблена грудина, разбита ключица, три сломаны пальца и две сломаны ноги. Кроме того, его правое ухо было оторвано, но его довольно успешно прикрепили обратно.

А Алекс Хоук так и не удосужился послать ему поздравительную открытку.

В Скалистом перевале было сто глаз, и Бин Вазир мог чувствовать каждого из них. Его замерзший караван приблизился и, наконец, остановился у внешних стен крепости. Древние белокаменные стены толщиной около тридцати футов поднимались на высоту более шестидесяти. Аттила однажды взял эту крепость и был единственным, кто выжил и рассказал эту историю.

Белый дворец.

Через несколько минут четыре гиганта сумо отвязали и убрали шезлонг из черного дерева из-под измученных зверей. Когда бин Вазира опускали на землю, Типпу подошел к тяжеловооруженным часовым, чтобы объявить об их прибытии. Такое заявление об очевидном было смешным, но привычным. Когда кто-то посещал эмира, он придерживался обычая.

Наказания за несоблюдение были суровыми. Выколотые глаза, живое захоронение, быстрая потеря рук и ног — вот лишь некоторые из способов эмира поддерживать порядок и контроль в стенах своей крепости, среди рядов агентов и спящих, брошенных во все уголки страны. Земля. Клетка предназначалась для более серьезных нарушений приличия.

Снай бин Вазир входил в ворота на простом черном лакированном стуле. Эмиру не хотелось видеть свой элегантный седан из черного дерева или даже великолепную мантию снежного барса, которую теперь снял бин Вазир, обнажая простой черный бурнус. Эмир знал о роскошных и экзотических вкусах бин Вазира, но напоминать ему об этом было бы верхом самоубийственной глупости.

Послышался скрежет стали о сталь, когда массивные ворота начали втягиваться в стены. Метель несколько утихла, и бин Вазир поднял глаза к вершине стены, глядя вверх на часовых, смотрящих на него сверху вниз. Они знали, кто он такой, но это не помешало им направить на него свое оружие. Это была стандартная встреча эмира. Тяжеловооруженные люди, по большей части невидимые, будут следить за каждым его движением, пока его караван снова не окажется за пределами этих стен и ворота не закроются за ним.

Но теперь они стояли внутри одного из самых тщательно охраняемых, хорошо укреплённых и непроницаемых мест на земле. Огромный комплекс из белого мрамора и камня, регулярно очищаемый от снега, содержал в себе лабиринт маленьких дорог и тропинок, ведущих к различным зданиям, домам, магазинам и военным объектам внутри его стен.

А глубоко под крепостью спрятан лабиринт массивных бомбоустойчивых бункеров. Говорили, что самый глубокий из них неуязвим для всего, кроме прямого ядерного взрыва.

Четверо сумо и Типпу Тип были подвергнуты полному досмотру. Японцы были предупреждены и оставались в высшей степени безразличными к тому, что обычно считалось бы невыносимой деградацией. Пятерых человек паши отведут в гарнизон, где их накормят и разместят на ночь. Паша должен был встретиться с эмиром наедине в резиденции. Затем ему предоставят небольшую спальню до тех пор, пока, будем надеяться, его группа не уйдет на рассвете с неповрежденными головами.