Генезис - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 67

Я тоже перешел на этот язык, Ольга Петровна английский и немецкий знала на высоком уровне. Это было заметно. Мне же любопытно, сколько она еще языков знает?

– Причина есть. В следующем году Советский Союз как государство лопнет как мыльный пузырь. Я это уже видел, будучи Марком, в своем собственном теле. Уж извините, настоящую фамилию говорить не буду, не хочу, чтобы я-тот пострадал. Правда, когда я жил в беспредельных девяностых и когда по улицам Москвы ходили бывшие пионеры и комсомольцы, носившие футболки с надписью «Хайль Гитлер», я точно помнил, что Великая Отечественная война закончилась девятого мая. Это был День Победы. Все же я внес некоторые изменения, война закончилась раньше. Однако у руля те же люди, а рыба гниет с головы. Будет штурм Белого дома, расстрел его танками и захват власти. В результате Союз рухнет и появится Российская Федерация. Все республики, кроме нескольких, получат независимость и начнут у себя уничтожать русское население, вспыхнет национализм, на Украине к власти придут бандеровцы и национальным гербом станет трезубец. Особенно на Кавказе будет вестись уничтожение русского населения, там, на заборах будет написано: «Русские, не уезжайте, нам нужны рабы». Для чего я это рассказываю, а чтобы не допустить. Вы, Ольга Петровна, человек известный, связи имеете. Думаю, и среди верхних эшелонов власти найдутся. Я бы хотел все это рассказать, чтобы не допустили. Не потому, что я патриот, честно скажу, я приспособленец, я буду жить в роскоши и сказке при любой власти. Если она мне не понравится, я ее просто сменю. Пуля в лоб – решение любой проблемы. Просто мне сильно не нравится, что происходит и чего вскоре ожидать.

– В Ташкенте была бойня… – тихо сказала она.

– Да, моя работа. Военный склад ограбил на предмет оружия. Первое применение в Ташкенте. Шестеро узбекских подростков, что затащили двух русских девчат в тупик, там неподалеку дверь в подвал была открыта, думаю, туда и тянули. Надеюсь не надо говорить, что их ждало? Вооружены отморозки были арматурой. Предложил бросить, но не послушались. Застрелил всех шестерых. Арматуру им вернул, в черепа. Некоторые еще живы были. Девчонки убежали. Потом в ночь отъезда увидел толпу, несколько тысяч, спросил, куда идут, оказалось, шли убивать русских, к общежитию сельскохозяйственного техникума направлялись. Я взял пулемет, нашел позицию, в это время националисты штурмовали общежитие, наши там оборону держали, только я немного не успел, несколько человек вытащили и порвали голыми руками. Там в стороне коктейли Молотова делали, так что поторопился открыть огонь. Две ленты выпустил, паника страшная была. Больше от давки пострадало, чем от моего огня. Еще в Казахстане банду встретил, полтора десятка, милиционеры ими командовали, братья, грабили беженцев из республик. Больше тридцати человек убили, девять детей. Я их уничтожил. Причем тела положил так, как будто братья встретили бандитов и они друг друга уничтожили. Милиция не поверит, там почти вся банда им соседи или родственники, но для виду пусть будет.

Пока я все это рассказывал, завел машину, и мы уже минут двадцать ехали в сторону Ленинграда. Я же продолжал говорить:

– Смерти я не боюсь, сколько раз умирал. Знаю, что получу новое тело в недалеком будущем и продолжу жить. Однако посмотреть, что получится, если сообщить информацию о скорых событиях, я желаю. Вот и прошу вашей в этом помощи. Кстати, документы вашего сына и его семьи, все их имущество, включая этот автомобиль, я отдам вам. Вы по праву единственная наследница. Я по моральным принципам не могу претендовать на все это. Тем более благодаря бандитам мне есть на что жить. От вас мне ничего не нужно, разве что получение паспорта на имя Антона и сдача экстренном экзаменов в школе. Что дальше, еще решить нужно, от политической ситуации в государстве зависит.

– Я вам верю, Марк, но мне нужно подумать.

Она размышляла, пока мы, объехав пост ГАИ, въехали в город и добрались до арендованного гаража. Там я оставил машину с прицепом. Дом Ольги Петровны был недалеко. Это был элитный дом, «сталинка», и жили тут не простые люди. Квартира у профессора была четырехкомнатной с двумя балконами. Выходили во двор и на улицу. Приходящая горничная все убирала. Тут уже был накрыт праздничный стол, горничная позаботилась, тетя Вера, и мы посидели. Ольга Петровна все такой же задумчивой была. Потом ушла в другую комнату и недолго по телефону разговаривала. Вернувшись, сказала:

– У меня знакомый офицер есть, мы с ним в войну познакомились, даже роман был. Только жену он не бросил. Сейчас генерал армии. Командует войсками Ленинградского особого военного округа. Я позвонила ему, к счастью, он сейчас в Ленинграде. Думаю, это именно тот, кто тебе нужен.

– Возможно.

Генерал подъехал через час, мы посидели за столом, и я, без особой подготовки, стал рассказывать свою историю. Естественно, не все, но самую суть. Он слушал молча, и мой рассказ и мои воспоминания о девяностых, с разрушением Союза как государства. Я перечислил тех, кто поспособствовал гибели страны. Генерал человеком оказался начитанным, вопросы задавал вполне правильные и грамотные и к вечеру сказал:

– Марк, дай мне слово, что не будешь вмешиваться в историю. Для этого есть другие люди. Я вижу, что ты хозяин своему слову.

– Зачем мне это?

– Дай, – с напором сказал генерал. Ольга Петровна, что мышкой сидела в стороне, кивнула мне.

– Хорошо. Я не буду вмешиваться в историю, в этой жизни.

– Добро.

На этом и попрощался. Поцеловал ручку хозяйке и отбыл. Мы же переглянулись, и Ольга Петровна сказала:

– Комната готова, располагайся.

Три года спустя.

Берег озера Ильмень, полдень

Подхватив вилами охапку сена, я забросил ее через верхние ворота на второй этаж сеновала, потом еще и еще. Куча от этого становиться меньше не собиралась. Вроде трактор «Беларусь» был, а привез как К-700. Ничего, за час накидаю. Это было прошлогоднее сено, хотя свежая трава уже подросла, живность домашняя на ней пасется. Однако сено было не для нее, а для сокрытия нужных вещей на сеновале. Живность мы не держим так, как соседи, но коза Машка и пес у нас были. Коза на улице привязана к колышку, а пес убежал с женой к озеру. Тут послышался рев мотора, «уазик» похоже. Такой же, что у меня перед домом стоит. Я на нем утром с ночной охоты приехал. Добыча уже разделана, часть в уличной печи доходит, на сковороде, тушится с гарниром, а остальное в морозильнике.

Воткнув вилы в сноп, я через открытые ворота, тут все сеном было замусорено, надо будет метлой пройтись, вышел на улицу. Дом у меня крайний в деревне, ближе всего к озеру.

Это был УАЗ с армейскими номерами, штабная машина с тентованным кузовом. У меня же санитарная «таблетка». Тоже темно-зеленая. Машине три года, купил с хранения, два с половиной года назад. А «шишигу» и «Яву» продал. Передал перекупщикам на авторынке Москвы. Документы к ней есть, от руки написал акты купили-продажи, и все. Техника наверняка в розыске, пусть они мучаются. Я лицо скрыл, не опознают. Гримом маскировку навел. За полцены, и оторвали с руками. Зато купил чистую технику, мне ее пробили. «Яву» той же модели, но красную, люблю по трассе на ней погонять, вот эту «таблетку» тоже. Ну и КамАЗ у меня армейский, бортовой, с манипулятором за кабиной. Он сейчас у амбара стоял, отсюда не видно. Были еще две единицы техники, или скорее три. Мини-трактор, огород им пашу и снег убираю у дома зимой, снегоход японский и катер, но тот сейчас у причала стоял, на берегу. Я им часто пользуюсь. Сегодня вечером с женой планировали погонять, рыбы половить.

«Уазик» остановился рядом, не глуша двигатель. Я уже видел, кто приехал. Рядом с водителем, сержантом, судя по погонам, сидел знакомый генерал. Только не в форме, а в гражданском костюме. Открыв дверь, выбрался и захлопнул, а машина, вопреки моей уверенности, что останется, развернулась и укатила. Ждать генерала водитель явно не собирался. Генерал на это даже не обратил внимания, видимо сам отпустил машину.