Сердце генерала (СИ) - Цвик Катерина Александровна - Страница 16

— Когда-то, как раз после того, как одна симпатичная истеричная особа порвала подаренное ей жемчужное ожерелье, я решил, что моей ноги больше не будет в ее доме. Принесу свои извинения и забуду об этой ненормальной как о страшном сне. Тогда же я встретил на улице старуху, которой помог подняться — кто-то толкнул ее, и она вместе с корзиной чуть не попала под копыта моей лошади. Старуха тогда схватила меня за руку, закатила глаза и произнесла: «Та, что в скором времени накормит тебя из своих рук, и есть твое счастье. Другого в твоей жизни не будет. Но счастье дастся тебе нелегко. В первый раз его попытается отнять недалекий юнец, второй — богиня смерти, третий — опасный враг из-за моря, и за счастьем тебе придется отправиться в другую страну, а четвертым препятствием будешь ты сам. Счастье дается не каждому, а тебе свое придется выгрызать зубами»…

Серж замолчал, а я ошарашенно слушала его слова и вспоминала свое похищение Дримваном, как чуть не умерла от рук бывшей любовницы генерала, свое похищение по велению Исмаила и свое сегодняшнее признание. Пророчество старухи оказалось правдивым. Но какое решение примет Серж?

Муж наконец открыл глаза и посмотрел на меня нечитаемым взглядом:

— …Знаешь, после первого совпадения я только посмеялся. После второго… тоже. Но когда сбылись остальные, отмахиваться от пророчества стало нелегко. И знаешь что?

— Что? — хрипло выдавила я.

— Я выгрызал свое счастье не для того, чтобы сейчас от него отказаться только потому, что рядом со мной находится прекраснейшая из женщин, которая стала такой только после того, как порвалось то злосчастное ожерелье. Не скрою, иногда у меня возникали подозрения, что человек не может так сильно и резко измениться, но сейчас я понял, что рад, что все произошло именно так и со мной рядом именно ты.

— Почему? — не в силах остановить катящие градом слезы спросила я.

— Потому что ты мое сердце. Я не верю в любовь, но я верю своему сердцу. И жить без тебя уже не смогу.

Лимфея уже полностью поднялась из-за моря, заливая мир светом. Она возвещала о начале нового дня и новой жизни, и мы точно знали, что она — жизнь — будет… разной. Будут в ней и счастливые моменты, и не очень, будут и трудности, но мы обязательно со всем справимся, потому что я — сердце генерала, а он — мое.

Эпилог

Восемь месяцев спустя

— Смотри, это она! — услышала я уже привычный шепоток за спиной, когда остановилась у стенда с объявлениями.

Мы поставили его у школы недавно в качестве эксперимента. Пока вывешивали на нем объявления о найме (нам не хватало учителей), а потом планировали выпускать свою газету и вывешивать ее, чтобы могли читать все.

— Ага, настоящая! И волосы, волосы какие! А я думала, все придумывают. А она и в самом деле колдунья?

— Да, сама Главная жрица приезжала и в храме славила милость божественных сестер, которые в минуту опасности подарили защитнице приграничья силу.

— Так сила колдуний же запретная и злая! — выдохнула разговорчивая селянка, которая явно приехала в город недавно и теперь, привлеченная всеобщими сплетнями, караулила меня у школы.

— Сила — это сила, — авторитетно заявила ее товарка, явно копируя чье-то высказывание. — И в добрых руках она добрая, а в злых — злая. А наша защитница ценой своей красоты спасла жизнь генералу и всему приграничью. Коварный принц Кахета выкрал госпожу и хотел шантажировать наместника, чтобы нас, значит, продавать на их рабских рынках! Но генерал не поддался! Сам нашел подлого принца и почти убил, но сам был тяжело ранен,. Если бы не госпожа и ее колдовская сила, генерал бы умер и нас ужо некому было бы защитить от армии Кахета. А она туточки стояла, у самой границы! А еще госпожа своей силой заставила принца поклясться не нападать на приграничье, и он пообещал, пока она жива, ни один солдат Кахета не появится на нашей земле!

— Батюшки! — взволнованно вздохнула женщина. — А так и не скажешь, что она колдунья. И, вон, все равно ведь красивая, даже с седыми волосами!

— А представь, если бы ее силы не хватило, и она сначала стала вся седая, а потом сморщенная, как старуха? И так, вон, концы белые и не срезаются!

— Так уж и не срезаются? — скептически произнесла женщина.

— Ей-ей не срезаются! Слуги из замка гутарят, что сколько бы хозяйка ни отрезала, концы все равно белеют.

— Ужасть какая!

— И не говори.

— Так а зачем генерал за ней отправился? Тогда, может, и не ранили бы его так сильно?

— А ты иди этим мужикам сама скажи, что им нужно делать. Аль ты бы не хотела, чтобы твой Карик за тобой отправился?

— Скажешь тоже, — хмыкнула женщина. — Мой Карик супротив принца не попер бы.

— Ну дак и ты не госпожа Эмма. А она, если хошь знать, всю ребятню городскую в приличных людей растит, вон, у нас даже краж меньше стало, а городские матроны наконец что-то хорошее делать начали, а не цветочки болящим и голодным дарить! И вообще…

Дальше я слушать не стала и вошла в ворота школы. Каждый раз морщусь, когда слышу «пересказ» своих приключений. Но главное ведь не как оно было на самом деле. Правдивая история никому не нужна. Нам пришлось ее исказить и запустить в массы. Лучше мы, чем кто-то другой.

Дело в том, что чудесное излечение Исмаила видели не только его слуги, но и гвардейцы Сержа. И, несмотря на всю их преданность, сдержать языки оказалось выше их человеческих сил. Поползли нехорошие слухи, от меня начали шарахаться и появилось стойкой ощущение, что такими темпами дело может дойти до самосуда над «гадкой колдуньей, которая своими чарами окрутила их любимого генерала». Да, именно такие высказывания ходили уже через месяц после моего возвращения.

Положение спасла мать Сержа. Госпожа Алифея прибыла к нам в Шэм и провела в Храме, а потом и у его подножия, где собрался, без преувеличения, весь город, торжественный молебен. Тогда же она и произнесла судьбоносную не только для меня, но, думаю, для будущего всех колдуний речь.

Случился прецедент, которого еще не было в истории королевства: храм поддержал колдунью и провозгласил, что она совершила подвиг ради всего приграничья, доказав, что сила колдуний — это всего лишь сила, которую можно использовать как во благо, так и во вред. Про подвиг я бы, конечно, поспорила, но обстоятельства требовали пафоса и преувеличений.

Как по мне, подвиг совершила мать Сержа. Это она пошла против негласного правила о невмешательстве храма в резонансные дела, связанные с колдуньями, она рискнула без благословения Совета высших храмовых жриц и короля открыто заявить, что сила колдуний — это не всегда плохо, и колдуньи могут не только вредить, но и спасать жизни и творить добро. Насколько знаю, ей потом пришлось выдержать немало споров и нападок на Совете, как и иметь личный разговор с Его Величеством.

Все закончилось тем, что в приграничье появилось больше наблюдателей от короля и храма, которые чутко следили за настроениями в обществе. И вот к их великому удивлению люди приняли госпожу-колдунью и, более того, назвали защитницей.

Честно скажу, я тоже этому сильно удивилась. Но, наверное, где-то глубоко внутри всем хочется, чтобы в их жизни было место чуду, а еще хочется верить в добрую защитницу, которая поможет и приютит их детей, если что-то случится.

Весть о Школе (именно так, с большой буквы) тоже разлетелась по всему приграничью. Поначалу в мою затею не верили. И после слухов о гадкой колдунье она чуть не загнулась, но слава защитницы многое изменила. В школу потихоньку начали стекаться беспризорники. Поначалу многие из них присматривались, дичились, но все со временем оставались и начинали активно учиться и участвовать в жизни школы. Сложно не поверить в хорошее, когда тебе кормят, одевают, дают кров и предлагают учиться нужной профессии, которая в будущем даст тебе возможность не умереть в подворотне от голода, увечий и болезней.