Цветочек. Маска треснула. Том 2 (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 3

– Никому верить нельзя, – Раашир пришёл в столь замечательное расположение духа, что передумал пить и отставил чашку.

– Только я не думаю, что он один, – Шеидан, напротив, с наслаждением отхлебнул дику, горячим комом ухнувшую в желудок. – И мне неясен мотив. Я не понял, чего он хочет добиться. Более того, он знает какую-то твою тайну… – принц многозначительно поиграл бровями. – Или просто уверен, что знает.

– Неплохо было бы понять, что за тайна.

– И я о том же подумал. Так что пусть… трудится, – принц отсалютовал чашкой.

– Забавная картинка получается, – Раашир откровенно рассмеялся.

– Может, стоит предупредить наагалея, чтобы особо не усердствовал?

– Наагалею может тоже стать интересно, что же там за тайна.

– Но брат… – император бросил на принца тяжёлый взгляд, и тот осёкся. – Брат этого не одобрит.

Взгляд его величества смягчился.

– Я теперь могу отдохнуть? Где там моя Дейночка? – Шеидан сощурился, как кот.

– Не трогай девочку, – осадил его император. – Я отвечаю за неё перед её дядей.

– Ну, – принц поднялся и залпом допил дику, – отвечаешь ты, а не я.

– Эй, ты сказал всем, что женат!

– Ну вот, может, и женюсь, – подмигнул принц и танцующей походкой вышел в приёмную.

В парк Шеидан вышел через кухню, где раздобыл жаренные в масле пирожки с картошкой и теперь с удовольствием пожирал не предназначенное для высокородных желудков кушанье.

– Лесавий!!! – прогрохотал зычный бас.

Шеидан заинтересованно остановился, осмотрелся и, прижав завёрнутые в полотенце пирожки к груди, сноровисто забрался на дерево. Устроившись среди ветвей, принц с любопытством прислушался.

– Куда его занесло?! – гремел князь Хенесий. – Ящерицы тупорылые! – судя по звуку, кому-то отвесили оплеуху.

На дорожке показалась широкая фигура варлийского князя и ещё парочка фигур повыше и потощее. Князь раздражённо и обеспокоенно осматривался и чесал рыжую бороду.

Раненый сын бодро шёл на поправку и явно вознамерился добавить в шевелюру отца первые седые волосы. Варлиец и наполовину туманник Лесавий плохо поддавался воздействию лекарственных зелий. Если рану срастить ещё удалось, то на обезболивающие и снотворные зелья парень реагировал по-разному. Вот и в этот раз он вроде бы уснул, князь рискнул отлучиться по своим делам, а Лесавий проснулся, вынес окно и куда-то делся в невменяемом состоянии.

С дерева Шеидан видел и княжича. Пошатывающийся парень шёл от дворцовой часовни, и вид у него был откровенно дурной. Глаза горят оранжево-жёлтым, рубашка расстёгнута до самого пояса, а сапог нет. Босой оборотень, пошатываясь, брёл через кусты и то и дело хватался за голову. Чуть в стороне за кустами притаилась большая чёрная кошка, азартно виляющая хвостом.

Споткнувшись, княжич ухватился за дерево и остановился, пытаясь выровнять дыхание. Кошка, видимо, посчитала, что сейчас самое время повторить весёлую игру и погонять княжича по парку, и выпрыгнула из кустов. Лесавий резко вскинул голову, оранжево-жёлтые глаза расчертили воздух огненными полосами, темноту выбелил мгновенно проявившийся туман и кошку перехватили дымные щупы. Она изумлённо мякнула и, опомнившись, начала остервенело вырываться. Пьяно улыбнувшись, княжич потянул к ней руки и, обхватив оскаленную морду ладонями, поцеловал большой мокрый нос.

Кошачью морду исказило настолько не звериное изумление и возмущение, что Шеидан едва не сверзился с ветки от любопытства. Хихикая, княжич отпустил кошку и рухнул на землю. Та сперва рьяно отскочила, разъярённо зашипела, а затем притихла, прижала уши и настороженно уставилась на оборотня. Тот продолжал сидеть, безжизненно привалившись к дереву, и кошка, осторожно ступая, приблизилась и обнюхала повязку на его груди. Нервно облизнулась и боднула Лесавия башкой в плечо. Тот встрепенулся, словно проснувшись, и слепо обхватил мохнатую шею. Дёрнув ушами, кошка всё же осталась стоять рядом, даже лапы согнула, чтобы оборотню высоко тянуться не пришлось, а затем выпрямилась, поднимая на ноги и княжича.

– Вон он! – князь наконец увидел сына и бросился к нему.

Кошка его ничуть не напугала. Ругаясь, он отцепил вяло сопротивляющегося Лесавия от шеи зверя и поволок его в сторону гостевого крыла.

– Пусти, я в гнездо хочу, – заплетающимся языком возмущался княжич.

– Да я же сплёл тебе гнездо!

– Я своё хочу!

– Ну вот пойдём сплетёшь.

– Я здесь хочу!

– Здесь чужая территория.

– Я её пометил.

– Чем?! – князь аж запнулся, потом обернулся к часовне и хохотнул.

Шеидан проследил за его взглядом и увидел на шпиле белый призрак полотна, формой отчего-то походящего на юбку.

– Как ты оттуда только не свалился, – князь оценил покатый купол часовни.

– А я свалился, – мотнул головой Лесавий, – но у меня крылы… крулы… кра… Я летающий.

– Ещё бы ты думающим был!

Шеидан дождался, когда князь с сыном и сопровождающими удалится, проводил взглядом канувшую в ночи кошку, доел пирожки и, спрыгнув с дерева, направился к крылу для слуг. Любопытный принц, конечно же, знал, где находится комната милой Дейны, которую так приятно дразнить. А ещё приятнее дразнить хвостатых охранников.

Но добравшись до нужной двери, его высочество обнаружил, что охраны нет. Что его и огорчило, и порадовало одновременно. Толкнув дверь, он вошёл в тёмную комнату и с улыбкой посмотрел на свёрнутое коконом одеяло и покоящиеся на подушке кудри.

Когда он впервые нанёс ночной визит Дейне, та от изумления не могла и слова вымолвить. Потом привыкла и лишь сильнее заворачивалась в одеяло либо звала Дерри. Она ни разу не спросила, чего он хочет от неё, зачем приходит. А его дико волновало, что в их доме появилась совершенно незнакомая девушка. В их доме! В доме, в котором десятилетиями не появлялись новые слуги, вдруг поселилась молодая красивая девушка. Будто бы в их семье появилась такая желанная сестричка. С настороженным взглядом и повадками пугливого зверька.

Шеидан плюхнулся на постель и с удовольствием отметил, как дёрнулось тело под одеялом.

– Дейна, к тебе пришёл я, – пропел его высочество. – Просыпайся и пойдём гулять.

Одеяло поползло вниз, и на Шеидана уставились круглые испуганные глаза. Его это сперва неприятно кольнуло – Дейна вроде перестала его бояться, – но он тут же сообразил, что девушка просто не поняла, что это он.

– Давай вставай, расскажешь о своих приключениях, – Шеидан обхватил кокон руками и ногами. – Вытащим Дерри и устроим посиделки на крыше. Ограбим кухню, я уже разведал запасы.

– Не хочу, – едва слышно отозвалась Дейна, уползая под одеяло с головой, – устала.

– Отоспишься потом, вставай давай!

Скорчившийся Шерр ругал себя последними словами. В кроватке поспать ему захотелось!

– Ну же, Дейна! Уважь поклонника, – продолжал тормошить Шеидан.

Отстреливать таких поклонников нужно!

Дейна лежала с закрытыми глазами и изо всех сил пыталась уснуть. На груди мирно сопел наагалей. Женщина сперва не хотела его туда допускать; наг настаивать не стал и, свернувшись у неё под боком, мгновенно уснул. Но его спина отчего-то растрогала Дейну, и она, досадливо морщась, перетащила наагалея туда, куда он так рвался. В глубине декольте зашипел потревоженный уж, и хранительница за хвост спустила его на живот.

А теперь лежала и соображала, как же так вышло, что она – девица из приличного благородного семейства – лежит в окружении змеиных хвостов. Больной наагалей во сне мёрз и беззастенчиво наползал на неё, чтобы согреться. Дейне же казалось, что от недосыпа у неё пылает голова. Но по телу продолжала блуждать уже раздражающая бодрость. Она чувствовала усталость и желание поспать, но сон не приходил.

Прав Шерр. Никогда ещё пробуждение очередного дара не оборачивалось для неё ничем хорошим. Дед часто рассказывал, какой прекрасной была Она во сне. Особенно… кхм-м-м… без одежды. Значит, Бабушка бессонницей не страдала. Обычный человек без сна может протянуть не более пяти суток. Тётушка, вместо сказок рассказывавшая о вреде позднего отхода ко сну, убеждала, что длительное бодрствование может привести к смерти. Или к другим неприятным последствиям. Дейна не человек, должна продержаться дольше, но сколько? Голова уже звенела от напряжения, мышцы не хотели расслабляться, и хранительница заставила себя сосредоточиться на тепле, которым её придавило сверху.