Украденный роман - Кантор Джиллиан - Страница 28

– Это еще мягко сказано. Она просто бешеная стерва. – Эш запустил руку в кудри, приводя их в беспорядок, и привалился к дверце машины. – И всегда такой была, сколько я себя помню. Прости, не стоило привозить тебя сюда.

– Нет-нет, я рада, что мы приехали, – возразила я и получила в ответ неуверенно-благодарную улыбку. – Но то, что она сказала… о душевном здоровье Эмилии. Ты полагаешь, это правда?

Эш вздохнул.

– Я не верю, что она была сумасшедшей. Но кто скажет наверняка?

Изначально я исходила из того, что Эмилия писала фанфик, возможно, восхищаясь Дафной издалека во время учебы в школе. Но Эш сказал, что эта версия противоречит датам написания дневников – которых у меня пока не было на руках, чтобы убедиться лично. Могла ли она намеренно указать в дневниках неверные даты, чтобы украсть лавры прославленной однокашницы, и устроить пожар в доме, разыграв окончание «Ребекки»?

Но взглянув на такого потерянного Эша, я не смогла заставить себя поделиться этими соображениями. Судя по всему, он занялся этим проектом, проводил время со мной в обсуждениях и исследованиях, чтобы справиться с горем после гибели Анджелики. А Роуз проткнула радужный пузырь его воодушевления одной безжалостной фразой: «Твоя бабка покончила с собой и чуть не убила твоего деда».

Я подошла ближе и положила руку ему на плечо.

– Все будет хорошо, – нежно сказала я, – мы во всем разберемся. Ты сам говорил, Роуз не всегда в своем уме. – Правда, произнося эти слова, я поняла, что не сомневаюсь – сегодня Роуз мыслила весьма ясно. И в ее заявлении было чуть ли не больше толка, чем во всех разрозненных данных, которые я собрала по приезде в Калифорнию.

– Как думаешь, ты сможешь довезти нас обратно до Малибу? – внезапно спросил Эш, протягивая мне ключ с брелком.

Я прикусила губу, не зная, как объяснить, что не садилась за руль со времен колледжа, со смерти матери. Я просто не могла заставить себя. Нет, у меня были права, я обновляла их каждый год и использовала в качестве удостоверения личности, но при мысли о том, чтобы после девяти лет перерыва повести «Теслу» Эша по запруженному и извилистому шоссе до самого Малибу, меня аж затошнило. Натурально парализовало так, что добрую минуту я не могла вымолвить ни слова, а Эш решил, что это знак согласия. Он бережно взял меня за руку, уронил ключ на ладонь и обошел машину, чтобы сесть на пассажирское место.

– Эш, постой, – наконец выговорила я. – Я не могу… я никогда не водила «Теслу». Я не знаю, как… – Отговорки беспомощнее я, конечно, придумать, не могла – всем известно, что таким машинам водитель по большей части и не требуется.

Вот и Эш рассмеялся.

– Клянусь, это совершенно не сложно. Я помогу тебе, садись.

И он устроился на пассажирском сиденье, а я так и осталась стоять на солнцепеке, стискивая ключ, не в силах пошевелиться.

– Оливия, залезай, – позвал он.

Твою ж мать, я должна это сделать.

Я глубоко вдохнула, медленно подошла к водительской двери, открыла и скользнула внутрь. Будучи гораздо выше меня ростом, Эш отодвинул кресло далеко назад, так что мои ноги не дотягивались до педалей, но я даже не осознала этого, потому что передо мной угрожающе маячило рулевое колесо.

– Если нажмешь вторую кнопку памяти сиденья, оно встанет в положение, в котором водила Андж. – Эш как будто не замечал, что все мое тело сковано ужасом. – Она была примерно твоего роста. Так что давай, не стесняйся.

Рука у меня тряслась так сильно, что, тыкая в кнопку, я одновременно ударилась костяшками о дверцу машины. Сиденье Андж. Несчастный случай с Андж. Несчастный случай с моей матерью.

– Теперь нажми на тормоз, и машина заведется. – Я слышала указания Эша, но нога совершенно не подчинялась указаниям мозга. – Жми на тормоз, – повторил Эш на этот раз с нетерпеливыми нотками в голосе.

– Эш, я… я не могу вести твою машину, у меня даже нет страховки, – пробормотала я, запинаясь.

– Не волнуйся, – беззаботно ответил он, – моя страховка все покроет. – Он улыбнулся, и я снова вспомнила, что он не простой смертный, а миллиардер, привыкший пользоваться услугами водителей. Никакие отговорки не в силах были вытащить меня из этой западни.

Я снова глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, медленно поднесла ногу к тормозу и нажала педаль. Приборная панель засветилась, и Эш снова улыбнулся.

– Ну вот, теперь можно ехать. Для заднего хода передвинь рычаг передач. – Он дотянулся до моей ладони и положил ее поверх прохладного гладкого металлического набалдашника. Мои пальцы мгновенно вспотели, я начала мысленно вспоминать последовательность действий: дать задний ход – передвинуть рычаг, посмотреть назад, снять ногу с тормоза. Не так и сложно, но я не могла пошевелиться. Я знала, что нужно делать, но рука просто отказывалась меня слушаться.

– Оливия? – Голос Эша донесся до меня словно сквозь толщу воды. – Оливия?

– Не могу! – Услышала я свой голос словно со стороны, откуда-то издалека. Отдернув руку, как от раскаленного утюга, я разразилась слезами; мне было стыдно, но я не владела собой и сотрясалась от неудержимых рыданий.

– Оливия, что случилось? Тебе плохо? – Голос Эша плавал вокруг, будто неустойчивая передача по радио.

Должно быть, он вышел из машины, потому что внезапно уже открывал дверь с моей стороны, расстегивал ремень безопасности и тащил меня наружу, словно спасая из огня. Он обнял меня и держал так, гладя по волосам, пока мои рыдания не стихли, потом отстранил немного, внимательно оглядел и медленно провел по моему лицу, плечам вниз, словно выискивая неочевидные глазу повреждения.

– Я не вожу машину, – наконец пояснила я, выровняв дыхание. – Не могу. Не могу сесть за руль. – И ведь столько лет прошло, смешно же, пора уже преодолеть страх. Невыносимо было произносить эти слова вслух и еще более позорно – так откровенно демонстрировать слабость. Какая же я дура, что даже не могу управлять машиной, которая водит сама себя.

Эш в безмолвном вопросе слегка наклонил голову и приподнял брови.

– Но в твоей биографии написано, что ты выросла в пригородной местности в Коннектикуте, не в городе, так? Разве можно жить в пригороде и не уметь водить машину?

Я не сразу смогла ответить, поэтому несколько мгновений мы просто смотрели друг другу в глаза.

– Я училась, – наконец хрипло выговорила я, пытаясь сдержать слезы. Безуспешно – они снова потекли по щекам, как бы яростно я их ни стирала. – Просто я… не садилась за руль после колледжа. Моя мама погибла в неприглядной аварии, и тогда… В общем, с тех пор я не могу водить.

– Ох, черт. – Эш взял мое лицо в ладони и стер остатки слез большими пальцами. – Я не знал.

– Глупо, да, – продолжала я, – сколько уже времени прошло, но я просто…

Я справилась со слезами, но руки Эша никуда не делись с моего лица, он даже наклонился немного ближе, так что я чувствовала каждое сказанное им слово буквально кожей:

– Ничего это не глупо. Горе становится частью твоей жизни.

Я снова вспомнила слова миссис Дэниелс о том, что люди, уходя от нас, не исчезают бесследно, а становятся наваждением.

Моя мама. Эмилия. Анджелика. Это все относилось к ним. И к нам с Эшем.

А потом меня осенило, что за последний час мы поделились друг с другом чем-то очень важным и личным. Теперь нас объединяло нечто большее, чем литературный проект, или финансовый вопрос, или шанс возродить мою карьеру. Стояли там и обнимали друг друга не самый «сексуальный мужчина современности» и не потерпевшая неудачу писательница, а просто Эш и просто Оливия, которые понимали, что горе, наверное, невозможно избыть до конца, кем бы ты ни был и каким бы богатством ни обладал.

– Ну ладно, – мягко прервал Эш мои мысли, – сделаем тогда так: на пять минут до той винодельни с «Пино нуар» меня хватит, а оттуда я позвоню Нейту, чтобы он забрал нас и отвез обратно в Малибу.

– А… как же твоя машина? – промямлила я.

– Нейт разберется с этим, – бросил Эш с небрежностью, доступной только крайне богатому человеку с «Теслой» под рукой и «Порше» в гараже. Я не удержалась и рассмеялась над такой невольной показухой, и Эш воспринял мой смех как согласие.