Моров. Том 1 и Том 2 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 54

— За часть этих дел мне платили, ваше императорское величество, — пожал плечами я. — Было бы странно дворянину не исполнять взятых на себя обязательств.

— И очень хорошо, что ты это осознаешь, — кивнул тот, спокойно сделав глоток неостывшего чая. — Мне донесли, что ты намеревался открыть свою лавку артефактов. Это все еще так?

— Да, я бы хотел именно этим заняться. Однако в первую очередь собирался наработать репутацию, чтобы не оказаться просто еще одним артефактором, — признался я.

— Российской Империи это было бы полезно, — улыбнулся император. — Но тут мы возвращаемся к вопросу о твоей одаренности, Ваня. Видишь ли, я достаточно разбираюсь в магии, чтобы понимать — попадание на алтарь кровавого культа не может дать ни знаний, ни умений ими пользоваться. Мне известны пределы возможностей Моровых, а ты — ни с того, ни с сего их уже неоднократно перешагивал. И у меня возник вопрос, ответ на который может многое изменить в твоей жизни.

Ну, рано или поздно кто-то бы сложил два и два. А учитывая, что государь обладает магическим взором, не обратить на меня внимания он просто не имел права. Он-то лучше прочих должен понимать, насколько сложно развить в себе такой навык.

А если помнить про то, что сам государь обладает всеми семью узлами, и они развиты до предела, его интерес к моей персоне тем более объясним. Да, он утаивал информацию от окружающих, чтобы заставить их мыслить так, как он хочет. Но это политика — иначе в ней не выжить.

А я выбиваюсь из привычной картины мира, и потому заинтересовал его. Возможно, останься Иван Владимирович самим собой и повтори все то же самое, что сделал после осознания себя на алтаре я, вряд ли бы глава Российской Империи вообще не заметил последнего Морова.

— Я весь внимание, ваше императорское величество, — произнес я, склонив голову.

— Как на самом деле получилось так, что Иван Владимирович Моров, который никогда особо не тренировался в магии в силу своего возраста, едва перешагнув порог совершеннолетия, начинает творить чары, как какой-нибудь легендарный Мерлин? — спросил он. — Я собрал все сведения о том, как окружающие видели тебя колдующим, по эффектам и результатам воздействия сложил картину… И оказалось, что у тебя нет предпочтения к какой-то конкретной школе, ты знаешь много заклинаний и умеешь их применять без особого труда. Так что мне стало интересно, какое же объяснение у всего этого?

Естественно, сказать, что я Верховный маг из другого мира, было бы глупо. В такой бред, как путешествие между мирами, даже в моем, насквозь волшебном мире никто бы не поверил. А здесь на Земле, где возможности чародеев практически и не развивались, это вообще будет звучать, как откровенный бред.

Достаточно представить, как мальчишка с серьезным лицом рассказывает о подобных вещах, чтобы понять всю абсурдность такого признания. Императору нужно обоснование, которое раскроет ему загадку, но это должно быть понятное и приемлемое обоснование. То, которое при случае он сможет повторить опытным путем и проверить результат.

А заклинание, которое он на себя наложил, позволит ему определить, говорю ли я правду.

— Если честно, ваше императорское величество, у меня нет ответа, который вас бы устроил, — признался я, глядя в глаза монарха. — Мой дед никогда меня не учил большинству заклинаний, которые мне известны. Но они мне известны, и если бы я мог объяснить причины возникновения такой ситуации, я бы это сделал с радостью. Ведь, что ни говори, а я знаком с такими чарами, которых наверняка нет в вашем архиве.

Государь приподнял бровь.

— Вот как? — выдохнул он. — Забавно, что ты не произнес ни слова неправды. Выходит, либо я ошибся, и предсмертное состояние все же открыло тебе доступ к неким знаниям, либо случилась еще какая-то аномалия. К примеру, если Александр Васильевич проводил эксперименты над собственным внуком. Ведь, погрузив тебя в сон, он мог делать с тобой все, что заблагорассудится, и ты бы о том не узнал.

Естественно, я не врал, ведь он использовал заклинание для определения лжи. Но и куда свернула мысль императора, мне тоже не понравилось.

— Мой дед здесь совершенно ни при чем, ваше императорское величество, — твердо произнес я. — Просто кровавый культ похитил одного человека, а на алтаре я очнулся уже другим. Более осведомленным и, пожалуй, более умелым. Однако это никоим образом не связано с Александром Васильевичем.

Монарх кивнул, но по его чуть блуждающему взгляду я понял, что вопрос не закрыт, и он теперь станет искать ответы. Возможно, действительно проводя опыты над какими-нибудь приговоренными к смерти заключенными.

— Что же, мне пора, Ваня, — поднявшись на ноги, произнес император, с помощью телекинеза отправляя чашку на место. — За тобой будут присматривать. Просто чтобы ты не сделал чего-то… опрометчивого. В остальном я дозволяю тебе открыть свою лавку артефактов и жить своей жизнью. Моровы заслужили, чтобы их наследник мог оставаться свободным.

Я склонил голову, а государь решительным шагом добрался до двери и, открыв створку, скрылся в коридоре. Ко мне заглянул гвардеец, тут же ловко снял браслеты и, кивнув на прощание, оставил меня в одиночестве.

Что ж, пожалуй, это хороший итог беседы. Я жив, император не испытывает желания меня втравить в свои игры, и мне разрешили заниматься артефактами. Хотя в том, что я обязательно попаду в сети дворянских интриг, государь был уверен. Да и мне не верилось, что удастся избежать благородного общества.

Особенно если станет известно, благодаря кому Горшковы вылетели с должностей и попали под суд. Жданову, помнится, за подобное не героиней сделали, а виновной выставили и всячески преследовали. Антонине Владиславовне даже бежать со службы пришлось. А мне куда деваться от подобной славы?

Никаких подписок о неразглашении с меня не взяли. Но, разумеется, стоит мне кому-нибудь сболтнуть лишнее, и никакая магия не защитит от гнева государственной машины.

Так что об этом разговоре я буду молчать. Мне ведь теперь будет чем заняться, помимо сплетен об императоре.

Проснувшись на рассвете, я проверил состояние резерва. Магия послушно отправилась циркулировать по узлу, успев восстановиться примерно до половины резерва. Все-таки истратил я ее на Маэстро сильно позже обеда, так что скорость естественной регенерации была еще небольшой.

Приведя себя в порядок, я дождался завтрака из пары яиц с беконом и говяжьими сосисками. Выпил кофе и только поставил чашку на блюдце, как в дверь постучали, а затем распахнули.

— Иван Владимирович, вас приглашает капитан, — озвучил сотрудник Службы Имперской Безопасности. — Прошу следовать за мной.

Кивнув, я покинул свое обиталище.

На этот раз отделение работало спокойно и без суеты. Что вселяло надежду, что в скором времени ведомство заработает так, как задумывалось императором.

Перед кабинетом капитана разместилась молодая женщина со строгим узлом золотых волос, стянутых на затылке. Не менее жесткий взгляд окинул моего сопровождающего, затем секретарь посмотрела на меня.

Вдавив кнопку коммуникатора, она неожиданно нежным голосом произнесла:

— Прибыл Иван Владимирович Моров.

— Просите, — последовал ответ Ипатова.

Я повернул ручку и вошел в кабинет. Здесь царил порядок, и даже на столе не было лишних бумаг.

— Доброе утро, Иван Владимирович, — первым поздоровался капитан, вставая из-за стола. — Надеюсь, вам хорошо спалось у нас в гостях?

— Благодарю, отдохнул я неплохо, — сказал я, пожимая протянутую руку. — Но надеюсь, задерживаться не придется. В гостях хорошо, а дома лучше.

Савелий Валентинович улыбнулся и жестом предложил мне присесть. Отказываться я не стал, а пока я размещался, Ипатов уже достал из ящика стола небольшую стопку документов.

— На ваше имя, Иван Владимирович, поступило разрешение на открытие лавки артефактов, — сообщил капитан. — Мне поручено передать вам соответствующие документы. Либо храните их в самой лавке на случай проблем с недопониманием, либо сделайте копию и показывайте ее. Здесь два экземпляра, один останется в Службе Имперской Безопасности, второй — вам. Мне нужна будет ваша подпись.