За гранью восприятия - Фомичев Алексей Сергеевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/96
• Следующая

Граф, до этого не лезший вперед, вдруг криком остановил своих людей и шагнул к карете.

– Граф Ридан?! Это твоих рук дело? – Виконт невольно опустил шпагу. – Так это ты организовал налет на меня? Предатель!

Граф засмеялся, взмахнул рукой, заставляя своих людей отойти еще дальше от кареты и оцепить ее.

– Омерг, ты всегда был немного туповат, как и положено верному служаке. Канцлер ценит тебя не только за быструю шпагу и собачью верность, но и за то, что ты выполняешь приказы, не рассуждая. Долго же ты соображал, сомневаясь в очевидном. Твой приятель Кавергир и то раньше допер.

– Подонок! – Виконт вновь поднял шпагу. – Ты еще заплатишь за предательство!

Угроза не возымела должного действия. Граф рассмеялся, широко взмахнул шпагой и сделал шаг вперед.

– В прошлый раз я пощадил себя, послушав прекрасную Делину. Но теперь никто не спасет твою душу.

– Я отправлю тебя в ад, подонок!

Омерг ринулся вперед, нанося сильный удар в грудь противнику. Граф довольно легко отбил его и ответил выпадом в лицо. Клинки, встретив друг друга, вышибли искру.

Завязалась короткая схватка, мало похожая на те, что показывают в фильмах о мушкетерах. Быстрые выпады, глухие вскрики, скрежет клинков, скупые точные движения…

Несмотря на ярость, напор и скорость виконта, граф был сильнее. Он прижал противника к карете, ловким ударом выбил шпагу из его рук и следующим выпадом поразил в сердце. Виконт охнул, прижал ладонь к груди и сполз по дверце вниз.

– Вот и все, – вытер клинок об одежду убитого граф. – Финита.

Повинуясь его кивку, Трибон исчез в карете. Спустя несколько секунд он вылез обратно, держа в руках довольно большой ларец и свиток, перевязанный цветной лентой.

– Отлично! – воскликнул граф. – Не соврали наши друзья.

Он кивком приказал поставить ларец на землю и взял свиток. Разрезав стягивающую ленту, развернул бумагу и пробежал глазами по строчкам.

Лицо, до этого выражавшее радость от победы и вида добычи, стало мрачным. Губы стянуло в узкую полоску, на скулах вспухли желваки.

– Все-таки они добились разрешения на разработку рудников! – рявкнул он. – И заполучили патент на чеканку на своих заводах!..

В ярости разорвав бумагу, граф отбросил клочки и повернулся к своим людям:

– Всех добить! Трупы – в овраг! Трибон, сколько мы потеряли?

Тот торопливо пробежал глазами по толпе ватажников, глянул на лежащие в пыли трупы.

– Троих, господин. И Скин ранен в ногу. Не очень сильно.

– Шевелитесь! Надо уматывать отсюда, пока стража из Трезена или Рутана не понаехала.

Подгоняемые криком графа ватажники резво забегали по дороге, ударами клинков добивая раненых и стаскивая трупы к обочине. Тем временем Ридан сшиб небольшой замок с ларца и открыл крышку. Потом сунул руку внутрь и достал что-то вроде отрезка трубы темно-желтого цвета. Только не полого, а сплошного. Судя по тому, как держал его граф, тот был довольно увесист.

Ридан повертел отрезок в руке и присвистнул. На лице вновь возникла улыбка.

– Чистое шанальское золото!

Этот возглас услышали все ватажники и, побросав работу, уставились на слиток. В глазах горел алчный огонек, лица светились предчувствием добычи. Граф это заметил, убрал слиток в ларец и скомандовал:

– Чего уставились? Работать! И быстро!

Трибон тут же повторил слова графа и приказал ватажникам по двое таскать трупы в овраг. Бандиты неохотно взялись за убитых, но прежде опорожнили их карманы, не брезгуя залезть и к бывшим товарищам по банде. А потом поволокли трупы к кустарнику.

Близкий треск ломаемых веток вывел меня из задумчивости, в которой я созерцал манящий вид слитка. Теперь моя очередь выходить на сцену. Правда, у противника преимущество: семеро на одного, но мои шансы не так уж и малы…

Когда первая пара ватажников возникла в пяти метрах от меня, неуклюже волоча труп к большой яме, план действий уже был составлен. Вместо эффектного появления на дороге с «ТТ» наготове сделаем финт ушами. Тихий и незаметный.

– Зачем их тащить так далеко? – бухтел впереди недовольный голос бандита. – Бросили бы рядом с дорогой. Все равно никто не заметит.

– Дурак ты, Ланк, – ответил не менее недовольный голос с хрипотцой. – Как был деревенским пастухом, так им и останешься. Слушай, что старшие говорят. А еще – меньше болтай, особенно при графе. Он-то тебе язык быстро укоротит.

Я осторожно шел вдоль едва заметной тропинки. Впереди и чуть левее топала пара похоронщиков, волоча труп и негромко разговаривая. Густые кусты скрывали их от меня, а меня, соответственно, от них. Можно подойти почти вплотную и остаться незамеченным. Идеальное место для внезапного нападения.

Ватажники встали, дорогу им перегородил поваленный ствол дерева. Тащить по нему труп не очень удобно, а поднимать выше – лень. Вот и соображали, как быть.

– Бросим тут.

– Остолоп! Тебе что сказали? В овраг! И вообще заткни пасть, придурок!

Старшему ватажнику самому не хотелось переть ненужное тело, но нарушить приказ Трибона, а тем более графа не хотел. Знал, что может произойти в этом случае.

Пользуясь заминкой, я подошел ближе к ним, встал за спиной старшего ватажника и чуть присел. Ланк, смотревший в другую сторону и скрытый крепким торсом товарища, меня не видел. Пора!..

Левая рука хватает подбородок бандита, дергает вверх и на себя, правая с силой бьет под ключицу. Резкий поворот клинка, режущее движение.

Изо рта ватажника вырывается приглушенный хрип, тело сотрясает конвульсия. Его ладонь ловит мою руку, но сил сбросить ее не хватает. Бандит, поддерживаемый мной, падает в траву.

– Может, перекинуть его, а? – спрашивает Ланк и наконец поворачивает голову в сторону товарища. И застывает с открытым ртом.

Перед ним стоит чужак в странной одежде, с окровавленным ножом в руке, а под ногами лежит товарищ с перерезанным горлом. Толкование увиденного только одно – нападение. Но Ланк заторможенно хлопает глазами и икает:

– Э-э… это… што?..

Еще миг – и он очнется. Не давая ему шанс поднять тревогу, я заговорщицки подмигнул, прижал палец ко рту и сделал шаг вперед.

У того челюсть самым натуральным образом отвисает, а руки медленно-медленно ползут к рукоятке сабли.

Выпад. Клинок с хрустом входит в грудь, благо она не закрыта кирасой. Вторая рука хватает ворот замызганной рубашки, рвет на себя, а нож вылетает из груди и бьет вновь, но уже под подбородок.

Второе тело падает в траву к первому. Труп стражника лежит чуть в стороне, дополняя траурную картину. Есть почин…

Следующая пара топает к оврагу. В ближнем ватажнике я узнаю Скина. Он идет чуть прихрамывая и вполголоса ругаясь. Длинная сабля бьет по ноге, мешая шагать.

Труп они не несли, а волокли, не тратя попусту силы. И смотрели только вперед. Когда я выпрыгнул из кустов, ни один не обернулся – шум прыжка был скрыт шорохом травы и веток под телом убитого.

Мощный удар с прыжка каблуком в спину бросил Скина лицом в траву. Он даже не успел вскрикнуть от боли. Тяжелая травма почти гарантирована, таким ударом я ломал позвоночник.

Второй ватажник краем глаза зацепил резкое движение слева от себя и отпрянул в сторону. Но не очень далеко. Нож, описав довольно длинную дугу, вошел ему в горло под кадык.

Проворот, рывок, толчок – ватажник падает замертво, хрипя пробитым горлом и закатывая глаза.

Прыжок к Скину, тот толком не пришел в себя, но шевелился на земле. Видимо, мой удар прошел вскользь. Мощный пинок с набега по голове – Скина бросает на спину. Прыжок коленями на грудь – хруст ломаемых ребер. Левая рука хватает за длинные грязные волосы, правая всаживает нож в глаз.

Я действую на автомате, не задумываясь, не рассуждая. Вбитые тренировками и практикой навыки работают сами, без участия мозга. Сейчас главное – быстро покончить с противниками, ведь на дороге ждут еще трое. А к тем незаметно подойти трудно.

Покончив с ватажниками, вытираю нож и убираю обратно. Теперь очередь огнестрельного оружия.

• Предыдущая
• 41/96
• Следующая