"Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Гостева Ирина - Страница 287

С этими словами он встал на колени, подставляя могучую шею мечу, чтобы Натабуре было сподручно замахнуться.

– Отлично! – воскликнул Натабура. – Считай, что мы договорились. А теперь рассказывай все, что ты знаешь!

Он решил схитрить, раз уж и с ним поступали по-хитрому. Обучаться хитрости никогда не поздно. Так учил Будда.

– Когда я тебя увидел, я понял, что ты тот, кто может войти во дворец регента. Это не пустые слова. Даже сегодня ты проник в мой дом беззвучно, как хонки. Тебе нет равных даже среди Богов. Ты с легкостью расправился с моим лучшим бойцом – Ябу. Ты захватил деревню и перебил мой отряд. Правда, это были не самые лучшие войны. Я не знаю, кто ты на самом деле. Но поверь, я кое-что видел. Ты мне край нужен. Но как тебя уговорить?!

– Не думай, что твоя лесть тронула меня, – прервал его Натабура.

– В общем, хонки попутал, – признался капитан, – дух моего господина. Это он устроил нападение на деревню. Правда, я подозреваю, что кто-то другой под видом господина явился и заставил меня похитить Юку. Вас с Язаки заманили в горы, а твою жену я отправил на остров Яку. Таким образом я хотел заставить тебя участвовать в заговоре. Клянусь, после ты бы воссоединился с ней.

– Вот как?! – удивился Натабура. – Очень благородно! Что же с Юкой? Кими мо, ками дзо!

Если до этого он уже сомневался, убивать ли капитана, то теперь снова загорелся этой мыслью. Расправиться одним махом. Отвести душу. Получить удовольствие оттого, что враг захлебнется собственной кровью. А что потом? Где искать Юку? Одно точно: если тебя предали хотя бы один раз, то предадут и второй, и третий, и четвертый. Нет, такие люди недостойны жизни! Потом убью, решил он. Вначале все расскажет.

– Если бы я знал. Убей меня, а потом прочитаешь письмо.

– Письмо?

– Да. Я только что получил его.

– От Юки? – удивился Натабура.

– Твоя Юка не Юка, а рыжеволосая жена Камаудзи Айдзу – Тамуэ!

– Глупости! – вступился Натабура. – Она родом из Чу, страны, которую ты никогда не видел!

– Нет такой страны, – засмеялся капитан.

Ревность, как обруч, сковала грудь Натабура. Он готов был перерезать горло капитану, который все понял и специально налег на меч – струйка крови стала гуще и шире.

– Дай! – потребовал Натабура сквозь зубы и даже заскрежетал зубами от ярости.

Сквозь пелену, которая застилала взгляд, он прочитал письмо, и на душе у него полегчало.

– Ты мне не все рассказал!

За окном послышались крадущиеся шаги. Натабура криво усмехнулся: тот, кого он обвел вокруг пальца – синоби-мэцукэ, искал его в саду. Отныне этот человек не опасней капитана.

– Если бы я все рассказал, это выглядело бы оправданием – пускай и невольным. А я не хочу оправдываться.

Капитан Го-Данго – настоящий вояка, не замечает явных вещей. Зачем этот синоби-мэцукэ следит за ним? Натабура даже не подумал, что заговор уже раскрыт. Впрочем, ему было все равно. Его мысли занимала исключительно Юка.

– Ну что же, – согласился Натабура. – Рассказывай дальше!

– Я послал с ней четырех надежных солдат. Но они пропали по дороге. Я не знаю, куда они делись. Судя по тому, что мой голубь нашел меня, Юка очутилась у добрых людей, а мои солдаты мертвы.

– Кто же эти добрые люди?

– Те, кто имеет все основания ненавидеть солдат и поклоняться женщинам.

– Кто же?!

– Я думаю, ронины. У меня нет других объяснений.

– Ронины… – как эхо, повторил Натабура. – Ну и кашу ты заварил. Из одной беды мы попали в другую.

– А теперь убей меня, как обещал. Избавь меня от позора. Но с этого момента ты займешь мое место в заговоре! – в его голосе слышалась мольба.

– Это надо еще подумать, – ехидно произнес Натабура. – Не вижу нужды. Для меня и регент неплох.

– Что же это твое право, – согласился капитан Го-Данго. – Но убить меня, убей! Пожалуйста!!!

– Не буду я тебя убивать, – подумав, сказал Натабура. – Пусть тебе будет стыдно. Ты единственная ниточка, соединяющая меня с Юкой. Я хочу получить от нее еще одно письмо. Но если ты посмеешь меня обмануть, я действительно приду и зарежу тебя, как овцу!

С этими словами Натабура вложил в ножны кусанаги и одним прыжком исчез через открытое окно, а капитан Го-Данго без сил повалился на пол и пролежал так до самого рассвета. Он был опустошен и действительно хотел умереть, но у него не было сил сделать даже этого.

Между тем, Баттусай все еще следил за странным монахом. Прошла ночь, наступило утро, а монах все еще сидел в позе лотоса. Он наткнулся на него случайно, когда уже отчаялся, обыскав все окрест. Да вроде бы и в роще тоже смотрел. Значит, не досмотрел, с облегчением решил Баттусай. Значит, он здесь.

Баттусай уважал чувства других людей, но всему есть предел, рассуждал он и стал потихоньку подкрадываться. Он не собирался убивать монаха, но уж очень хотел узнать, почему монах так долго сидит на одном месте.

Дом, где жил капитан Го-Данго, фасадом выходил на заливной луг. Справа дом затеняла голубоватая бамбуковая роща, слева – до самой реки разбегались стволы дубравы.

Монах для медитации выбрал бамбуковую рощу, в которой и спрятаться толком-то нельзя было.

Подкрадывался Баттусай очень долго, используя неровности земли и крохотные островки прошлогодней поросли, которая только-только покрылась зеленым налетом. Это следовало сделать еще ночью, с досадой думал Баттусай, в смысле – разобраться с настырным монахом. Он вымазался в грязи, промок в многочисленных лужах, но это было частью его профессии. Весенний ветер налетал порывами, и тогда роща, возмущаясь, тихо шумела.

На случай, если монах выхватит оружие, у Баттусая не было никакого конкретного плана, кроме как действовать по обстановке. Когда расстояние до монаха сократилось до двух тан, Баттусай забеспокоился: монах не проявлял признаков жизни – даже когда вспугнутая Баттусаем пичужка подняла на всю рощу отчаянный крик. Оказывается, она присмотрела здесь место для гнезда. Или спит, или дурак, подумал Баттусай. Такого можно взять голыми руками. Интересно, почему он следит за капитаном?

Последние три шага он совершил в рывке и ударил монаха что есть силы тэкко чуть ниже затылка. Обычно таким ударом он перебивал противнику шею. Но к своему огромному удивлению промахнулся и, пролетев, словно через редкие кусты, был вынужден развернуться и атаковать монаха еще раз, с ужасом понимая, что опытный противник не даст второго шанса и что это счастье, если он, Баттусай, останется жив. Второй бросок привел его еще в большее изумление: это был не монах – это была его тень, сквозь которую при ближайшем рассмотрении проглядывали стволы деревьев. Тень таяла на глазах по мере того, как поднималось солнце. Вот от нее остался лишь контур. Вот ее можно было разглядеть, если только чуть-чуть смежить глаза. Потом она вовсе растаяла. Баттусай оторопело наблюдал: такой маскировке позавидовал бы любой синоби-мэцукэ. Ошарашенный, он сидел рядом с тенью и не мог прийти в себя, а главное – не знал, как в дальнейшем поступать со странным монахом. Он не знал, что это всего-навсего был один из приемов отпуска тени – гэндо.

Не придя ни какому конкретному решению, разбитый, как старая арба, и уставший, словно он весь день таскал камни, Баттусай вернулся домой и лег спать. Этот день был явно не его. Боги посмеялись надо мной, решил он, надеясь, что наступит новый день, который может быть удачнее предыдущего.

Деньги были на исходе, а посыльный, которого кантё Гампэй отправлял домой в Хаката, все не возвращался. Поэтому они с большой неохотой переехали в квартал горшечников Тоэ, где за три бу в день сняли весьма скромную хижину с глиняными стенами, которая когда-то служила загоном для овец. На полу жили блохи, а в дождливую погоду крыша сильно протекала. Спасал только огромный очаг в центре, который нещадно чадил.