Сумасшедшая принцесса - Устименко Татьяна Ивановна - Страница 60

• Предыдущая
• 60/94
• Следующая

– Далеко до Белой скалы? – Я любовалась лучами утреннего солнца, отражавшимися от шелковой глади волос юного некроманта.

В ответ Марвин одарил меня волшебной улыбкой и осиял ласковым взглядом прекрасных глаз:

– Мы приедем к ней завтра.

Я почти пожалела, что уединение с красавцем магом окажется таким коротким. Юноша лукаво прищурился, догадываясь о нескромных мыслях, бродивших в моей голове.

– Ты всегда веришь собственным глазам больше, чем собственному сердцу, принцесса?

Неожиданный вопрос удивил меня чрезвычайно:

– К чему ты это спрашиваешь? Сердце подсказывает мне, что ты на самом деле вовсе не плохой человек, а мои глаза видят твою невероятную красоту.

Марвин хмыкнул:

– А твое лицо чем-то отличается от лица брата?

Я сняла золотую маску:

– Суди сам.

Юноша несколько минут спокойно рассматривал демонстрируемое уродство:

– Да, вы похожи, как две горошины из одного стручка. Вы близнецы. Ваша внешность не отталкивает, она скорее вызывает нездоровый интерес и излишнее внимание.

Потом он помолчал и непоследовательно спросил:

– Так ты веришь в мою красоту?

Я удивилась еще больше, пожала плечами и, достав Зеркало истинного облика, подала его настырному магу, не понимая, к чему ведут эти странные разговоры. Стеклянная поверхность послушно отразила волшебную красоту Марвина. Юноша долго рассматривал свои черты, широко распахнув черные глаза. Меня поразило выражение недоверия, написанное на прекрасном лице.

– Ты говоришь, оно показывает настоящий облик человека?

– Желаешь удостовериться? – Я поднесла зеркало к собственному лицу.

– О-о-о-о… – К моему удовольствию, некромант залюбовался обворожительной девушкой, которой я должна была стать, но не стала на самом деле. – Если ты сможешь вернуть себе свою истинную внешность, то затмишь многих и многих известных красавиц.

– А каких красавиц ты знаешь? – пробудилось во мне любопытство.

– О-о-о-о, – опять, на этот раз мечтательно, протянул Марвин, – я видел портрет одной знатной эльфийки, дальней родственницы королевы Альзиры. Она дочь князя, и ее зовут Лилуилла. Эта девушка прекрасна. Ее красота сильно отличается от твоей, она не выглядит отважной королевой-воительницей, она хрупкая, нежная и беззащитная. Золотоволосую княжну называют одной из прекраснейших дев Поющего острова… – Юноша погрустнел. – Мне никогда не встретиться с этой девушкой…

– Да ты влюблен, – восторженно ахнула я. – Не грусти, иногда жизнь преподносит нам неожиданные сюрпризы. Возможно, когда-нибудь тебе еще выпадет возможность увидеть воочию девушку с портрета.

– Ты не понимаешь, – вздохнул Марвин. А потом, словно желая уйти от болезненной для него темы, иронично поинтересовался: – А ты сама как, тебя случайно не пленили чары смазливого Лансанариэля?

– Ланс? – Я махнула рукой и рассмеялась: – О нет, он всего лишь друг.

Воспоминания о Генрихе, о его царственных манерах и суровой красоте, необычно сочетающейся с безобразием, воспоминания о мужских пальцах, бережно прикасающихся к моему уродливому лицу – будили в душе целый шквал эмоций, странных и непривычных. Боясь самой себя, я поспешно загнала эти странные мысли обратно, подальше, в самый потаенный уголок сердца.

– Как ты думаешь, чего хотят от тебя Страх и Ужас? – Видя, что я не собираюсь продолжать пикантный разговор о личных переживаниях, Марвин вернулся к сути нашей поездки.

– А чего мы все хотим от жизни и друг от друга? – Меня удивила наивность некроманта. Еще бы понять – показная она или натуральная. – Вот ты сам о чем мечтаешь больше всего, кроме прекрасной Лилуиллы?

– Я хочу стать великим магом. – Юноша сразу посерьезнел. – Я сделал все возможное для достижения этой цели, но все-таки не добился результата. Почему?

Дорога серой лентой извивалась меж невысоких холмов. Птички, не видимые в пышной листве деревьев, проводили разноголосую распевку, приветствуя взошедшее солнце. Бес шевелил ушами и косился на серую соседку, меланхолично переставлявшую копыта. Длинный и тяжелый магический посох, неудачно притороченный к седлу, периодически шлепал кобылку по крупу, но даже это не могло вывести спокойную лошадку из полусонного состояния. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Никак не верилось, что всего лишь несколько часов отделяют меня от встречи, которая может роковым образом изменить весь ход последующих событий. Мне очень хотелось, пока для этого еще есть время, – поразмыслить, попытаться увязать воедино разрозненные нити фактов и версий, но Марвин не понимал моего состояния и продолжал втягивать в беседу.

– Почему? – Я вглядывалась в чистое, открытое лицо юноши. – Все люди хотят одного и того же – власти, славы, богатства, красоты, любви. А великие маги все это имеют в избытке. Зачем же ты захотел стать колдуном, Марвин?

– Ты не права, – опечаленно вздохнул юноша. – Ни один маг, даже сам отец, не смогли спасти мою умирающую от болезни мать. Слишком многое в жизни нельзя получить посредством только одного придуманного желания, без приложения сил.

– Вот. – Я одобрительно кивнула. – За все нужно платить. Оплаченное собственным трудом – ценится дороже. Доставшееся даром – ценится дешевле, приносит меньше пользы и удовольствия, а зачастую – развращает, идет во вред. Лишь выстрадав свое счастье и обретя его, мы начинаем ценить и беречь то, чего смогли добиться. Существуют высшие ценности – честь, совесть, любовь, дружба, справедливость, сострадание. Вряд ли их стоимость и значимость можно оценить каким-нибудь вещественным мерилом. Их нельзя купить или приобрести – они приходят к нам сами, если мы этого заслуживаем.

Марвин внимательно слушал меня.

– Но многие живут без всего того, что ты сейчас перечислила.

– Живут, – согласилась я. – Но счастливы ли они на самом деле?

– Что же тогда называют счастьем?

Я улыбнулась:

– Наверно, этот наболевший вопрос ты неоднократно задавала своим мудрым учителям?

Юноша смущенно кивнул.

– Ну вот. Только не думаю, что они смогли тебе дать однозначный, исчерпывающий ответ. У каждого человека свое определение и состояние счастья. И своя продолжительность. Один чувствует себя счастливым часто и долго, а другой – редко и быстротечно. Счастье в нас самих – в нашем отношении к жизни, в умении ценить простые, доступные нам радости, в умении создавать гармонию внутри себя, в умении не допускать противоречий и вписываться в окружающий мир. Ты захотел стать магом для того, чтобы спасти свою мать?

– Да. – Голос юноши прозвучал глухо, он отвернулся, скрывая слезы. – Но я не успел.

– Зато подумай, скольких других людей ты можешь спасти теперь. Твою мать уже не воскресить. Но в твоих силах сделать так, чтобы сотни детей не потеряли своих матерей, а многие матери возносили благодарственные молитвы для твоей ушедшей матушки, благословляя ее, подарившую миру такого сына. Разве это не даст тебе ощущение счастья?

Марвин поднял на меня мокрые, сияющие глаза:

– Да, о да! Кажется, теперь я стал лучше понимать, чего мне хочется добиться в жизни и почему я не могу быть с Ринецеей. Спасибо тебе, принцесса!

– И еще одно. – Мне не хотелось пугать юношу, но я не имела права скрывать самое главное. – За все, что мы получаем, чего мы добиваемся, – нужно платить. И чем выше наше достижение – тем дороже окажется заплаченная нами цена. Готов ли ты к этому, друг мой?

– Готов! – Марвин уверенно расправил плечи и протянул мне узкую, но крепкую ладонь. – Я больше не собираюсь заглушать голос своей совести. Я понял: нельзя построить собственное счастье на несчастье другого человека. Я хочу нести в этот мир свет любви и добра.

– Да будет так! – скрепляя данную клятву, я торжественно пожала руку новообретенного друга.

• Предыдущая
• 60/94
• Следующая