Жена генерала (СИ) - Цвик Катерина Александровна - Страница 7

Никогда не думала, что в помещении, в котором собралось так много людей, в одночасье может стать так тихо. Взгляды собравшихся прикипели к одной-единственной персоне — ко мне. Хотя я на их месте смотрела бы на ненормальную, которая кричала, что я колдунья.

Руки отца, которыми от сжимал наши с генералом ладони, дрогнули. Но он не был бы политиком и придворным, если бы не умел держать удар. Он выпрямился еще больше и уже собрался что-то ответить, но первым успел генерал. Он демонстративно взял мою руку из рук отца, поцеловал мои чуть подрагивавшие пальцы и только после этого развернулся к зрителям и спокойно спросил своим низким неподражаемым голосом с хрипотцой:

— Госпожа эн Рунеж, я могу узнать, откуда в вашей голове родились столь дикие мысли?

И так глянул на женщину, что рука, которой она продолжала тыкать в мою сторону, словно заправская селянка, а не благородная дама, затряслась, и женщина сделала невольный шаг назад.

— Она изменилась! Резко изменилась! Я знаю! — выкрикнула она.

— Эмма не так давно была при смерти и потеряла память. Поэтому я еще раз повторяю свой вопрос: откуда в вашей голове родились столь дикие мысли?

— Я… Я знаю! Она отказала моему сыну!

— То есть вы считаете, что отказ девушки выйти замуж за вашего сына — признак того, что она колдунья? — скептически изогнул бровь генерал, и я кожей почувствовала, как изменились взгляды людей, смотревших на меня.

Всего одной фразой генерал умудрился все перевернуть, и теперь на мать Дримвана смотрели с насмешкой и недоверием, а на меня с сочувствием.

— Да! То есть нет! Но я знаю, что она колдунья!

— Вот прямо так: знаете? Тогда вы должны знать, что колдунью в другом человеке может определить только другая сильная колдунья или одна из высших жриц Лимы. Насколько я знаю, вы не жрица…

Взгляды толпы снова изменились, став настороженными и подозрительными. Ощутила это и госпожа эн Рунеж. Ее подбородки затряслись, и она начала затравленно оглядываться в поисках чьей-либо поддержки. Но даже ее муж и тот не торопился приходить ей на помощь, и по его потемневшему лицу было видно, как сильно эта ситуация по нему ударила.

— Я не колдунья! Все это знают! А она — да! Человек не может так измениться! Вызовите жрицу, она подтвердит мои слова!

— Пригласим, можете не сомневаться, но не к Эмме, а к вам.

Толпа снова загудела, одобряя это решение, но не готовая снимать с меня подозрения.

— Да, только для госпожи эн Рунеж, — вмешался в беседу отец и приобнял меня за плечи. — Эмма несколько дней назад встречалась с одной из высших жриц Лимы. И та ничего подозрительного не увидела.

— О-о-о!..

— Встречалась!..

— Так она не колдунья!..

— А эн Рунеж-то какова!..

— Сыночку ее отказали…

— Так девушку чуть не ославила…

— А ведь какая дочь у эн Валежа хорошенькая…

— Жаль, что не успели представить наместнику…

— А генерал-то каков!..

— …подсек рыбку первым…

Это и еще очень многое пронеслось по залу многочисленными шепотками. Но это волновало меня мало, потому что я испытывала огромное облегчение и благодарность Сержу. Ведь это именно он настоял, чтобы привезенные нами из неожиданного путешествия знахарка с девочкой как можно быстрее сходили в храм и пообщались с высшей жрицей.

А я? Я решилась на этот шаг после беседы с Мартиной. Очень непростой и неоднозначной беседы…

Огонек свечи, которую зажгла у себя в комнате Мартина, слегка подрагивал от легкого ветерка, дувшего от открытого окна. Духота к вечеру спала, и можно было насладиться прохладой.

Малышка спала в люльке, которую для нее нашли на чердаке, и сладко посапывала.

— Уже придумала, как ее назовешь? — спросила я, разглядывая маленький носик пуговкой и чуть приоткрытые губки малышки.

Мне и самой хотелось такую же! Как же мне хотелось ребеночка! Мне ведь совсем не семнадцать, а уже за тридцать. Чайлдфри, как сейчас модно говорить, я никогда не была, и родить уже очень хотелось. Хотя бы для себя. По крайней мере, именно о таком развитии событий я уже начала задумываться в своем мире. Здесь такие мысли у меня просто не успели появиться — слишком все быстро происходило, — но вот сейчас, стоя над люлькой, они снова стиснули грудь нежностью и тягучей потребностью.

— Все еще не решила, — вздохнула женщина.

— Может, как мать — Аматой? — предложила я.

— Аматой? Пожалуй, не стоит навлекать на нее судьбу матери. Лучше дать ей совсем другое имя, чтобы и жизнь у нее сложилась совсем иначе.

— Иначе… Назови ее Анной, — и внезапно вырвалось у меня.

Анна… Мое имя из родного мира, с которым мне нужно уже попрощаться. Имя из другого мира обязательно принесет малышке счастье. Я не боялась накликать на нее свою судьбу. Я словно знала, что этого не произойдет.

— Ханна… — повторила на свой манер Мартина. — А ей подходит. Так и назову, — улыбнулась, стоя рядом и разглядывая малышку, а потом поверила ко мне голову и тихо спросила: — Ханна, это ведь твое настоящее имя?

Я чуть на месте и не упала. Дыхание сбилось, голова закружилась, женщине пришлось меня придержать за локоть, чтобы я и в самом деле не сверзилась на пол.

— Откуда… — сдавленно выдавила я.

— Тише-тише, все хорошо! Я никому не скажу! — видя мою реакцию, взволнованно зашептала знахарка. — Лимфеей, Лимой и своей душой клянусь, что не скажу! — и осенила себя священным кругом. — Ты спасла мне жизнь и подарила дочь. Я тебя не предам!

Для местных эта клятва — самая страшная. Но поверила я не клятве, а тому, что видела в глазах женщины. Поверила и начала успокаиваться, хотя сердце никак не переставало молотить, как сумасшедшее.

— Не у всех колдуний есть такая способность. Но у меня есть. Может, не сразу, но я чувствую некое родство, вот и…

— Так ты и в самом деле колдунья?! — теперь мои глаза округлились от удивления.

Признаться, все это время я считала, что их не существует. Придумали такую страшилку для народа, как у нас в средние века ведьм. По крайней мере, я в этом мире не видела никакого проявления колдовства.

— Колдунья, — вздохнула женщина. — Мне этот дар передала знахарка, которая меня в свое время вылечила и приютила. И ты тоже колдунья, пусть и странная какая-то. Только потому я и решила завести с тобой этот разговор.

— Но мне никто дар не передавал!

— Нет, не передавал. У тебя другое. Ты принесла дар в это тело со своей душой. Такое бывает, но очень-очень редко. Знахарка рассказывала мне о таком. Я не сразу поняла, когда тебя увидела. Но сейчас, когда ты стояла у колыбели, ты раскрылась. Видимо, вспоминала прошлое. — Я кивнула. — Расскажешь?

— Не сейчас, — после некоторых раздумий ответила я. Хотя поделиться очень хотелось. Но одно то, что меня раскрыли, уже сбивало с толку и требовало осмысления. Слишком это произошло неожиданно. — Сейчас нужно решить другую проблему: генерал настаивает на том, чтобы ты с Ханной сходила в Храм и побеседовала с одной из жриц. И сейчас я не знаю, что делать…

— Да уж… — протянула Мартина и посмотрела на девочку. — Это будет непростой разговор… Но я знаю, как можно обмануть жриц. Да и вообще таких, как мы.

— Обмануть?

Мартина поморщилась:

— Ну не совсем обмануть, скорее отвести им глаза.

— А точно получится? — засомневалась я. Не зря ведь жрицы здесь считаются детекторами, обнаруживающими колдуний.

— Если не творить злое колдовство и не убивать при помощи своей силы — можно.

— А… Я точно колдунья? — Я потерла лоб, не представляя, что значит иметь какую-то там силу. — Я в себе ничего такого не чувствую.

— Точно. Я не знаю, почему ты ничего не чувствуешь. Может, твоя душа все еще привыкает к этому телу? Ну и колдунья ты слабенькая, как и я. Потому тебя и распознать удалось. Но я не понимаю… — внезапно осеклась она. — В прошлой жизни ты должна была знать о своем даре. Все мы рано или поздно начинаем его чувствовать.