Путь Восходящего Солнца (СИ) - Булл Сергей - Страница 6

— Прошу простить, но вы не похожи на господина Рена, — показная вежливость, как броня, облегает его слова, хотя тон остаётся холодным.

Алхимик с прищуром всматривается в моё лицо.

— Простите, господин, что сразу не сказал, — извиняюсь я, почёсывая отросшее пузо. — Меня прислал Рен. В смысле, господин Рен. Он сам не смог прийти. А я его слуга, стало быть, Кай!

Лао лишь слегка кивает.

— Жаль, что не смогу его увидеть. Хотелось бы переговорить с ним лично, — недоверие сквозит в его голосе.

Я достаю печать, подписанную собственной рукой специально для подтверждения моей личности. Не любой человек может воспользоваться этой монетой, ведь она связана именно с Реном.

— Господин просил передать свои извинения за возможные неудобства, — тихо добавляю я.

Морщины разглаживаются на лице Лао.

— Понимаю. Я уже всякое подумал… Так чем я могу ему помочь? — спрашивает алхимик.

Протягиваю добытые ядра. Не все, но так, чтобы у меня появился запас пилюль на несколько месяцев. Приняв их, алхимик отвечает, что работы много и придётся подождать два дня.

Довольный успешной проверкой новой техники, я отправляюсь в берлогу к торговцу Торрику. Наличие у меня свежей стопки печатей не вызывает у него каких-либо вопросов. Громила действует как опытный делец, заплатив хорошую цену. Приятно слышать, что мои печати исправно пользуются спросом. Дефицит с водой никуда не делся, а её качество до сих пор находится на дне.

Пока готовятся пилюли, я довожу маскировочную технику до ума и тренируюсь, не забывая рисовать. Не так много времени сейчас могу посвятить любимому делу.

В один из дней Феррон сам заводит со мной разговор:

— Я хочу, чтобы ты навестил место, где раньше жил мой друг, духовный наставник, мудрец и просто хороший человек. Наверняка, он давно уже скончался. Адепты долго не живут, так что тебе придётся найти его могилу.

— А кто ваш друг? — стараюсь разузнать побольше о целях своей миссии.

— Он был мастером в одной отдалённой горной секте Восходящего Солнца. Они славят его животворящий жар и почитают Небеса. В этой секте всегда царили мир и порядок. Они разительно отличаются от других сект, которые гоняются только за силой и влиянием. Нет, они иные. Они всегда помогали жителям окрестных деревень и земли, находящиеся под их защитой, процветали.

Хочется в это верить, учитель, но я прекрасно знаю, как изменился мир. Он стал другим. Надеюсь, хотя бы здесь вы окажетесь правы.

— Это место очень опасное, там живут сильные и гордые люди. Ты сможешь отлично попрактиковаться с новой техникой и знаниями, полученными в Водном Драконе. Когда будешь готов к отправлению?

— Как заберу пилюли. Через пару дней.

— Отлично, у меня тоже почти всё готово.

Я посещаю господина Лао в назначенный срок и ещё раз заглядываю в берлогу к Торрику, чтобы пополнить запасы денег. Возможно, они мне пригодятся. Мне очень хочется увидеться со знакомыми из Академии, хотя бы заглянуть к старику Ямато, но сейчас я не могу подвергать себя такой опасности.

По возвращении я сразу сообщаю учителю о готовности. Я купил себе одежду по погоде. Феррон предупредил, что там довольно холодно.

Тьма окутывает меня на несколько ударов сердца. Привычный момент переноса.

Я открываю глаза в ущелье, зажатом между скал, и в лицо сразу бьёт холодный ветер, бросая крупные хлопья снега. Небо над головой покрыто мрачными тучами. Вдалеке над горными пиками грохочет гром. По словам Феррона, ближайшая деревня недалеко. Была. Сотни лет назад…

Держась поближе к скалам, чтобы укрыться от ветра, я двигаюсь по заметённой дороге. Неровные каменные плиты выбиваются на поверхность из-под снега. Расчистив часть дороги Оплетающим Побегом, я вижу, что от неё мало что осталось.

До деревни добираюсь под вечер. Она обнесена каменным забором, но ворота сломаны. Одна створка поскрипывает на ветру, а вторая валяется, заметённая снегом, расколотая на несколько частей.

Такая картина не внушает оптимизма.

Бесшумно ступаю внутрь и замечаю, что первые дома у ворот разрушены, а рядом валяется несколько окровавленных тел. Трупы ещё свежие, но уже покрылись кровавым инеем.

При виде меня несколько человек с улицы поспешно бросаются в дома.

Жители деревни напуганы и не хотят общаться с чужаком. Здесь около полусотни домов, и часть из них разрушена. Единственную таверну беда тоже не обошла стороной. Я понимаю это по торчащей из снега вывеске рядом с некогда двухэтажным домом.

Мне так и не удаётся поговорить с местными. Не врываться же в их дома? Кто их так напугал? Хочется верить, что происходящее здесь не связано с сектой Восходящего Солнца… Но не стоит делать поспешных выводов, лучше убедиться во всём самолично.

Карту местности я отлично запомнил. Раз здесь никто не желает говорить со мной, не буду пока пугать людей. Уже направляюсь к выходу, когда из дома на улицу выскакивает женщина в поношенных одеждах.

— Милио! — истошно вопит она. — Стой! Не делай этого! Он и тебя утащит!

Неизвестная кутается в облезлый полушубок. Лицо измождённое, а ноги и вовсе босые. От неё прямо ко мне несётся мальчишка лет десяти, вообще без верхней одежды! У него необычные кучерявые волосы, а лицо немного смуглое.

Юнец накидывается на меня и начинает молотить кулаками.

— Верни моего папу! И маму я тебе не отдам! — в его голосе звучит бессильная злоба, но она быстро сменяется слезами.

Мальчик даже не достаёт мне до пояса.

— Малец, ты же так простудишься!

Я подхватываю его одной рукой. Он не вырывается, а лишь хлюпает носом.

Отношу его к застывшей, словно статуя, женщине.

— П-пощадите, — слова даются ей с трудом.

Я же не в своём обычном облике. Специально сменил его перед перемещением, чтобы не светить своей знаменитой физиономией. Феррон говорил, что отправляет меня далеко, но кто знает, может, и сюда долетели вести из столицы.

— Я вас не трону, — передаю ей сына и киваю в сторону дома. — Может, поговорим внутри? Всё же на улице начинается вьюга.

— Прошу, оставьте нас в покое и уходите! Мне нечего вам сказать! — губы женщины дрожат, а голос ломается. — У нас уже ничего не осталось!

— Мне от вас ничего и не надо. Просто расскажите, что здесь произошло, — говорю спокойно, будто с пугливой ланью.

Нехотя она всё же поддаётся моим уговорам. Пока мы бредём к её дому, я ощущаю на себе взгляды соседей. Они боязливо выглядывают из заколоченных окон. Однако никто даже не попытался помочь матери с ребёнком.

Внутри меня встречают обветшалые комнаты. Деревянный пол поскрипывает. Из мебели в парадной лишь покосившийся стол да пара стульев. Сквозь щели задувает студёный ветер. Дому явно не хватает крепкой мужской руки, чтобы навести здесь порядок.

Пока я разглядываю обстановку, мать с ребёнком неприкаянно застывают посреди комнаты. Кудрявый мальчишка почти не издаёт звуков. Истерика порядком вымотала его. Он клюёт носом, старается бороться, хлопает глазами, но уже не в силах сопротивляться накатывающей сонливости. В нём едва теплится жизнь, и если так продолжится, она может скоро оборваться.

Заметив это, женщина уносит сына в другую комнату. Вместо двери там висит ветхая ткань с несколькими крупными заплатами. Возвращается она с кухонным ножом и дрожащими руками направляет его на меня.

— Уходите! Быстро! Спасибо, что не тронули моего сына, но у меня ничего для вас нет! Даже еды! — она сжимает нож двумя руками, но он всё равно подрагивает, качаясь из стороны в сторону.

— У меня есть еда, — медленно я ловко засовываю руку за пазуху и извлекаю из кольца походный паёк. — Не деликатесы, конечно, но, думаю, вы уже давно нормально не ели. Могу поделиться, если расскажете, что здесь творится.

Женщина скалится, обнажая крепкие жёлтые зубы. Смотрю на неё, а вижу уличную облезлую кошку, которая стремится шипением отогнать прохожих, потому что давно не верит в людскую доброту.