Практикант 5 (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 32

Судя по обрушившейся из динамиков тревожной музыке, крадущаяся куда-то на экране героиня вот-вот должна была угодить в какую-то западню. Но не зная названия фильма, и пропустив уже добрую его половину, я как-то не проникся тревожностью момента, а весьма душевно свернулся калачиком в мягком, удобном кресле, прикрыл веки и благополучно отрубился от оглушительный вопль влипшей-таки в неприятности киношной барышни…

Мне приснился очень приятный сон.

Мы словно в безумном калейдоскопе, слившись в единое целое, мельтешили из тени в тень.

Окружающая тьма то и дело подсвечивалась радужными сполохами. Иногда над головой оглушительно гремели чьи-то голоса. Временами звучала странная музыка…

Она была сверху и с неистовой страстью отдавалась каждому скачку на моих коленях.

Мое лицо утопала в уютной ложбинке между ее небольших, но таких желанных, грудей. Острые, как карандаши, соски нежно елозили вверх-вниз по моим щекам. А обе мои пятерни мертвой хваткой вцепились в упругие ягодицы партнерши.

Я пытался задавать темп. И иногда у меня это даже получалось.

Ее непрерывная скачка продолжалась восхитительно долго.

И на пике наслаждения, с неистовым звериным рычаньем, я яростно разрядился в нее.

Она же покорно приняла мое семя до последней капли.

Ее острые зубки игриво куснули меня за мочку уха. И я услышал от партнерши единственное за весь акт слово:

— Спааасииибооо! — тягучий, как сироп, голос не опознать было невозможно.

— Марина, да как так-то? — ошарашенно пробормотал я в ответ.

А в следующее мгновенье неуловимая, как ветер, девушка-тень играючи вырвалась из моей мертвой хватки.

Потерявшие сопротивление упругой плоти пальцы сжались в бессильные кулаки и рухнули на опустевшие колени.

Мгновенно лишившиеся заслона марининого тела глаза заслезились от яркого света, хлынувшего с открывшегося широкого экрана…

— Безобразие! Молодые люди, вы что себе позволяете⁈ — раздавшийся сбоку скрипучий женский голос сопровождался ярким лучом фонаря, резанувшим по моим многострадальным глазам, окончательно их ослепляя.

— А профурсетка твоя где? Нечто сбежала? От курва шустрая! — луч фонаря, оставив мое лицо, стал обшаривать соседние кресла.

— Шаг в тень! — пробормотал я под нос фразу-активатор спасительного теневого умения.

— Ну-ка сиди не рыпайся! — злая тетка цапнула меня за плечо и снова ослепила фонарем лицо. — Теперь за двоих отдуваться будешь, хулиган. Наряд я уже вызвала, и за непотребства в общественном месте сейчас тебя…

— Это вряд ли, — буркнул я, выбирая из разнообразия картинок-предложений (благо на внутренне зрение внешнее ослепление глаз никоим образом не отразилось) погруженный в полумрак закуток с унитазом. И через мгновенье, вместо зрительного кресла, оказался сидящим на белом друге.

— … Прикинь, МНЕ такое сказануть?..

— Ваще жесть… Ну, и че ты?..

— Устроила скандал и потребовала администратора, разумеется…

— Ну ты, Катюха, огонь, конечно!.. — эмоциональный девичий диалог доносился сбоку из соседних кабинок, а звонкое журчанье, сопровождающее беззаботную болтовню, невольно раскрывало пикантную подробность интимного занятия девушек.

Оказия вышла. Теневая абилка запулила меня, вместо мужского, в женский туалет. Но эта нечаянная промашка натолкнула меня на оригинальную идею. И вместо задуманного изначально образа Александра, я сформировал поверх себя (Чужой маской, разумеется) иллюзорную копию великанши-Серафимы.

Судя по тому, как ровно (без визгов и писков) отреагировали выскочившие из своих кабинок соседки-сикухи на появление рядом из дальнего закутка здоровенной бабищи в моем исполнении, маскировка наложилась просто идеально.

Выйдя следом за продолжающимися оживленно шушукаться подружками из туалета в холл второго этажа, я с трудом смог удержать равнодушную мину, наблюдая, как у дверей кинозала опростоволосившаяся контролерша, заламывая руки, растолковывала угрюмой паре прибывших на вызов блюстителей порядка в форме, что устроившие оргию на сеансе распутники растворились в воздухе прямо у нее на глазах… На неспешно проходящего мимо меня контролерша даже взглядом не повела.

Один из полицейских, извинившись перед взвинченной дамой, зайдя за спину товарищу, что-то неразборчиво зашептал по рации…

Страсть как захотелось, конечно, досмотреть, чем же эта булгаковщина тут закончится. Но палиться необъяснимой остановкой перед лестницей я не решился и, продолжая движение, стал неспешно спускаться вниз.

Энергетический резерв КЭП за время отдыха в кинозале уже прилично восстановился. Таймер обратного отсчета, загоревшийся в левом нижнем углу после активации Чужой маски, показывал:

00:43:12… 00:43:11… 00:43:10…

Что было уже совсем не критично. И позволяло, без отчаянной беготни, спокойно обмозговать текущее свое положение, и выработать четкий взвешенный план дальнейших действий.

Еще спускаясь по лестнице я вспомнил, что неподалеку от кинотеатра, буквально через пару домов, располагался неплохой универсам. Где, с моими текущими возможностями, в легкую можно было нахаляву разжиться новой приличной одеждой (в том числе и зимней — что сейчас особо актуально), да и перекусом каким-нибудь до кучи там же не сложно затариться. Наличие там примерочных кабинок позволяло прямо в магазине спокойно переодеться в обновки, набить карманы жратвой, и под прикрытием иллюзорного двойника Серафимы с пустой тележкой беспрепятственно покинуть универсам. Ежели все-таки сработает на выходе какая-то потайная сигналка, и начнется кипеш, завсегда можно шарахнуться в какой-нибудь потайной закуток, где, по обстоятельствам: либо сменить иллюзорное прикрытие с засвеченной «Серафимы» на новоявленного «Александра», либо и вовсе перенестись в какое-то надежное теневое убежище за стену… Конечно, это было чистой воды воровство. Но в текущей ситуации, лишенный доступа к банковскому счету, я был вынужден идти на преступление. Однако, для себя я твердо решил, что в будущем, когда, надеюсь, вновь удастся разжиться деньгами, я обязательно вернусь в универсам, и с торицей компенсирую все нанесенные ему убытки.

Встретивший меня на выходе из кинотеатра бодрящий мороз вынудил поспешить с реализацией плана. Но я не успел даже добежать до выхода из проулка, как с оглушительным ревом мотора мне навстречу с проспекта вырулила знакомая розовая «мазда».

Интерлюдия 7

Снова повсюду загораются жуткие черные свечи, озаряя облезлые стены каземата зловещим багрянцем. И с пола доносятся страстные вопли и стоны сношающихся пар.

Короткий спасительный сон вновь оборачивается проклятым кошмаром.

Руки-ноги оказываются прикрученными к ножкам скамейки, так что невозможно шевельнуться в лежачем положении. И поднимающиеся с пола разгоряченные похотью свиньи (только что отдававшиеся друг другу в отвратительной оргии) начинают с четырех сторон поливать обнаженное беззащитное тело на скамье кровью из рассеченных ножами запястий.

Забитый в рот кляп позволяет лишь остервенело мычать и неистово метаться головой из стороны в сторону. Заботливо подложенная под голову мучителями подушка не дает возможности разбить затылок и отключиться от лютого трэша.

Когда тело густо залито свежей кровью, из дальнего угла выходит эта мерзота, и с похабной улыбкой тут же опускается сверху.

Соединившиеся молодые тела сотрясаются от частых фрикций. И уже на спину навалившегося партнера продолжает фонтанировать кровь из рассеченных запястий безумно хохочущих свидетелей отвратительного акта…

Осатанелое отвращение к происходящему ужасу выражается в бешенной неистовой истерике. И оковы кошмара рассыпаются от оглушительного вопля…

До контуженного пережитым стрессом сознания не сразу доходит, что кричал только что сам. Что рот давно уже избавлен от кляпа, и тело прикрыто одеждой. А руки-ноги хоть и по-прежнему связаны, но не прикручены намертво к ножкам скамьи.