Королевская кровь-12. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 35

Отдельные отряды иномирян на тха-охонгах уже видели в центре — и Василине каждый час докладывали об их продвижении. Обезглавленные, иномиряне разделились на несколько групп, но действовали они, очевидно, по заранее обговоренному плану, и настойчиво двигались к центру.

На ночном совещании, которое она собрала после возвращения, были озвучены окончательные цифры наступающих — почти шесть тысяч наемников на тха-охонгах либо уже находились на улицах Иоаннесбурга, либо в скором времени должны были там оказаться, несколько сотен неуловимо быстрых и смертоносных невидши — а к утру должны были долететь около трех тысяч всадников на раньярах, вооруженные захваченным на складах туринским оружием. И все это против тридцати тысяч регулярных войск, смешанных с ополчением, трех сотен танков и около пяти сотен артиллерийских орудий, защищающих город.

— В боях уже захвачено несколько тха-норов иномирян, — докладывал Тандаджи, — и с ними проведена следственная работа. Они утверждают, что план — окружить королевский дворец и заставить вас сдаться, используя массовые демонстративные казни жителей.

Все посмотрели на Василину, и в их взглядах было понимание, что с ней это может сработать.

— Поэтому с пути следования групп иномирян выводятся все гражданские. Солдатам приказано сдерживать врага на рубежах обороны сколько возможно, но не подставляться, и при критическом сближении отступать на следующий рубеж, — говорил министр обороны Лосев. — Так мы разделили их на несколько групп — они рвутся к центру, мы их уничтожаем. Прежде всего невидши и всадников, без всадников инсектоиды нападают, только учуяв кровь. К тому времени, как они дойдут к дворцу, в город уже войдут наши дивизии, доберутся листолеты с Севера, и здесь, в центре, мы их окончательно и перемелем.

Да, инсектоидов прорежали на подходе: непрерывно бухала артиллерия, слышались на окраинах выстрелы танков, автоматные очереди. Единственным действенным оружием против невидши оставался огонь: зажигательные гранаты, огнеметы и огнедухи, — и потому офицеры гвардейского полка Мариана перемещались с прибившимися к казармам помощниками туда, откуда поступали донесения о невидши и помогали магам, у которых были камни с привязанными кровью королевы духами.

Василина, встав из-за стола, покачнулась. Постояла у окна, вдыхая прохладный воздух и слушая звуки далеких разрывов, сирен и визга охонгов. А затем ступила к горящему камину и сунула в огонь руки.

— Еще кофе, — приказала она через некоторое время в трубку.

В голове был туман — она словно застыла в ожидании и страхе за Ани, за Алину: вот-вот должен был выступить на помощь сестре в Нижний мир отряд боевых магов Свидерского, и ждать известий было невыносимо тяжело. А за себя она не боялась совсем — потому что она всегда сможет призвать свой огонь и спалить часть нападающих.

Прилетела огнептица от Марины, и королева едва заметно выдохнула — сестра проснулась и писала, что все в порядке. Написала и Каролина — что они все под защитой духов-деревьев и что за нее не стоит волноваться. Поля еще спала — в Бермонте не было и одиннадцати, а вот от Ангелины нового вестника еще не прилетало, и это тревожило.

Василина пила кофе и смотрела на карту Иоаннесбурга, столько раз уже рассмотренную за ночь. Река Адигель рассекала столицу с северо-востока на юго-запад, и дворцовый ансамбль с огромным парком, обнесенным витой высокой оградой на мраморной основе, растянулся на два километра вглубь и на три вдоль реки и набережной от курганов и семейного кладбища слева, если стоять лицом к реке, до старейшего кремлина справа, от которого и пошел Иоаннесбург. Собственно, с противоположного берега и набережной видны были только вершины курганов, которые, по легендам, иногда светились по ночам.

Сам дворец, утопленный от любопытных глаз в парк за системой прудов, лазаретом, Высоким советом, музеем и прочими входящими в ансамбль зданиями, был построен фасадом не к реке, а к прилегающей с юга площади Победоносца, к Храму всех богов и коронационной Арене, расположенных на противоположном конце центрального Спасского проспекта. Гигантский парк посреди шумного города, центральная часть которого со всеми зданиями была закрыта невероятных размеров щитом. Выдержит ли он? Или история повторится, но вместо одурманенных горожан сюда ворвутся иномиряне?

Одно Василина знала точно — что бы ни случилось, она, как и ее мать, будет сражаться до конца.

Когда ко дворцу вышли первые десятки тха-охонгов и раздались первые деловитые и басовитые выстрелы из танков, она почувствовала даже некое облегчение. Скоро развязка Иоаннесбуржского клубка, скоро здесь все решится.

Выстрелы слились в непрерывный грохот, парк заволокло дымком от снарядов. Землю вдруг затрясло по-настоящему, и Василина почувствовала, как откуда-то со стороны Инляндии, а затем и со стороны Милокардер расходятся мощные волны стихийных возмущений.

К Магическому Университету тха-охонги добрались к утру — примерно тогда, когда к городу долетели первые раньяры. В университете давно было пустовато — седьмые и шестые курсы почти полностью ушли на войну, курсы младше помогали в лазаретах, патрулях, добровольческих дружинах. Но общежитие не пустовало, а сейчас, когда стало известно о будущих катаклизмах, сам университет и большая университетская территория стала прибежищем для испуганных людей.

Пришли сюда и мама с папой Дмитро Поляны, приведя кучу соседей из дома. Мама Дмитро обладала невероятной способностью заводить знакомых на любом месте — вот и сейчас она, как только по радио объявили, куда можно спрятаться, прошла по дому сверху донизу и настойчиво позвала всех именно под защиту МагУниверситета.

— У меня сын там учился, так нас несколько раз на территорию не пустили! — говорила она. — А если уж меня смогли не пустить, то этих муравьев и подавно не пустят!

Камены, Аристарх и Ипполит, сильно заскучав в опустевшем университете, тоже оживились, когда его коридоры и аудитории стали заполняться людьми, а столовая заработала на то, чтобы всех прокормить. Они скучали по шумным студентам, скучали по их искрящей магии, питавшей университет и их самих. Без подпитки стихийное хранилище университета стало оскудевать, а на фоне ослабевания потоков близок был час, когда и сами каменные стражи, уникальные мультистихийные духи, способные появиться только в подобном месте, могли развеяться.

Каждый день они проверяли крепость щита, ловили редких студентов из общежития и заставляли рассказывать, что творится в городе, упрашивали сторожа читать им газеты, расспрашивали нового ректора, ругались на Ситникова, что он так к ним и не заглянул и гадали, как же узнать новости о принцессе и темном Тротте.

— Печенкой чую, что мимо нас проходит занимательнейшая история, Полик, — хандря, говорил Аристарх, и голос его скрипуче разлетался по пустым коридорам университета.

— У тебя нет печенки, Аристарх, — занудно уточнял Ипполит, и они начинали переругиваться чисто от скуки.

А сейчас они радовались обилию народа — и, проникнувшись высокой миссией по защите, переданной им нынешним ректором, наблюдали за приближением почти сотенного отряда тха-охонгов. Сверху планировали редкие еще раньяры, бросаясь на отступающих бойцов Рудложской армии, которые отстреливались из гранатометов под прикрытием бронемашин.

Отряд нырнул под щит — туда, где собрались испуганные люди… и полетели вниз, атакуя его, стрекозы.

А навстречу поднялись несколько десятков сияющих великанов, состоящих будто из текущей энергии — и с знакомым всем студентам ворчанием и хохотком стали отбивать раньяров и напирающих на щит тха-охонгов странным оружием, очень похожим на ракетки для тенниса, которым иногда мучили студентов преподаватели физкультуры.

Через полчаса от наступающих остались лишь разбросанные по периметру дохлые инсектоиды. Один из светящихся гигантов, крутанув «ракетку» в руке, обернулся ко второму.