Королевская кровь-12. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 51

Пока было чисто — то ли к месту боя собралась вся окрестная не-жить, то ли ближе к утру она была тут не так активна. Хотя по опыту генерал знал, что нападает она и днем и ночью, и лишь некоторые виды таких тварей выходят только ночами.

Дармоншир за ним не пошел — все же колдун был умен и понимал, что кулаки против меча не сработают. Хотя… мог бы попытаться ударить ментально, но, видимо, ему требовалось для этого посмотреть противнику в глаза? То, почему сам Ренх-сат отпустил его, он объяснял себе с трудом, но однажды приняв решение, не сомневался в нем.

Ренх-сат мало чего боялся в двух мирах, но местная не-жить вызывала в нем почти физиологическое отвращение. И то, что колдун не оставил его перевариваться еще живым в утробе чудовища, а вытащил, хотя рисковал свалиться обратно сам, заставило его испытывать что-то похожее на благодарность.

А еще тиодхар неохотно признался себе, что, изучив противника, поняв его повадки, его способ мышления, увидев странное умение смеяться в самые жуткие моменты, ощутил нечто вроде симпатии.

Что не помешало бы ему убить его при необходимости. Но ее уже не было.

В любом случае боги накажут за проигрыш. Даже захвати он колдуна и потребуй от командира его армии отступить или сдаться — Ренх-сат уже понимал, что колдун предпочтет погибнуть, но не стать причиной проигрыша. А командир его войск достаточно хладнокровен, чтобы не поддаться на шантаж. Да и не восстановит это разбитую армию. Нет у тиодхара больше армии.

Можно было, конечно, захватив колдуна, явиться в лагерь у врат, собирать остатки сил и снова выступать на Норбидж.

Но он и так высосал все силы из отрядов, оставленных по всей Инляндии. Поставил все на этот бой. Сейчас по поселениям страны остались группы нейров для поддержания порядка, такие крошечные, что любое организованное сопротивление опрокинет их. Из малых городов все силы и вовсе были выведены к Норбиджу.

А еще Ренх-сат понимал, что ментально колдун Дармоншир сильнее его, и в любой момент может перехватить управление телом, заставить вскрыть себе горло или пойти на свои же отряды. Повезло, что после спасения из пасти гигантской нежити удалось застать врага врасплох, и что мечом дернуть Ренх-сат успел бы быстрее, чем удалось бы его подчинить.

Теперь оставалось понять, что же делать дальше. Захватить стрекозу, проникнуть обратно на Лортах и идти к Тмир-вану? Присоединиться к нему, как побежденный на Севере Руд-лога Виса-асх присоединился к победившему в Блакории Манк-тешу, встать под его меч как вассал?

Ренх-сат мрачно сплюнул. Идея была не то чтобы плоха. Но ему, победоносному генералу, просить о покровительстве? Покойный ныне отец убил бы его на месте, а братья вычеркнули бы из рода.

Тмир-ван был самым старшим и спокойным из выделяемых Итхир-Касом тха-норов, поддерживающих империю в целостности, подавляющих мятежи и тех, кто посмел пойти против воли императора. Он был идеальным подчиненным и никогда не стремился к власти, не участвовал в грызне остальных тиодхаров, поощряемой императором. И был единственным, кого Ренх-сат уважал.

Ренх-сат прекрасно понимал, зачем император сеял рознь — даже если двое из тиодхаров договорились бы, они могли сместить Итхир-Каса. Но старик был жесток и хитр, и каждый бы доложил на другого, приди тот договариваться, так как посчитал бы, что его проверяют.

Нет, к Тмир-вану нельзя. Верный вояка, скорее всего, пленит его, чтобы дождаться воли богов, и выведет обратно в новый мир под их суд.

Тогда что остается? Лететь в свои земли, в свою твердыню, окапываться там и ждать, удастся ли богам выйти на Туру? Если не удастся — его найдут и в твердыне. А если да, то он будет жить. И после ухода богов можно будет идти на Лакшию, ибо кто бы ни сидел в ней сейчас, он не потерпит существования Ренх-сата как угрозы своей власти и велит убрать его войной ли или предательством.

Или остаться здесь, на Туре? Леса здесь густы и обильны, можно будет построить дом и жить в чащобе до конца жизни.

Он вспомнил о нежити и ускорил шаг.

Да и разве дело ему, взявшему столько твердынь и почти победившему колдуна Дар-мон-шира, чахнуть в глуши, опасаясь, что на него наткнется патруль? Здесь не построишь свою твердыню, не станешь властительным тха-нором.

Нет, ему мил Лортах. Пусть здесь, на Туре, много чудес, которые он хотел бы видеть и у себя дома. Он, обладая цепким умом, оценил и бытовые прелести, и военные достижения. Но здесь он проигравший беглец. И выиграют ли боги или проиграют (хотя разве они могут проиграть?) — его участь предрешена.

А там, без богов, он будет сам себе хозяином. Возможно, никто и не узнает, что он проиграл. А если и узнает — во главе верной армии, защищенный крепкими стенами родовой твердыни Ренхис, на обильных и тучных землях далеко от моря, там, куда океан не дойдет еще долго, он сможет заткнуть рты и стать во главе империи.

Как воин, служащий Нерве, он испытывал тяжелое раздражение оттого, что проиграл.

Как боец, понимал, что сделал все возможное, и наказывать его не за что. Он не совершил ни одной ошибки, он действовал тонко, уверенно и предусмотрел все.

Просто враг оказался удачливее и сильнее.

Но его накажут просто потому, что он разочаровал и не справился. Накажут за верность и стремление к победе. И это несправедливо. А на Лортахе можно будет выжить и без богов.

И если здесь люди так бьются, то что же могут местные боги? И не станется ли, что боги Лортаха не победят?

Для него это была такая внезапная и кощунственная мысль, что он замер, мотнув головой. А затем быстрее двинулся по лесу.

Через час удалось захватить мысленно не стрекозу — охонга, подозвать его и взобраться на спину. И понестись в сторону пульсирующих врат.

Около них царило беспокойство — нейры палили вверх из гранатометов, то и дело понимались ввысь новые стайки стрекоз. Ренх-сат присмотрелся и выругался — в небесах бились драконы, а защищал их колдун Дармоншир в змеином обличье.

На миг мелькнула мысль самому оседлать раньяра, призвать всех крылатых инсектоидов из округи и попробовать еще раз вернуть себе честь и славу — и доспехи! — но он уже знал мощь колдуна и понимал, что раньяров, оставленных у врат, не хватит, чтобы его победить. Разве что просить раньяров у Тмир-вана и возвращаться сюда. Или ждать, удастся ли колдуну проникнуть внутрь, и встретить его там во главе отряда? И там же уже захватить — будет ли работать его сила на Лортахе?

Встречные наемники узнавали прославленного генерала, с удивлением расступались. Он ехал, выпрямившись, глядя поверх голов, но ощущал себя голым — белые доспехи остались у колдуна, и только верный меч был при нем.

Сюда еще не дошли слухи о проигрыше, но вот-вот долетят стрекозы с теми, кто успел сбежать с битвы. И тогда его могут и свои не пропустить.

Однако пока что на пути никто не вставал.

Сверху донеслось шипение и Ренх-сат поднял голову. Белый клубящийся змей смотрел на него с небес, и Ренх-сат увидел, как тот вытягивается стрелой, чтобы рвануть вниз, схватить, снова пленить. Как колдун стал бы спасением для Ренх-сата, так и тиодхар стал бы спасением для друга колдуна.

Генерал усмехнулся и подал охонгу мысленный приказ за секунду до того, как в глазах змея созрело решение. Охонг прыгнул в портал — и вынырнул с той стороны, из врат, самых близких к трем сопкам, которые впервые на памяти Ренх-сата извергались: ближайший поток лавы неторопливо двигался параллельно рукаву реки.

Внизу появление победоносного тиодхара вызвало недоумение. Ренх-сат неспешно вел охонга вперед: перед ним расступались нейры, склоняли головы патрули, застывали, привлеченные ментальной силой, сидящие на земле подобно псам в ожидании охоты невидши. Но в глазах людей он видел настороженность и опаску. Почему тиодхар один? Почему он в таком виде? Где его свита? Где армия?

— Эй, люди, — крикнул он высокомерно, чтобы сбить неизбежную мысль, — пролетали ли здесь жрец Имити-ша и мой связной Арвехши?