Семь цитаделей (СИ) - Удовиченко Диана Донатовна - Страница 106

- Нет тебя, - Малун, казалось, не очень-то и расстроился. Видимо, для него сам процесс игры был важнее, чем приз.

Тварь опять неторопливо зашаркала туда, где, по ее мнению, должен был находиться мальчик. Ромка решил сменить тактику: когда существо приблизилось, он, громко топая, пересек комнату и остановился у стены, ударив в нее обоими кулаками и стараясь производить как можно больше шума.

- Вот ты где! Ты там! - голос Малуна сделался довольным.

Судя по звукам, неизвестный любитель детских забав развернулся и отправился туда, где шумел мальчик.

Ромка быстро бесшумно двинулся вдоль стены, время от времени касаясь ее пальцами, чтобы не оторваться. Уловка привела к тому, что он оказался далеко от существа и получил несколько секунд передышки. Пока его медлительный противник возился в противоположной стороне, Ромка попытался проанализировать происходящее. Напрашивающиеся вопросы о том, где он, и как здесь оказался, мальчик сразу отмел, как несущественные. Что делать? Именно это надо было обдумывать. В голову ничего не приходило, кроме того, что вечно эта беготня продолжаться не может. Рано или поздно Ромка или выдохнется, или допустит ошибку, и тогда этот чертов Малун его съест, в этом мальчик ни на миг не сомневался. "Если бы увидеть, с кем я имею дело! - подумал он, скользя вдоль стены и чутко прислушиваясь к шагам твари, - Спасите меня, великие боги друидов!" Ромка сам не знал, откуда пришла к нему эта мысль, ведь, покинув Лесную обитель, он ни разу не вспомнил то, о чем рассказывал ему Гиральд. Но как ни странно, его призыв о помощи был кем-то услышан. Иначе мальчик не мог бы объяснить перемен, произошедших с его зрением. Света в комнате не прибавилось, и его по-прежнему окружало насыщенное вещество мрака, но он обрел способность видеть в темноте. Его глазам предстало стоящее посреди комнаты и принюхивающееся нечто, не похожее ни на одного из монстров и демонов, которые встречались Ромке во время путешествия. Длинное, казавшееся бесконечным, узкое и бледное тело с неожиданно мощными для него лапами венчала маленькая голова. Крохотные, бесцветные, заплывшие гноем глазки осматривали комнату в тщетной попытке увидеть убегающего мальчика. Ни носа, ни рта у существа не было, морда переходила в короткий хоботок, который, извиваясь, обнюхивал воздух. Урод уверенно попирал пол толстыми короткими ногами, верхние конечности он вытянул перед собой, беспорядочно шаря ими вокруг. Не найдя Ромку, он дернул хоботом и игриво прохлюпал:

- Малун идет искать! - и тяжело затопал в ту сторону, где, стараясь не дышать, прижался к стене мальчик.

Ромка повторил маневр, оказавшийся таким удачным, и снова ему удалось обмануть существо, которое начало злиться.

- Малун высосет твою жизнь! - пообещала тварь, опять не нащупав ничего, кроме гладкой стены.

Теперь у Ромки появилось значительное преимущество: он видел своего противника, тогда как тот играл вслепую. Теперь их противоборство напоминало классические жмурки: Малун водил, мальчик убегал. Ромка носился по комнате, уворачиваясь от медлительной туповатой твари, понимая, что до бесконечности так продолжаться не может. Рано или поздно он выдохнется, устанет, и допустит ошибку, которая позволит чудовищу схватить его. "Помогите мне, пожалуйста, - мысленно взмолился Ромка, припоминая все, что слышал о кельтских богах от Гиральда. - Прошу тебя, Луг - сын Солнца, и ты, Таранис - бог огня, вытащите меня отсюда, не дайте сгинуть так бездарно!" Он вдруг ощутил, как его мышцы, недавно нывшие от долгой беготни, налились новыми силами. Ноги словно сами несли его через комнату, в теле прибавилось ловкости и гибкости, так что уворачиваться от Малуна стало совсем легко. "Спасибо, конечно, - поблагодарил богов Ромка. - Только вот пока я здесь бегаю, Черная королева, возможно, делает что-нибудь плохое с Аланом. Я должен помочь! Пожалуйста, Бригита, ведь ты - богиня-мать, пойми: Алан совсем маленький! Во имя Символа, данного мне в братстве друидов, укажи выход отсюда!" Воспоминание о Символе зажгло в его сознании образ кельтского креста. Крест сиял перед его мысленным взором нестерпимым белым светом, и в нем Ромка увидел надежду на спасение и обещание помощи. В этот момент он искренне верил в могущество богов, разговаривал с ними, молился им, и совсем забыл о существовании Малуна, который вдруг напомнил о себе торжествующим всхлипом:

- Поймал! Поймал тебя, сейчас высосу! Ам!

Цепкие лапы прижали мальчика к стене, в нос ударило исходящее от твари зловоние. Ромка слишком увлекся своими молитвами и потерял бдительность, чем не преминул воспользоваться Малун. Его хоботок заворочался и начал вытягиваться, удлиняться, подбираясь к лицу мальчика. Ромка намертво стиснул зубы, догадываясь, что будет дальше. Мягкая скользкая плоть хоботка пробежалась по сжатым губам, и разочарованно похрюкав, двинулась выше, к глазам. Мальчик зажмурился, не издавая ни звука, но отчаянно вопя в душе: "Помогите, во имя Символа!" Хоботок Малуна начал уже раздирать сомкнутые веки правого глаза, когда в сознании Ромки снова яростно полыхнул кельтский крест. Уже ничего не боясь, мальчик широко раскрыл глаза, из которых навстречу твари ударило белое пламя, в считанные секунды превратившее Малуна в горстку пепла. Ромка повернулся лицом к стене, на которую спроецировался образ креста, и вошел в него, как в дверь. На какое-то мгновение он ощутил, что летит куда-то в белом свете, затем со всего маху приземлился на каменный пол.

Маленький островок серой, растрескавшейся земли, много дней и ночей не чувствовавшей ласкового прикосновения дождя. А вокруг - во все стороны, до самого горизонта - желтые волны песка. Илья стоял посреди пустыни, все еще не понимая, как его угораздило попасть сюда, и куда делось его тело, только что раздавленное Вечным стражем. И если он умер, то почему сейчас прекрасно себя чувствует? Его ребра целы, руки и ноги тоже. "Может быть, это и есть ад? - подумал он. - Тогда где все? Не могу же я один быть грешником". Он принялся озираться по сторонам в поисках товарищей по несчастью: каких-нибудь сластолюбцев, обжор или пьяниц, которые тоже были наказаны после смерти, но никого не обнаружил. Не было также ни растратчиков, ни убийц, ни воров. Даже Ленина и Гитлера, равно как и Наполеона, Ницше, Сталина и злонамеренной боярыни Салтыковой, которым, по твердому убеждению Ильи, в аду было самое место, он не нашел. "Значит, все-таки не ад", - почесав в затылке, решил он и уселся на нагретый солнцем камень. Между тем светило стояло в зените, нещадно припекая макушку Ильи. По лицу струился соленый пот, рубаха стала влажной и прилипла к телу, захотелось пить. "Надо идти", - вздохнул про себя Илья, понимая, что он здесь один, и никто не спешит ему на помощь. Он встал и побрел наугад по раскаленному песку, сам не зная, куда и зачем.

Ноги увязали в песке по колено, дьявольская жара отнимала силы. Опасаясь солнечного удара, Илья сделал из куртки подобие тюрбана и водрузил его на голову. Порывы ветра не приносили облегчения: он лишь ударял в лицо волнами горячего воздуха и, поднимая песчинки, швырял их в глаза. Вскоре песок был в сапогах, под одеждой, в волосах, на зубах. Он колол глаза, попадал в горло, вызывая приступы кашля, и натирал тело, скапливаясь в мельчайших складочках рубахи и штанов. Илья не знал, сколько времени сможет продержаться один на один с пустыней. Солнце начало потихоньку спускаться с высшей точки небосвода, но жестокая сила его лучей ничуть не стала меньше. Илья чувствовал, как ноют, покрываясь волдырями, незащищенные участки лица и кистей рук. Ему казалось, что он идет уже много дней и ночей, между тем, судя по положению солнца, он провел в пустыне не более четырех часов. "Бедный мой народ! - подумал Илья. - Моисей водил его таким вот образом целых сорок лет!" Распухший от жажды язык с трудом ворочался во рту, цепляясь за пересохшее небо. Мучительно хотелось пить.

Илья остановился и огляделся вокруг. Ничего, кроме волнистых барханов и колышущегося раскаленного воздуха. Тяжело вздохнув, он побрел дальше, решив не сдаваться и идти вперед, пока хватит сил. Вдруг, словно в награду за его упорство, воздух вдали сгустился, и сквозь его переливы проступили очертания деревьев и домов. "Мираж", - с равнодушием обреченного подумал Илья. Тем не менее, он прибавил шагу, храня в душе слабую надежду, что сказочная картина не растает с его приближением. Ближе к вечеру он ступил на землю оазиса, который, вопреки всем опасениям, оказался настоящим. Высокие пальмы окружали островок жизни, невесть откуда взявшийся посреди пустыни. В центре мощеной камнями площади располагался выложенный мрамором бассейн, в который по выведенному сбоку желобку падала струйка родниковой воды. Илья припал губами к холодному ручейку, чувствуя, как живительная влага смягчает воспаленное горло, проникая дальше, принося несказанное облегчение. Напившись, он скинул одежду и погрузился в бассейн, не думая о том, как на это отреагируют обитатели оазиса. Окутавшая его прохлада ласково коснулась обгоревшей на солнце кожи, успокоила боль, вернула телу гибкость и силу. Выйдя из бассейна, Илья принялся вытряхивать из своих вещей песок. Одевшись, он подошел к ближайшей хижине, крытой пальмовыми листьями, и постучал в дверь. На стук никто не откликнулся, Илья немного постоял и перешел к следующему домику. Но и там никто не спешил встретить гостя. Всего домов было пять, и ни в одном из них дверь не открыли. Пожав плечами, Илья сделал круг по площади, время от времени выкрикивая: