Дурацкий расклад. Книга четвертая - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 2

Пришлось, цыкнув на нетерпеливо бьющих копытом вояк на эвакуаторах, увести обоих детей на короткую прогулку на бережок пруда, а там объяснять, что каждому – свое. Что нефиг нам, таким разным, считать, что нормальная жизнь для нормальных людей – это то, что мы можем получить легко и свободно. Не можем. Но если будем работать, если поможем человечеству, которое никогда не делало ставки на индивидуумов, то рано или поздно будем жить нормально.

Надеюсь, у меня получилось донести до них нужное. Вслед за отъездом детей, баба Цао развела бешеную деятельность, припахав к ней остальных – специально обученные люди за пару дней убрали то… что было в общежитии, включая следы от пуль и способностей, а также заменили побитые панели и налепили новую штукатурку, но старой китаянке хотелось всё перемыть по-своему.

На этот праздник жизни я уже не попал, а выехал в совершенно другое место, где меня ждали военные, спецагенты, целый майор и несколько сапёров.

Вы вот, уважаемая публика, когда идете в аптеку, вы же, если что непонятно, аптекаря спрашиваете? Вот, я такой же. Думать, что ты во всем разбираешься – череповато. Это я так пару ножей в первой жизни закупил. Китайцы на своем алиэкспрессе честно врали о хорошей марке стали, и, что характерно, не обманули. Зато всё кроме лезвия было из говеннейшего пластика! В общем, понятно, да? Нет? Ну ладно.

Просто я, кое-как отоспавшись после всех этих событий, здраво рассудил, что скрывать информацию, полученную мной от Безликой – это тоже очень череповато. Причем на пустом месте. Сдохшая тварь, управляя своими агентами дистанционно, перебила кучу детей. Подростков, которым не стукнуло и двадцатки. Не просто детей, а сирот, которые и так в жизни не видели ни хера хорошего. Доверять её словам у меня причин не было. Поэтому я, когда добрые дяди увезли бедного Витю на много-много допросов, информацию не скрывал совершенно, никакую. Выдал всё как на духу, включая и то, что она наговорила мне про «тетрадь с простыми вопросами».

И мы, после того как отправили Викусика и Васю в более безопасные и спокойные места, отправились к тайникам. Вскрывать первым решили мой, находившийся в зоне пустырей на окраинах советской части Стакомска, чем спасли много невинных жизней. Подрыв объёмного боеприпаса на месте тайника и последующее возникновение облака короткоживущей плазмы не оставили трем тяжело бронированным сапёрам и шанса на выживание. Взрывом повыбивало стекла в окнах в радиусе почти полкилометра.

И у этого были свои последствия. Как хорошие – то, что ко второму тайнику нагнали чуть ли не всех высших оперативников КСИ, находившихся в городе, что в итоге и позволило разрядить вторую закладку, куда более мощную, так и плохие. Очень плохие.

– Жопа наступает, Изотов. Полная жопа, – блондинка начальница, отщелкнув в сторону бычок докуренной сигареты, немедленно достала следующую, тут же прикурив, а затем продолжила, – Среди жителей города почти паника из-за артефактов, китайская половина закрылась полностью… кстати, ты знал, что и туда насыпали деревяшек? Да-да… так что нас ждут очень веселые времена. Даже не представляешь какие веселые…

– Что-то я не понял, а как этот упырь вообще так свободно летал над городом? – хмуро отозвался я, находящийся еще под впечатлением от взрыва, которым нас чуть не сдуло с места вместе со зданием, за которым мы тогда сидели.

– А также, как и вот эти бомбы заложили, – скривилась Нелла Аркадьевна, – Думаешь, мы тут мышей не ловим? Мол, то нападение, то похищение, то еще что-то?

– Есть такое мнение, товарищ майор, – вздохнул я, ловя раздраженный взгляд начальства, – Нет, ну сами посудите-то! Хер знает что и сбоку бантик!

– Дурак ты, Изотов. И уши у тебя холодные, – припечатали в ответ меня, – Сидорову помнишь? Ну у нее еще от тебя в пузе растет что-то? Так вот, даже она, дура дурой, а умудрилась тесты пройти, общагу сжечь, выжить в замесе на море, и даже кое-кого подпалить из нападающих. Она! А тут у нас тысячи таких. То, что мы делаем, это вообще все чудеса света, с первого по восемнадцатое, все держится только на совести и страхе. Держалось.

– А что поменялось-то? – хрюкнул я, – Ну рвануло, да. И?

– Вообще-то, – меня смерили ироничным взглядом, – люди начали собирать вещи, как только «Вечерний Стакомск» в красках описал, что именно нападало на улицы с неба. Ты, Изотов, может еще и не понял, но через полторы недели у нас тут появится несколько тысяч новых адаптантов. Если не десятков. И, что хуже всего, это будут простые советские люди, которые наклонились и подняли то, что другие зарабатывают примерной учебой и великолепными показателями в спорте, общественной деятельности, творчестве. А знаешь, где живут эти прекрасные молодые люди? В Стакомске, Витя…

А теперь еще и дикой силы взрыв. Всё понятно. Да, на фоне такого новость, что во втором тайнике откопали зашифрованный жесткий диск, как-то не смотрится.

Ну что тут скажешь? Не мой сегодня день. Отнюдь.

Понимаете мою печаль? Нет, нифига. Это был только обед. То есть расставание с выжившими друзьями, с которыми теперь будут работать психиатры, объёмный взрыв, новости, что городу грозит жопа и прочие печаль – и еще нет обеда. Не пожрамши я.

После обеда стало не легче, но уже потому, что я попал в заботливые руки товарища Молоко, у которой было предписание по проверке несчастного Симулянта на все возможные психические отклонения, а заодно верность Партии и делу Ильича. Уточню – предписание серьезное, так как числиться весьма важным секретным объектом я продолжал, а тут мало того, что бойня в бункере, так еще и прямой непосредственный контакт с высокопоставленным агентом очень могущественной организации.

Проще говоря – мне насиловали мозги всеми возможными способами. Нина Валерьевна как никто была в курсе, что у меня лояльность где-то на уровне «невы», а показатель НВ (нео-вовлеченности) на уровне нуля… так что она выжимала из меня, из себя и из приборов все возможные соки, пытаясь натянуть жабу на глобус, то есть представить меня в бумажном виде хоть сколько-нибудь адекватным персонажем, а не давно поехавшим убийцей, вечно находящимся в сложных половых сношениях с окружающими.

И, как будто этого было мало, так баба купила порося. В смысле тесты я должен был проходить в гордом одиночестве, но с некоторых пор подрабатывал местом жительства и эмоциональным регулятором для Юлии свет Игоревны, той, которая Окалина-младшая и Палатенцо. Сидящий внутри меня призрак обыкновенно поупирался, но был выгнан на мороз авторитетом товарища Молоко. То есть, пока меня истязали в электронно-прикладном виде, Юленька шлялась где-то неподалеку и угрюмо бурчала себе под нос о своей горемычной жизни. В которой её не любят, не ценят и не берегут, а вот она…

Вот так мне и делали мозг под стенания призрака. К тем я уже слегка привык, но не привыкла товарищ Молоко, которая в итоге, будучи очень сильно затраханной стоящей перед ней задачей, подскочила к унылой Юльке прямо как молодая. Только вместо того, чтобы обложить несчастную по матушке, Нина Валерьевна издала вопль, прозвучавший частично нецензурным. Юлия же свет Игоревна от этого вопля мухой шмыгнула в меня и затаилась. Только вот это ничего не дало, так как вцепившаяся мне в руку полная женщина в белом халате тут же поволокла Виктора Изотова на ковер к начальству.

Надо ли говорить, что одежды на мне в тот момент было хер да трошки?

Не суть, привык.

Итак, стою я, гол как сокол, перед Окалиной Неллой Аркадьевной, радующейся моему присутствию с хером наперевес приблизительно также, как и чумной крысе в собственном декольте. Рядом тяжело дышит товарищ ученая – бледная, тяжело дышащая, с выпученными от чувств глазами и в запотевших очках. И молвит, значит, она – мать, твою мать, выгоняй дочь из этого типа. Срочно!

Видимо, гигантская мускулистая блондинка в эмоциях старой подруге всё-таки уловила нечто, что потревожило даже её вечно уставшую кору головного мозга, так как начала на меня орать очень грозным голосом. Изгоняя, соответственно, своевольную дщерь.