"Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Гостева Ирина - Страница 274

– Кто это? – спросил Язаки.

– Эбису. Тольку у них такие наконечники и такие плащи, – пояснил капитан Го-Данго. – Они нас давно мучают. Изловить не можем.

Он единственный не поклонился эбису – так и остался стоять посередь дороги, хотя наконечник длиной в ладонь и узкий, как ивовый лист, представлял опасность даже для человека в доспехах: очень гибкий, он мог легко проникнуть в зазоры между металлическими пластинами, обломиться и остаться в ране.

– Подарок на прощание, – усмехнулся учитель Акинобу.

Они выходили из Могами – Края Мира. Хребет Оу стал низким, покатым, с глубокими лощинами, с которых поверх зеленоватого льда стояла холодная вода. Деревья – сухие, чахлые, в паутине столетнего мха и лишайников. Камни – черные, мрачные. Сюда не заглядывали Боги. Здесь не жило зверье и не летали птицы, а обитал лишь яма-yба. Его следы они видели во множестве и по берегу моря, и вдоль рек, через которые переправлялись по хлипким мостикам. Но яма-yба был настолько хитер, что ни разу не попался на глаза. Зато его душераздирающий вой они слышали каждую ночь. Он тоже изгонял их из своих земель, со зла круша огромные сосульки в ущельях и кидаясь камнями.

Из вещей, которые они с таким трудом и жертвами везли из Тибета, остались одни носилки. Все остальные куда-то сгинули в круговерти событий позапрошлой ночи. Зато Язаки на правах повара тащил несколько мешочков с вареным красным рисом. Однако к общему удивлению и даже к собственному, он ни разу не воспользовался этим обстоятельством и не запустил руку ни в один из мешочков, чтобы пожевать немного на ходу. Не то что бы стеснялся, а забывался, думая о своем. Язаки явно изменился. Стал более нервным и подвижным. Уж не заболел ли? – встревожился Натабура, поглядывая на друга. Трепетные щечки Язаки выражали тревогу. Потом спрошу, решил Натабура. И конечно, не спросил, забыл, завертелся.

Капитан Го-Данго взялся их провожать. Несмотря на то, что он был дважды ранен – в руку и голову – он остался таким же громогласным и общительным, как и в первый день, только иногда на несколько кокой внезапно замолкал. И вообще, похоже, его могла свалить только бочка сакэ. Он шел, не очень вглядываясь в каменистую и скользкую тропу, и рассуждал:

– Даже если Юка не Юка, а, как уверял меня кантё Гампэй, – госпожа Тамуэ-сан, жена Камаудзи Айдзу, то ничего страшного. Жена не ведает, что творит муж.

Всякий раз Натабура ему возражал:

– Ты понимаешь, что городишь? – и поглядывал сбоку на великана.

Здоров был капитан Го-Данго. Здоров, как сосна. Немного простодушен, немного легковесен в суждениях, поэтому и нравился Натабуре. Любил Натабура понятных людей, поэтому ему и нравился Язаки, хотя в нем жила хитринка обжоры, но это не мешало их дружбе.

– Да, – соглашался Го-Данго. – Я просто рассуждаю. Если бы понимал, то не послал бы гонцов…

Действительно, как только кантё Гампэй заявил, что знает, кто такие заговорщики, где они и что собираются делать, капитан Го-Данго, не долго думая, отправил гонцов на следующую заставу. Вопрос, дошли ли они или сгинули в горах? Лучше бы сгинули, думал он, для пользы дела. Иначе придется выворачиваться и хитрить, ибо донесение могут послать дальше по команде, и оно добежит до столицы раньше, чем они сами явятся в нее.

– Ага, а зачем тогда придумали дзигай? – саркастически напоминал Натабура.

Логика капитана казалась ему неправильной, лишенная привязки к реальности. Из этой логики получалось, что Юка и есть какая-то Тамуэ-сан, которую они в глаза не видели.

Отряд как раз поднялся на очередной каменистый пригорок. Далеко внизу шумел прибой, и ветер свистел в голых кустах, на которых дрожали капли дождя.

– Дзигай?! – тупо переспрашивал капитан Го-Данго. Казалось, он только и думает, что о свой промашке.

– Нет, это не выход, – вступал в разговор Акинобу, не очень-то веря в действенность своих слов – такие большие люди часто бывали упрямее диких слонов. – Надо обойти все заставы, а это невозможно.

В этой стране можно было жить вне закона, но только не на равнинах, а в неприступных горах. Множество ронинов бродило там – голодных, сирых, босых, но отчаянных и свободных, как ветер. Иногда они объединялись в большие шайки и грабили окраины больших городов, если, конечно, им удавалось незаметно проскользнуть мимо многочисленных застав. Судя по содержимому листовок, госпожа Тамуэ-сан находилась где-то там, может быть, даже с этими ронинами, и грабила вместе с ними города.

– Как?! – возмущался Го-Данго. – Как? Вы понимаете, это невозможно, – и широким жестом показывал на окружающее пространство.

Тропа вилась вдоль гранитных скал, поросших мхом и черным лишайником. Справа под сумрачным небом набегали бесконечные валы с белыми гребешками. Темнела тонкая бесснежная полоска и валуны, блестящие, как уголь. Иногда ветер приносил крепкий запах водорослей и еще чего-то неуловимого, что приятно щекотало ноздри. Так пахнет морская рыба на костре, вспомнил Натабура.

Капитан Го-Данго еще не знал, что ему сделать с этими путешественниками. С одной стороны, он верил, что Юка – это Юка, что она действительно родилась в стране Чу, в монастыре Танамэ. Но где эта страна? И как проверить? Нет, для себя-то он решил, что она Юка, и все. Но как доложить по команде? С другой стороны, она очень и очень похожа на его госпожу Тамуэ-сан – жену Камаудзи Айдзу, субэоса над восемью провинциями: Мусаси, Сагами, Кадзуса, Симоса, Муцу, Кодзукэ, Симодзукэ, Хитати. Правда, Го-Данго по молодости лет и роду службы никогда не был приближен к субэоса и видел его жену всего лишь пару раз. Он запомнил, что она прекрасна и цвет ее волос отливает медью. Первый раз это случилось в тот день, когда его отряд отбывал на север завоевывать новые территории и усмирять непокорных эбису и других дикарей.

Они стояли в каре на площади, и вдруг Гёки сказал одними губами:

– Посмотри… посмотри направо. Да не туда, болван!

Го-Данго, тогда еще совсем юный самурай, голенастый и сутулый, еще без уродливого шрама, скосил глаза на балкон. Там из-за ширмы выглядывала женщина необычайной красоты. Черные брови вразлет, бледная кожа и волосы с рыжинкой – необычные для японских женщин. Свет солнца падал на нее, и она стояла в золотистом ореоле.

Второй раз он увидел ее в ставке, когда явился с докладом, уже будучи командиром. Прекрасная госпожа стояла во всем белом на крутом берегу и смотрела вдаль и на лагерь в долине. Ее внимание невольно привлек богатырь с обезображенным лицом. Свежий шрам через все лицо, цвета сырого мяса придавал ему зверский вид. Самурай был настолько огромен, что ему даже не нашлось лошади, и он вышагивал рядом с конным воином, возвышаясь над ним на целую голову.

С тех пор прошло почти пять лет. Шрам превратился в тонкую белую полоску. Головные боли уже не мучили. Он привык к походной жизни и был счастлив, но госпожу Тамуэ-сан забыть не мог. За эти годы у него были и любовницы, и трофейные женщины. Однако только госпожа Тамуэ-сан снилась ему по ночам. Поэтому как только он увидел Юку, то решил, что она и есть госпожа Тамуэ-сан, хотя все говорило об обратном. Но удержать свое воображение он уже не мог и пребывал в великих сомнениях. Оттого и выглядел рассеянным и печальным. Юка шла позади в компании Акинобу и Афра, и капитана Го-Данго так и подмывало оглянуться на нее. Но сделать это он себе не позволял, не потому что боялся пришельцев или из уважения к Натабуре, а потому что понимал, что все это глупо и безрассудно и ни к чему хорошему не приведет. Он даже спрашивал себя, не влюбился ли он? Но не находил ответа. Для него вообще было странно влюбиться. И хотя у госпожи Юки кожа была не белая, а напротив загорелая, обветренная, а волосы заметно выгорели под солнцем пустынь, к собственному ужасу он все больше узнавал в ней черты госпожи Тамуэ-сан и все больше терял голову.

Когда-то Го-Данго был сёки и командовал отрядом в полторы тысячи человек, но однажды его разжаловали и оставили служить в самый дальний гарнизон. Ссылать дальше уже было некуда. Пожалели, хотя жалости от императора ждать не приходилось. Он маялся не у дел, предаваясь безделью и пьянству. Забросил читать "Искусство войны" Суньцзы и искусство тайного убийства 'Кодзики' Ига Ясутакэ о синоби-мэцукэ. Даже всерьез подумывал жениться на местной рыбачке – Отикубо, славящейся своими рыбными порогами. И не понимал жизнь. Он не понимал, зачем живет, все чаще испытывая одно единственное, всепоглощающее чувство – скуку. Ему еще повезло – большинство его старших товарищей были вынуждены совершить сэппуку. Повезло еще и в том, что он не дослужился до следующего звания и всю службу проводил в походах. Весть о том, что субэоса Камаудзи Айдзу поднял восстание, застала Го-Данго далеко на севере. Но ровно через две луны к нему, словно случайно и словно бы по долгу службы, приехал давний товарищ – Гёки, с которым они исходили три похода и часто укрывались одной дзимбаори и делили последнюю гость риса.