Гросс - Перунов Антон - Страница 30

– Никогда не думал, что за час полета нужно три часа кряду ковыряться в железках.

– Терпи, казак, атаманом будешь!

– Это вам так в училищах говорят?

– Нет, – криво усмехнулась девушка. – Нам говорили: куда вы лезете, дуры? Не вашего бабского ума дело – летать!

– Прости, тебе, наверное, неприятны эти воспоминания.

– Проехали, студент. Все протянул?

– Так точно!

– То-то, что так точно, – пробурчала командирша. – Где не надо, все по уставу, а только отвернешься, вы со старым уже куда-то усвистали!

– Ну мы же все объяснили! – возмутился молодой человек.

– Ваше счастье, что командир такой добрый. У другого капитана точно под арест загремели бы.

На самом деле, Март не так уж и сердился на своего подопечного. То, что тот действовал без разрешения, конечно, в его глазах было плохо. Но вот то, что проявил инициативу, помог товарищу и, в конце концов, справился, было, пожалуй, даже хорошо. Что вовсе не отменяло необходимость наказания. Очередное техобслуживание пришлось как нельзя кстати. Просто, следуя старинному правилу: накосячил один – отдуваются все, он не стал проводить его в Пулковском техцентре, а озадачил экипаж, включая самого себя.

– Напугал ежа голой жопой, – проворчал в ответ Вахрамеев. – Коли надо, так сделаем.

– Толковых хоть ребят выручал? – усмехнулся проверявший настройки гирокомпаса Март.

– Сказано тебе, за бестолковых бы и с места не встал!

– Ладно, если так. Может, и пригодятся когда-нибудь в будущем.

– А чего ждать его, будущего-то? – хмыкнул дядька Игнат. – Дел и сейчас невпроворот.

– Ты это к чему?

– Да все к тому же! Матросов их высокоблагородие, тьфу, то есть их превосходительство Владимир Васильевич забрал, и караулы нести теперь некому!

– Так вроде опасности сейчас никакой нет?

– Вроде! – передразнил старик. – Когда появится, тогда поздно будет! Опять же, разве прилично цельному сенатору и гроссу самолично техобслуживание проводить? У тебя что, других дел нет? Или взять хоть твоих орлов. Витьке, хоть он и разгильдяй редкостный, и учиться надо, и оружием заниматься. Ибрагимке тоже иной раз в гору глянуть некогда, а ты его систему выпуска шасси отправил шприцевать! А ведь он громаднейшего ума и способностей человек, даром что узкоглазый. Или на Таньшу глянь. Пока у тебя в секретутках ходила, видно было, что справная девка, а теперь что ж…

– Хватит нагнетать, Игнат Тимофеевич. Говори, что у тебя на уме?

– Да я тут поразмыслил на досуге. Хорошо бы взять к твоему сенаторскому превосходительству на службу хоть пяток надежных людей. С ними и дом с кораблем под присмотром будут, опять же, если заваруха какая, так гуртом обороняться способнее.

– И лучше, чем твои друзья, никого для этой цели не найти?

– Почему же. Сыскать можно, только для этого время нужно. Хорошие спецы, сам, поди знаешь, все при деле. Либо на государевой службе, либо в частной. Ну а приватиры, они себе на уме. Кто больше заплатит, тому и присяга.

– А если чудить начнут, как с этими купчиками?

– У меня не забалуют! – отрезал Вахрамеев.

– Ладно, уговорил, черт языкастый. Приводи своих сослуживцев, поглядим, что за люди.

В одном старый служака был, безусловно, прав. Времени самому молодому в Российской империи гроссу не хватало катастрофически. Дела личные, коммерческие и государственные переплелись в такой запутанный клубок, что иной раз казалось, его уже не развязать. Но, как говорится, взялся за гуж…

Закончив с обслуживанием своего корабля, Март переоделся и отправился в город. За время его отсутствия накопилось множество вопросов, требующих непосредственного участия.

Для начала он заехал в Сенат, где выслушал краткий доклад Шпекина. С момента их последней встречи внешность мелкого чиновника разительно переменилась. Во-первых, за ним утвердили место секретаря в аппарате юного сенатора. Во-вторых, по ходатайству Колычева, его произвели в следующий чин. Казалось бы, разница между коллежским и сенатским регистратором не так уж и велика, но, как говорится, лиха беда начало! В-третьих, получив от Марта конверт с премией, молодой человек обновил гардероб и теперь щеголял в новеньком мундире.

Все это добавило Николаю Аполлинариевичу важности, но, к счастью, нисколько не отразилось на трудоспособности. Он, как и прежде, оказался в курсе всех новостей, слухов и сплетен. Кто с кем и против кого дружит. Кто действительно может быть полезен, а кто лишь надувает щеки, пытаясь придать себе значимости.

– Благодарю, – выслушав его, кивнул Март. – А что там с князем Голицыным?

– Его сиятельство уже неделю не появлялся на заседаниях. Ходят слухи о том, что он не здоров, но…

– Что?

– Болезнь у князя, так сказать, душевного свойства, – позволил себе улыбнуться чиновник. – Любовница от него ушла.

– Вот оно что, – равнодушно пожал плечами Колычев, – да и черт с ним!

– Не скажите, Мартемьян Андреевич. С мадемуазель Адой Книппер его познакомил ваш кузен. Он, если помните, оказывал покровительство молодым актрисам. В том числе знакомил их с влиятельными лицами…

– Иначе, занимался сводничеством.

– Можно и так сказать.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Видите ли, как мне удалось выяснить, после этого знакомства князь постоянно поддерживал все притязания графа Оссолинского в Сенате и при дворе. А вес у него немалый. Если вы окажете ему подобного рода услугу, полагаю, он не останется неблагодарным.

– Вы что же это, любезный, – начал закипать Колычев, – предлагаете мне заняться поиском проституток для высокопоставленных особ?

– Да господь с вами! – перепугался Шпекин. – Я совсем о другом. Вы ведь пользуетесь славой целителя, причем способного повернуть время вспять! А князь – человек пожилой, кондиции у него уже не те…

– В смысле полшестого? – догадался наконец Март.

– Да-с, – облегченно выдохнул чиновник. – Отчего, собственно говоря, метреска его и оставила!

– Твою ж дивизию через пропеллер! – с чувством выразился юный гросс. – Я-то думал, что я член парламента, крупнейший промышленник, пилот-ас, наконец, а оно…

– Решать вам, – пожал плечами секретарь. – Мое дело узнавать новости и вести документацию.

Следующим пунктом программы числилось личное посещение заседания руководящего состава ОЗК. Внеплановое и неожиданное. Коммерческий директор, финансовый, начальник производства, закупок, главбух и еще несколько ключевиков. Ни одного директора завода. Только топы.

Март допускал, что попробуй он собрать этих людей самостоятельно, не факт, что на приглашение номинального владельца откликнутся все до одного. Многие, в особенности те, кого на должность утверждал Опекунский комитет, могли счесть для себя допустимым отказаться.

Поэтому, когда он, широко распахнув тяжелые дубовые двери, вошел в просторный светлый зал, на лицах присутствующих многоопытных дельцов отразились удивление и растерянность с изрядной долей раздражения: «Что этому выскочке здесь надо?»

– Рад вас видеть в добром здравии, господа! – поприветствовал директоров Март, усаживаясь напротив Фадеева по другую сторону большого вытянутого стола. – К огромному моему сожалению, это единственный повод для хорошего настроения. Я счел возможным прервать ваше заседание в связи с необходимостью принятия срочных мер.

– Что вы имеете в виду? – дернулся председательствующий главноуправляющий.

– Как всем здесь, вероятно, известно, – проигнорировал выкрик Колычев, – в нашей компании проводится масштабная аудиторская проверка. И хотя до подведения итогов еще очень далеко, первые результаты уже есть. Причем, я бы сказал, весьма обескураживающие!

– И вы можете назвать цифры?

– К сожалению, да. Согласно этому документу, порядка сорока процентов мощностей ОЗК по планам на 1942–1943 годы останутся недозагружены. Иными словами, почти половина производства будет простаивать. И это уже не в три смены работа, а только в две. То есть от реально полной загрузки вообще меньше половины выходит. А это означает упущенную прибыль и потери позиций на рынке. Это не опечатка и не ошибка, я правильно все понял?