Открывашка и война (СИ) - Смолин Павел - Страница 12

— А третий раз компьютеры взламывать будем? — спросил я.

Жалко простых япошек, а особенно жаль покоренные ими народы, но соотечественников жалко несоизмеримо больше. Нафига к нам полезли? Сами виноваты!

— А нечего взламывать, — злорадно гоготнул полковник. — Нету ни электричества, ни связи нормально — только рации древние, аналоговые, которые на случай ядерного конфликта разрабатывали. Электромагнитные снаряды и без ядерной компоненты имеются, вот ими на вторые сутки отработали: сидит теперь узкоглазый генштаб при лучине, с линейками и картами бумажными, делают вид, что контролируют ситуацию. Смотри, — он достал планшет, потыкал в него и показал. — Ночной вид со спутника на Японские владения.

— Темень, — кивнул я.

— Добро пожаловать в средневековье! — шутканул Илья.

Что ж, выглядит как максимально унизительное для противника избиение. Действительно, зачем боевые жуки в этой ситуации? Неделя, вторая, третья — как скоро оккупированные японцами народы начнут возмущаться и поднимать оккупантов на вилы? Главное — не думать о том, что происходит в оккупированных япошками городах: история хорошо показывает, насколько у самураев от вседозволенности и чувства собственной исключительность слетают тормоза.

Операция продолжалась уже девятый час. Оборотень-Илья держался молодцом, оборотень-Сергей — тоже. Пиромант-Тимофей держался похуже, но его спасала спецподготовка, и, наверное, железная воля. Полковник Клюев, будучи самым обычным человеком, создавал ощущение двужильного: как и положено нормальному командиру, он ходил, разговаривал и думал больше всех вместе взятых, что просто не могло не вызывать уважение.

Очередная порция «Градов» взмыла в небо, и мы вернулись на базу. Местное время приближалось к обеду, с серого, затянутого тучами неба лил дождь. Полковник скомандовал двадцатиминутный «перекур», и мы переместились за стол под натянутый тент. За издаваемым базой шумом стук дождевых капель по брезенту почти не был слышен. Мы расселись, и в «шатер» вошел генерал Ласточкин в сопровождении держащего коробку и повесившего на спину бачок военного.

— Сидите, — отмахнулся генерал от подскочивших было служивых. — Держишься? — спросил меня.

— Свеж и бодр, — ответил я чистую правду.

Симбионт и не так может.

— Молодец, — похвалил Ласточкин.

— Все молодцы, — отмахнулся я.

— Все молодцы, — согласился он. — Накрывай, — велел «носильщику».

Тот бахнул на стол коробку, вынул из нее запаянные в зеленую пленку брикеты и раздал нам.

— Эталон-5! — обрадовался Илья печати на упаковке.

Хороший сухпай, видимо. Пока мы распечатывали рационы, повар снял со спины бачок, отцепил закрепленные на нем алюминиевые кружки и налил нам чаю. Так, консервный нож, консервы…

— Сгущенка! — обрадовался Илья. — Фарш сосисочный, — следующая банка вызвала меньше энтузиазма. — Сало, — смирился еще с одной. — Суп варить не на чем, да и не успеем, — отложил брикет концентрата. — Печеночный паштет, на галеты мазать самое оно, — прокомментировал последнюю банку, открыл ее, распечатал пачку галет и намазал, косясь на три отложенных прямоугольника с надписью «шоколад».

На десерт оставил.

Я решил начать с сосисочного фарша. Здравствуй, «мясной продукт механической обвалки категории „бэ“», ты нашел меня и в этом мире! Отключив вкусовые рецепторы, при помощи пары галет вычистил баночку и открыл паштет.

Генерал тем временем недовольно косился на часы, но питаться нам не мешал.

— А у тебя сало или тушенка? — спросил меня Илья.

Я посмотрел.

— Тушенка.

— Давай я тебе сало и фарш, а ты мне — тушенку? — предложил он.

— Давай, — согласился я на обмен.

Биомасса есть биомасса — гастрономического удовольствия от сухпайка все равно никакого.

Довольный пацан произвел обмен и тут же принялся поглощать неплохие куски мяса из банки. Я открыл сало — да, это жир со специями. Видимо, по принципу «не выбрасывать же» упаковывают. Питательная ценность, однако, сомнений не вызывает — голодный солдат такое съест и будет доволен.

— Интересно, а чем япошки питаются? — спросил закончивший с основными блюдами Илья.

— Это мы скоро узнаем, — ухмыльнулся Тимофей, достал из висящей на поясе сумки-планшета бумажку и показал генералу.

— Ох уж эти операции КГБ, — горько вздохнул тот. — Вань, организуй звонок министру обороны, — попросил «повара». — Через полторы минуты.

— Есть, — оставив чайный бак на столе, тот убежал к расположенной в двух десятках метров от нас «буханке» со спутниковой тарелкой на крыше.

— Политической важности дело, товарищ генерал, — без малейшей вины в голосе переложил ответственность Тимофей.

— У меня прямой запрет его, — указал на меня Ласточкин. — В тыл противника пускать.

Вот оно что! То-то все наши операции только на подконтрольной нам территории проходили.

— На ЛБС тоже не рекомендуется, но мы же пойдем, — заметил КГБшник.

— «Не рекомендуется» и «запрещено» — это разное, — резонно парировал Ласточкин и пошел к машине связи.

— Знаешь, че такое «ЛБС»? — нагнувшись над столом, спросил Илья.

— Линия боевого соприкосновения, — ответил я.

— Знаешь, — расстроенный пацан вернулся к доеданию шоколадки.

Меня больше интересовало другое:

— Бомбу в Киото понесем? — спросил я Тимофея.

— Теракты — не наш метод, — покачал он головой.

— А почему «теракты»? — спросил маленький Рембо. — Бомбардировщики по Киото работают и ничо, а пронести нельзя?

И ведь действительно — какая разница?

— У тебя же по политической «отлично»? — подозрительно прищурился на пацана КГБшник.

— Так нам про такое не рассказывали, — развел руками Илья. — А вы из КГБ?

— Из КГБ.

— Круто! — восхитился пацан. — И вы молчали?

— Потому и молчал, — хохотнул тот.

— Я тоже в КГБ хочу, — вздохнул Илья. — Но туда оборотней не берут.

— Сейчас дело доделаем и устрою тебя, — пообещал Тимофей.

— Так нельз… — сообразив, пацан закрыл рот руками.

— Молодец, — похвалил его КГБшник.

Миф и реальность во всех мирах отличаются, но в этом — особенно. Тут к нам вернулся генерал и скомандовал:

— Двухминутная готовность. Да найдется кому убрать, — одернул бросившегося сгребать «посуду» в кучу Илью.

— Виноват! — обрадовался тот и с надеждой посмотрел на Тимофея. — А вы меня точно в КГБ возьмете?

— Если нормативы сдашь.

— На ходу перспективные кадры режут, — вздохнул Ласточкин.

Пацана аж подбросило, на лице отразилось счастье и решимость не ударить в грязь лицом.

— Оперативное командование этой операцией — на полковнике Плетнёве, — скомандовал генерал.

Наконец-то узнал фамилию Тимофея.

— Так точно, — расстался с полномочиями полковник Клюев.

— С богом, — пожелал нам Ласточкин.

Оставив тент, мы под стучащим по каскам дождем пошли к пробою. Временный командующий выдал короткий брифинг:

— Прибудем в пустой подвал пять на двадцать. Готовимся к боевому контакту — может быть ловушка. Илья — тебя не касается.

— Я… — возмутился было пацан, одумался и перевесил автомат обратно с груди за спину. — Есть.

— Огонь открывать по моей команде или ответный, — добавил КГБшник. — Помнишь подвал? — протянул мне руку.

— Помню, — ответил я протащил группу в подвал азиатской многоэтажки.

В помещении стоял развеиваемый лучами из узких окон полумрак. На улице — никого, и это не удивляло: в воздухе стояли грохот взрывов и треск крупнокалиберных очередей. Наши самолеты работают, получается. Напротив пробоя, ощерившись пистолетами, стояло двое взмыленных, закопченных азиатских разведчиков. Едва я вышел на грязный бетон пола, они расслабились — узнали. Где остальная часть группы, думаю, лучше не спрашивать.

Тимофей вышел из пробоя с паролем на устах:

— Нивы сжаты.

— Рощи голы, — отозвался правый разведчик и скомандовал напарнику. — Уходим.