Украденный роман - Кантор Джиллиан - Страница 24

Я потрясла головой.

– Нет, я сама схожу. Только дай мне одеться…

– А, конечно. – Он рассмеялся и, словно только сейчас сообразив, отпустил мои локти. Я-то осознавала каждый миг этого прикосновения. – Извини, оставлю тебя одну. Когда будешь готова, приходи на кухню, позавтракаем вместе.

После его ухода я разыскала гардеробную (ее дверь оказалась по соседству с ванной), там обнаружился целый ряд висящих на плечиках футболок, на полке – стопка свитеров и джинсов разного стиля и покроя, но все восьмого размера. Интересно, он как-то узнал мой размер или просто угадал? На полу выстроились туфли и ботинки – коричневые, черные, на молнии, на шнуровке. Это уже чересчур, достаточно было просто дать мне постирать вещи! Но Эшервуды жили на широкую ногу, да, и привыкли швыряться деньгами. Я вспомнила Эмилию и последнюю мысль перед тем, как заснуть: как случилось, что она погибла в пожаре, а дневники и фотографии уцелели?

Я натянула серую футболку и верхние джинсы из стопки – они сели на удивление хорошо; набросила на плечи черный свитер, а обувь надевать не стала – я надеялась в ближайшее время вернуть себе чемодан, где лежали четыре пары моих туфель. К сожалению, там же остались косметичка и щетка, так что пришлось кое-как разобрать подсыхающие кудри пальцами. Тщательно обыскав комнату, я обнаружила сумку на обитом плюшем стуле около французского окна – она была прикрыта подушкой, поэтому я не сразу ее заметила. Раскопав на дне старый бальзам для губ, я намазала им пересохшие, потрескавшиеся губы – и заметила телефон в боковом кармане. Вчера, садясь в машину с Нейтом, я поставила его на беззвучный режим и так и не переключила на обычный, поэтому сейчас обнаружила четыре пропущенных звонка от Джека и пять обеспокоенных сообщений от Ноя, высланных с полуночи до четырех утра.

«Мне звонил Джек и сказал, что ты все еще в ЛА и он не может до тебя дозвониться. Я сказал, что ты улетела обратно в Бостон, он утверждает обратное. У тебя все в порядке?»

«Ливви, напиши мне, я волнуюсь».

«В общем, я не могу заснуть. Где ты? Серьезно, мне пора уже звонить в полицию?»

«У тебя все в порядке, ты просто игнорируешь Джека с тех пор, как вы расстались?»

«Ливви!!»

Я знала, что это неправильно – испытывать удовлетворение от того, что Джек волнуется за меня. Но я совершено не хотела переполошить бедняжку Ноя, так что ему я решила ответить первому.

«Прости, прости! Все в порядке, я осталась в ЛА еще на несколько дней. Я вчера рано заснула и увидела твои сообщения только что. Кажется, схватила небольшую простуду, но сейчас мне уже гораздо лучше».

Едва я отправила сообщение, мне пришел вызов по FaceTime.

– Мне нужно было увидеть тебя вживую, – сообщил Ной, когда открылось окошко звонка.

Я рассмеялась и заметила, что на изображении с камеры лицо у меня все еще бледное.

– Прости, пожалуйста, что заставила тебя понервничать. – Давненько никто не беспокоился о моем местонахождении, и это было непривычно и приятно. Но одновременно мне было ужасно неловко.

– Ух ты, какой роскошный у тебя номер, – заметил Ной, разглядев на заднем плане французское окно, балкон и океан. Я не стала поправлять его, потому что не хотела рассказывать, где нахожусь на самом деле. – Но если ты заболела, стоило написать мне. В кулинарии на моей улице делают лучший в мире суп с шариками из мацы, лучше даже, чем моя бабуля – только не сболтни ей, а то она надерет мне задницу. Я бы мог привезти тебе порцию.

Я снова рассмеялась – как-то летом, еще во времена колледжа, я ездила в гости к семейству Ноя и до сих пор помнила его бабулю – ураган, а не женщина. Я была рада услышать, что она все еще жива и пребывает в боевом настроении.

– Просто нужно было выспаться, – сказала я. – Мне уже лучше, правда.

– Ну ладно, тогда давай встретимся, ты задолжала мне пиво.

– Я… м-м-м…

– Завтрак! – крикнул Эш издалека.

– Это там кто? – озадачился Ной.

– Я… э-э-э… телевизор, – нашлась я. – Слушай, мне надо идти работать, но я напишу тебе попозже, будет ли у меня сегодня возможность выбраться и буду ли я себя достаточно хорошо чувствовать для этого. – Ной нахмурился, поэтому я добавила: – Но мы однозначно встретимся до моего отъезда в Бостон, и я куплю тебе выпить.

Он кивнул, но хмурая морщинка не до конца исчезла с его лба, и я не поняла, что его расстроило больше – голос Эша и моя неумелая отмазка или то, что наша встреча откладывалась.

– О, да, Ливви, Джек велел передать, если мне удастся с тобой связаться: «Оскар на щите». Тебе понятно, что он имел в виду?

– Вот дерьмо, – выругалась я и объяснила ситуацию. Ной вздохнул.

– Пообещай, что твой следующий парень не будет сногсшибательным самовлюбленным засранцем!

Я поморщилась, услышав такое точное описание Джека. И хотя теперь я понимала, что Ной все это время был прав на его счет, вслух признать это не могла.

– Я серьезно, Ливви, – продолжал Ной более мягким, ровным тоном, как будто и не думал шутить. – Пообещай мне.

– Обещаю, – ответила я, и только тогда Ной отстал от меня с этой темой.

После того, как мы закончили разговор, я задумалась, стоит ли написать Джеку и сообщить, что со мной все в порядке. Но потом вспомнила бедного маленького Оскара, который плавал в своем аквариуме кверху брюшком, – и решительно сунула телефон в карман.

Несмотря на вялость и сонливость, я отказалась от чашечки кофе, предложенной Кларой.

– Уверены? – уточнила она. – Я слышала, у вас выдалась тяжелая ночка.

Я только кивнула и вежливо улыбнулась.

Джек, конечно, был тем еще засранцем, но обычно он не ошибался насчет приступов «писательской лихорадки», и я уже на 99 % уверилась, что кофе Клары не имел отношения к моему недомоганию. Но и рисковать попусту не собиралась.

В итоге Клара повернулась к Эшу, пожала плечами с видом «ну, я попыталась» и ушла, оставив нас на кухне вдвоем.

– Я собираюсь сварить себе эспрессо, – сообщил Эш, легко и элегантно настраивая стоящую рядом с холодильником кофемашину – огромную, сложную на вид и, несомненно, предназначенную для профессионалов. – Хочешь чашечку?

– Хорошо, – смирилась я, потому что, во-первых, мне требовалась доза кофеина, во-вторых, я наблюдала за приготовлением, в-третьих, Эшу я доверяла больше, чем Кларе.

Я захватила с собой блокнот и ручку и, пока Эш готовил кофе, села на табуретку у центрального стола и перечитала вчерашние разрозненные записи: «Эмилия была потрясающей»… «связь с дю Морье?»… «Все свидетельства о Ребекке пропали в пожаре»… В этот момент ко мне подошел Эш, я подняла голову и сказала:

– Слушай, у меня вчера, до того как мне стало плохо, возник к тебе один вопрос.

Эш наклонился, поставил передо мной маленькую чашечку эспрессо на блюдце, отступил назад и улыбнулся – широкой, дерзкой улыбкой самого сексуального мужчины современности. У меня снова на секунду перехватило дыхание, но я усилием воли подавила это завораживающее ощущение.

– Вперед, спрашивай. – Он отошел, чтобы взять свою чашку, и я разглядела, что он босиком, одет в джинсы и мягкую облегающую футболку и выглядит куда более непринужденно, чем ночью в костюме и галстуке. – Сегодня в моих планах только ты. – Он улыбнулся и сел напротив. – Я сказал, чтобы меня не беспокоили по рабочим делам, разве только если на нас упадет бомба.

– Господи, надеюсь до такого не дойдет.

– Ага, в этом мы солидарны. – Он отпил эспрессо, поставил локти на стол и вздохнул. И я впервые задумалась – а ему вообще нравится такая жизнь? Нравится ли вести бизнес, оставшийся от деда, нравится ли жить в таком большом доме одному? Возможно, тот факт, что он был так добр ночью, когда мне стало плохо, вызвал у меня волну ответного сочувствия. Подходила ли ему подобная экстравагантная жизнь? А его бабушке? А Анджелике?