Крылья Агнессы (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 25

Белые и голубые оргалиды — самая лёгкая добыча в моей охоте. Ни одного Синего после той «жабы» из форта не встретил. И не уверен, что справлюсь с таким даже один на один. Не говоря об оргалидах более высшего уровня, каких жажду изничтожить за принесённое нам зло.

Мы расправимся со всеми тварями вместе с Агни! Я верну ей мехара, а она научит меня своим приёмам.

Проявив не иначе, как снисхождение Фиолетовый «скат» мне больше не мешал, подтверждая мои опасения.

Какие именно? Нелюди хотят переманить меня к себе. Не силой, а некими убеждениями, а точнее своей философией или даже верой. Как они переманили Анну.

Подмывало устроить погром в поместье Третьякова, единственном уцелевшем ныне во Владивостоке. С расчётом на то, что удастся застать там и предательницу рода человеческого. Но побоялся лишних жертв. Побоялся спровоцировать…

Мысли теперь не здесь. Они парят над Байкалом.

Ко времени «Ч» кольца готовы, как и обещал Фёдор. И даже осталась лишняя частица. «Суслова» я тоже в пещеру заволок на обратном пути с Японии. Дед аж за сердце схватился, увидев. Но следом рассмеялся, как сумасшедший.

Собрав всё необходимое и попрощавшись с единственным родным человеком, вылетаю в Иркутск на Медведе за 60 часов до прибытия поезда, в котором я должен быть. И очень рассчитываю на удачу!

А ещё грежу мыслью, что вскоре увижу улыбку на лице моей Агни.

И заслужу её прощение.

Столица ждёт!!

Иркутская область. Посёлок Слюдянка. 120 километров до столицы Империи.

29 июля 1905 года по старому календарю. Суббота.

4:45 по местному времени.

Выбрав зону чуть дальше от побережья, плавно опускаюсь в рощу близ посёлка, над которым расстилается утренний туман. Пришлось покружить под конец полёта, ибо меж сопок ни черта не было видно, пока облака не посветлели. Я мог бы использовать прожектора, которые недавно освоил, но тогда бы раскрыл себя с потрохами.

Слюдянка спит, огни в основном только по побережью Байкала и вдоль железнодорожных путей там и пролегающих, в чём убедился ещё в воздухе.

Осмотревшись, тщательно маскирую Медведя ветками и направляюсь в сторону ближайших домов. Кольца частицами на внутреннюю сторону ладоней отвернул, да перчатки тонкие тканевые надел, чтобы не светиться.

До Иркутска чуть больше сотни километров, ближе подлетать не решился. По моим предположениям местная меха–гвардия должна курсировать на подлёте к столице, перекрывая всё воздушное пространство вокруг. Увидев на радаре чужака, они всполошатся. И будут искать, пока не найдут. А ещё телеграфируют, не дай Бог, во Владивосток принцессе.

Да и заплутать я мог, пробуя подлететь ближе. И так чуть с курса не сбился, пересекая Манчжурию, затем Монголию. Слишком разгонялся, аж до полуобморока. Просто удержаться не мог! Немного пометался над лесами и сопками, пока не углядел в закате главный ориентир — нашу Транссибирскую магистраль, вдоль которой и двинул.

Ну а затем меня покорил вид пресноводного Байкала с высоты птичьего полёта, глаз оторвать не мог. Какое это озеро? Это целое море!

Подпираемая склонами железная дорога огибает Байкал с юга и проходит как раз через Слюдянку, заворачивая на север к Иркутску. Поэтому сориентировался я быстро, периодически снижаясь. Опасался только, что мехары столичной гвардии засекут меня и раньше. Но радар порадовал своей пустотой до самого приземления.

Поезд прибывает в Иркутск 31 июля в 11:51. Через Слюдянку он должен пройти утром того же дня. Здесь я и вернусь в поезд. Таков мой план.

Остаётся только хорошенько осмотреться. И по возможности перепрятать Медведя.

Первый дом среди скудных деревьев выглядит невзрачным и даже заброшенным. Но дальше идёт целый ряд добротных жилищ со своим хозяйством, они расположены вдоль дороги, которая выводит на набережную и вокзал с широким довольно внушительным для такого скромного поселения зданием. Посёлок расположен, по большей части, по берегу и основу его составляет сам вокзал. Несколько пристаней с рыболовецкими лодками, деревянные дома у самой воды.

Похоже, затеряться здесь не выйдет. Если только не стать местным.

Облаянный собаками из–за забора и будок я дошёл практически до набережной прежде, чем вышел мне в спину заспанный заросший дед–сторож с двустволкой и поинтересовался:

— Чего забыл с утра пораньше, пришлый? А… барин что ли?

Встречают по одёжке, а приоделся я хорошо.

— Доброго утра, отец. Как у вас здесь? — Спросил дружелюбно.

— Да помаленьку, — расслабился сразу дед, усаживаясь на перевёрнутую плетёную корзину, которая подвернулась неподалёку. — Не гневайся, барин. Позавчера только воры на двор к старосте залезли, да наседок в курятнике поворовали. А неделю назад склад с инвентарём обнесли, все топоры забрали.

— Беда, — ответил на выдохе.

— Ещё какая, чем теперь дрова рубить? А ты откуда к нам, барин?

— С Верхнеудинска, — солгал я, поправляя сумку с документами наперевес.

— А, знаем, знаем. Это ты всю ночь пешком? Лошадей не слышно.

— Да отец, пешком.

— Смотри, и волков не испужался.

— У меня револьвер наградной батькин, — не стал скрывать. Да кобуру и так видно.

— О, как. Подожди, а от Верхнеудинска ж неделю топать? — Спросил вдруг с подозрением сторож.

— Да меня подвозили от села к селу, — отмахнулся и быстро перевёл тему. — Скажи, отец, здесь кто хату продаёт в округе, не слыхал?

— Тебе попроще, аль побогаче, барин? — Скривил улыбку дед.

— Мне с землёй надо, с двором большим и видом на Байкал. Уж очень места здесь красивые. Я бы хоть завтра купил, мечта у меня с детства. Сразу и невесту привезу, заживём, — разошёлся не без доли правды на сердце.

Сторож явно поверил моим горящим глазам, судя по всему. Но выдал:

— И не страшно тебе, барин, одному с деньжищами такими разгуливать аж от Верхнеудинска?

— Не страшно, отец, — ответил искренне, думая о том, что в любой момент по моей команде сюда может мехар примчать, снося всё на своём пути.

Кабиной «заглатывать» себя ещё не научился, как делала Агни. Но всё впереди!

— К Степанычу сходим, как проснётся, это глава нашего села. У него книжка домовая и закладные от всего района. Он по округе всё знает. А я так, дальше своего носа не вижу, и видеть не хочу. Надоела бабка старая да её куры ощипанные. Дети вон в Иркутск умотали, бросили старых, вестей от них раз в год дождёшься.

На халупу в стороне от вокзала, стоящую рядом с лесопилкой, и не подумаешь, что это здание местной администрации.

Пока ждал аудиенции прошёлся до открытого перрона без навеса. Нашёл расписание на стенде совершенно непонятное. А спросить не у кого. Сторож на посту своём остался. Однако позже решил сопроводить меня к главе района.

Михаил Степанович состроил важный вид, когда мы наведались в приёмную, где он попивал чай, и хлопотала полненькая женщина. Старый, но всё ещё матёрый, видно, что всех здесь в кулаке держит.

— Степаныч, это барин Андрей с Верхнеудинска, поймал разгуливающим по утру, — выдал прямо в лоб сторож. — Говорит, дом здесь купить хочет

— А ну погодь, Денисыч, — насторожился сразу глава села. — Документики предъяви, барин. Паспортную книжку в частности.

Выложил на стол ему из планшета и книжку, и грамоты отцовы уцелевшие, что Фёдор мне собрал.

Сперва небрежно стал копаться, затем глаз зацепился у главы за грамоту ветхую. Лицо вскоре вытянулось, глаза по пять копеек сделались.

— Князь⁈ — Ахнул.

— Князь, князь, — ответил с иронией. — Сабуров Андрей Константинович, к вашим услугам.

Через мгновение Михаил Степанович аж подскочил из–за стола, едва не опрокинув кружку с чаем. Оказался ниже меня головы на две, совсем коротышка.

— Ваше высочество, не признал, барин! Ты присаживайся, присаживайся, — Воскликнул, став сразу милым и приветливым. — Что ж я? Давай на моё место.

Засуетился чересчур. Неловко стало.