Открывашка и война (СИ) - Смолин Павел - Страница 32

— Суровый, но справедливый, — с улыбкой покачал головой Федор Викторович. — Если ты умеешь удлинять руки, значит и внешность изменить можешь?

— Очень обидный вопрос, — буркнул я.

— Ты — подросток, Андрей, — развел он руками. — Можно поправить этот момент гримом, но грим — несовершенен. За этот год тебе лучше вырасти хотя бы лет до двадцати пяти.

— Так уже не обидно, — признал я. — Хорошо, я постараюсь за этот год вырасти на восемь.

— Отлично! — одобрил он и поставил чашку на столик. — Предлагаю начать — у тебя впереди год, а вот у меня дел непочатый край.

— Как ты смеешь называть Древнего бездельником, жалкий актеришко⁈ — не выдержала Юки.

Биометрия мужика показывала полнейшее спокойствие — так было с момента его появления здесь.

— Очень хорошо! — изобразил он радость. — Андрей, старайся почаще узнавать мнение уважаемой дочери семьи Икеда — это поможет тебе выработать способность смотреть на окружающих как на дерьмо.

— Не хочу такой навык, — признался я.

— Выбора нет! — хохотнул он.

— Почему ты позволяешь ему так с собой разговаривать? — спросила меня не успокоившаяся японка.

— Потому что мне — семнадцать лет, — честно ответил я. — И до недавнего времени я был обычным школьником. Слушать того, кто в чем-то разбирается лучше тебя — это правильно. И в словах Федора Викторовича нет ничего, что могло бы меня задеть. Не мешай.

— Да, Андрей-сама, — буркнула она и отвернулась к окну.

Учитель скомандовал:

— Поднимайся на ноги, для начала научим тебя правильно стоять…

Занятия окончились к семи часам вечера, когда солнышко успело обойти небосвод и окрасить мир в оранжевые тона. Юки, к моему удивлению, включила паиньку и старалась помогать — часто в тему. По итогу высокоуровневый специалист вынес вердикт:

— Прогресс невероятный! Но не обольщайся, Андрей. Это — только азы.

— Понимаю, Федор Викторович, — отозвался я. — Спасибо.

Педагог покинул дом, разминувшись на крылечке с Тимофеем. Выглядит отлично — отоспался, отъелся, вид такой, будто готов горы свернуть.

— Добрый вечер, — поздоровался он с политконсультантом.

— Добрый вечер сотрудникам органов государственной безопасности! — салютнул тот и направился к «УАЗику».

— Привет, — протянул мне руку.

— Доброе утро, — подколол я его.

— Икеда-сан, — поклонился он японке.

— Это типа ниндзя, — представил я КГБшника.

Юки презрительно поморщилась.

— Андрей, синоби — это люди без чести, — педагогическим тоном просветил меня Тимофей. — Если проводить аналогии, я являюсь самураем на государственной службе.

— Потом расскажешь мне про ваши обычаи, — решил я исправиться при помощи Юки. — Мы пойдем за твоими слугами… Когда?

— Отсюда и до восьми, — предоставил выбор КГБшник.

— Я буду ждать, — поклонилась девушка и ушла в свою комнату.

— Идем, — решил я не откладывать в долгий ящик. — Как там у вас?

— Работаем, — невнятно ответил он. — Я проснулся полтора часа назад. Что-то важное бы тебе довели, не сомневайся. Отдыхай, Андрей, — с улыбкой ткнул кулаком в плечо. — Море, — указал на бухту. — Наложница, — кивнул на дом. — Мне бы в твои годы так!

Ага, сиди и не лезь не в свое дело.

— Пока можно и отдохнуть, — кивнул я и провел КГБшника через пробой.

Очень удобно в ста пятидесяти метрах от дома находится. В поселке — еще два, плюс транспортные врата, так что это — мой личный, секретный. Путь по Тамбуру скоротали при помощи Тимофея:

— А ты знал, что в поселке сепаратизм зреет?

— Серьезно? — удивился я.

— Я транспортными вратами проходил, агитацию слушал. Гена-физрук старался, — настучал он на односельчанина. — Мол, толком еще и не обосновались, а на большую землю уже караваны идут: фрукты, ягоды, рыба, метапшено — у нас-то там запрещено пока.

— Так и взамен караваны идут, — пожал я плечами.

— А Форт-Нокс? — спросил Тимофей. — Придурки твои американские, Джим да Билл, всем растрепали. Им вообще грустно — получается, грабят их бывшую родину. И не Волмарты, а централизовано. Поспрашивал по пути — собираются толпой уйти в Орегон. Там леса, горы — попробуй найди.

— В смысле деревенские? — спросил я.

— Все Липки, сотня солдат — они, кстати, юридические дезертиры получатся, но приказано не трогать. Ну и твои американцы. И слава богу — зачем тебе два пи***ла в ближнем круге? Пусть уходят.

— Надо встретиться и поговорить, — решил я.

— Встретимся и поговорим, — согласился Тимофей. — Может тебя и послушают.

— Пришли, — предупредил я, подкорректировал точку выхода на нашептанную комаром во время прогулки с Юки локацию, и мы приземлились запачканными песком кроссовками на татами.

Прямо перед нами — удивленная, одетая в белоснежное кимоно баронесса Икеда, с кинжалом в руке и на коленях. Рядом с ней — мужик с катаной. Справа и слева, на коленях, сидели хмурые японские мужики в кимоно. А вот и сам барон.

— Здравствуйте! — нарушил я гробовое молчание.

Неловко вышло.

Икеда что-то рявкнул на японском, и все, включая его отложившую кинжал жену, рухнули ниц, уткнувшись лбами в татами. Блин, а ведь татами после «сохранения чести» придется выбрасывать — никакого полиэтилена под баронессу не подстелили. И о чем я вообще думаю?

— Великий Древний! — глухо прокричал в татами барон.

Я уже и великий?

— Простите за столь недостойный прием! Если вам будет угодно подождать, мы в кратчайшие сроки подготовим торжественный ужин.

— Извините, что прервал важный ритуал, — ощутил я позыв извиниться в ответ и укоризненно посмотрел на Тимофея.

Потому что КГБ, походу, барона уведомить о нашем скором приходе не потрудилось. Прежний я бы списал это на занятость аппарата переменами, но нынешний, объективно оценивающий происходящее я твердо уверен, что в таком виде ситуация нам на руку — вон полковник невинность изображает, значит все правильно.

— Ничего, моя недостойная жена сможет закончить свой путь после вашего отбытия, — успокоил татами барон. — Или вы желаете посмотреть?

— Не на что смотреть, — проявил я малодушие.

Кто вообще в здравом уме и не будучи фашистом на такое смотреть захочет?

— Мы здесь, потому что Юки нужны достойные слуги и паланкин, — выкатил я цель визита.

Спина и затылок барона словно закаменели. Понимаю — я только что ткнул его носом в неуважение к традициям. Это как так — наложницу выдал, а приданное и инфраструктуру к ней — нет? Что это, как неуважение к Древнему? В глазах барона я пришел лично, чтобы выразить свое недовольство. Возможно — с плачевными последствиями для клана Икеда.

— Простите! — покаялся барон, выпрямился, сев на колени и достал из ножен кинжал. — У меня не остается выбора, кроме как…

— Кроме как найти слуг и паланкин, — подсказал я. — Ваша кровь мне не нужна, барон, мне нужен душевный покой моей наложницы.

— Казума, приготовь все необходимое для комфортной жизни Юки в доме Древнего! — скомандовал барон мужику из шеренги слева.

— Хай! — молодецки рявкнул тот в татами и прямо на карачках покинул помещение.

Стоп, а разве не будет правильным притащить девушке целую, почти покойную, мать? Ей же не обязательно помирать.

— Окончательное решение остается за вами, уважаемый барон, — заявил я. — Но мне было бы очень приятно, если бы баронесса искупила свой грех заботой о дочери.

— Разумеется! — снова бухнулся лбом в татами барон. — Асами, для нашего рода ты — мертва. Нарекаю тебя новым именем: Сакура. Отправляйся в дом Древнего в качестве смотрящей над слугами.

— Да! — та тоже ткнулась лбом в татами. — Уважаемый хозяин, — это уже мне. — Могу ли я взять с собой немного вещей?

— Барон, позволено ли моей главной служанке взять из вашего дома немного вещей? — переадресовал я вопрос хозяину дома.

— Разумеется! — отозвался тот. — Женщина, позаботься так же и о вещах для Юки. Не забудь и приготовленные нами подарки для Древнего.