Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Уайт Лорет Энн - Страница 32

– Полиция ищет длинный язык в своих рядах.

– Это их проблема, а не моя… не наша.

Редактор сверлил ее взглядом.

– То, что ты сделала… Разместить такую информацию в «Твиттере», в своем блоге…

– Но там же нет неправды – все проверено! Столичная полиция провела пресс-конференцию, и ничего из написанного мной не отрицается.

– Ты ходишь по краю, Мерри. Если они вернутся с предписанием суда…

– Вот тогда и поговорим. При всем уважении, сэр, свобода прессы стоит хорошей драки. А какую рекламу мой блог и страница в «Твиттере» обеспечили «Сан»! Все журналисты, все до единого новостные издания ознакомились с моими сведениями и выложили свои версии. Даже телевидение соизволило обратить внимание. Если я ошиблась, это мой личный блог и твиты, меня засудят, а не «Сан». Вам достается вся слава плюс мои дальнейшие статьи. А если полиция все же потребует раскрыть источник, мы сами станем сенсацией. Так даже лучше! – Во рту у Мерри пересохло, пульс частил, но по выражению глаз главного она поняла, что победила.

Главный редактор тяжело вздохнул.

– Ладно. Но ты ходишь по тонкому льду, будь осторожна. Если редакционная комиссия решит от тебя избавиться, ты отсюда вылетишь, Уинстон. Ни компенсаций, ни рекомендаций, голый кукиш. И я тебя выручать не буду. Я вообще рисковал, нанимая тебя. «Сан» сквозь пальцы смотрит на твой личный блог криминальной хроники, потому что мы пока медленно продвигаемся по новому для нас и постоянно меняющемуся цифровому ландшафту…

– А знаете, почему редакционная комиссия до сих пор меня не прикрыла? Потому что благодаря мне увеличивается спрос на газету. Я привлекаю новых читателей. Разве не это ставилось целью, когда «Рэддисон индастрис» выкупили ваше издание, – увеличить читательскую аудиторию? Потакать массовому вкусу, стать бульварным таблоидом?

– Будь осторожна, – повторил главный. – Мне нравится твоя позиция, Мерри, – в ней чувствуется уличный темперамент, нравится твоя неугомонность. Но если одна или несколько «крыс» в полиции сливают тебе служебную информацию, значит, тебя используют. Они наверняка преследуют определенную цель. – Он молча смотрел на Мерри несколько мгновений. – Попадешь под раздачу – мы ничем не сможем тебе помочь.

Грейси Драммонд до шеи была накрыта белой простыней. Лицо казалось спокойным, почти безмятежным. Она напоминала тряпичную куклу зашитыми разрезами на лбу, составляющими распятие, и широкой полосой черных швов там, где Барб О’Хейган разрезала и отвернула кожу лица, чтобы извлечь из черепа мозг.

Энджи и Мэддокс снова стояли рядом, слушая, как О’Хейган перечисляет то, что вошло в предварительный отчет.

– Причина смерти – утопление в пресной воде, – сказала врач, отвернув простыню и обнажив край Y-образного разреза на молодой груди Драммонд. – Обратите внимание на синяки на шее и плечах и на эту полосу по нижнему краю ребер. – О’Хейган обвела рукой длинный фиолетово-багровый кровоподтек.

– Ее могли перегнуть через жесткий край, например, ванны, – сказала Энджи, – или какой-нибудь лохани, и удерживать. Голова и плечи находились под водой, а она старалась освободиться.

О’Хейган кивнула.

– Также на теле имеются вагинальные и анальные разрывы, говорящие о грубой пенетрации. Под сводом влагалища следы талька, как и у Хокинг.

– Стало быть, в обоих случаях он использовал презерватив, – заключил Мэддокс.

– Обрезание Драммонд, как вам известно, было прижизненным, однако у Хокинг все отрезано после смерти, – сказала О’Хейган.

Энджи и Мэддокс переглянулись.

– Значит, он изменил почерк? – уточнила Энджи.

– Или совершенствуется, – отозвался Мэддокс. – Или думал, что Драммонд мертва.

– Судя по всему, обрезание выполнено одним и тем же человеком – лезвие одинакового размера, аналогичное направление разрезов, те же вырезанные части. – Барб покачала головой, глядя на мертвое спокойное лицо Драммонд. – Что только люди не делают друг другу ради сексуального ублажения… Мозг – главный сексуальный орган: все, что подсказывает воображение, воплощается на деле, а оргазм закрепляет мотивацию как ничто другое…

Энджи бросило в жар. Она вдруг вспомнила, что Мэддокс стоит совсем рядом.

– А крест на лбу? – напомнила она.

О’Хейган подвела их к негатоскопу с рентгеновскими снимками.

– Это череп Хокинг. Вот здесь видны тонкие царапины. – Патологоанатом указала на тонюсенькие линии, составляющие распятие, на лобной кости. – А это череп Драммонд. Та же глубина царапин и та же форма.

– Похоже, одна и та же рука, – сказал Мэддокс. – Давление на лезвие одинаковое в обоих случаях.

– Не считая этих травм, Драммонд можно назвать абсолютно здоровой, – сказала О’Хейган. – К сожалению, остальные следы были уничтожены в больнице…

– Ее одежда до сих пор в лаборатории, – перебила Энджи. – Может, удастся обнаружить то, что позволит связать обеих жертв по месту смерти. Узнаем, куда их увезли и где убили.

– А зубы? – спросил Мэддокс.

– В очень хорошем состоянии, никакой косметической коррекции. О зубах Хокинг свое слово скажет одонтолог сегодня в первой половине дня. Существуют доказательства неудовлетворительной гигиены полости рта и серьезного разрушения зубов Хокинг в прошлом, но все восстановили с помощью каких-то весьма недешевых стоматологических чудес.

– Хокинг несколько лет употребляла кристаллический метамфетамин, – подал голос Мэддокс. – Отсюда интенсивное гниение зубов, так называемый «метамфетаминовый рот». – Он помолчал. – Похоже, она наконец занялась собой.

– И не стеснялась в расходах, – добавила О’Хейган.

– Скорее кто-то заплатил, чтобы ею занялись, – поправила Энджи.

– Эй, мальчики, мелочи не найдется? – Тощая как вешалка женщина с расчесанным, в болячках, лицом и гнилыми пеньками зубов привязалась к Кьелю Хольгерсену и Харви Лео, когда они шли по тротуару мимо магазина секонд-хенда, в витрине которого красовалась искусственная елка с запутанной мишурой. Кьель бросил взгляд на жалкое создание: нищенка была в джинсах и грязной джинсовой куртке, на руках – перчатки с обрезанными пальцами. Мокрые волосы свисали жиденькими сосульками вдоль впалых щек, а странный, безумный взгляд метался из стороны в сторону.

Она схватила Лео за куртку:

– Эй, дедуля, у тебя же есть наличные! Поделись ради праздничка, сейчас полагается подавать! – Она с маниакальным видом поглядывала Лео за спину, часто высовывая язык изо рта.

– Убери от меня свои поганые руки, наркоманка чертова! – огрызнулся Лео, отталкивая женщину и прибавляя шаг.

– Сволочь! – завопила она вслед. – Козел! Слышишь, ты, я с тобой говорю… Вернись! Погляди на меня! Погляди на мое лицо! Я тебя уже здесь видела, я тебя знаю! Хочешь потрахаться, папаша? Счастливого Рождества, мать твою!

– Как же от нее воняет, – пробормотал Лео, когда его нагнал Кьель. Ледяной дождь пошел сильнее, барабаня по плечам и рябым лужам, образовавшимся между холмиками тающей грязной слякоти. – Чертова торчалка, ничего не соображает от метамфетамина, вон, всю паршой закидало…

Кьель покосился на него, но придержал язык. Не успел он худо-бедно освоиться с Паллорино, как ему в напарники подкинули этого урода. У Харви Лео были свои комплексы (не меньше, чем у Паллорино), но он был в отделе своим и на правах старожила. Кьель рассудил, что лучше держаться на нужной стороне этого мужского клуба.

– Знаешь разницу между торчком и широй? – спросил Лео, когда они свернули за угол, направляясь в «Харбор-хаус». – Шира украдет твое дерьмо и смоется, а торчок сперва украдет, а потом будет помогать тебе его искать. – Он гортанно засмеялся собственной шутке, но тут же зашелся кашлем курильщика. – Кстати, метамфетаминщицы могут трахаться как кролики – часами.

Кьель не ответил.

– А что у тебя за имечко такое – Келл Хольгерсен? Скандинавское, северное или что?