Кодекс Крови. Книга VIII (СИ) - Борзых М. - Страница 19

Андрей Петрович поблагодарил графа, не дав тому рассыпаться в протестах. Принц постарался убрать свои умозаключения в самый дальний уголок разума. Возможно, когда-то он и узнает правду, но не сегодня. Сегодня ему достаточно было того, что Комарин вмешался и спас людей, хоть мог этого и не делать.

Дмитрий Фёдорович использовал самую простую схему, когда-то проверенную в действии Орловым. Ментаторы принялись за работу ни свет, ни заря. Уже к вечеру результаты были неутешительны.

Перед ним лежала стопка личных дел сотрудников, так или иначе работающих на сторону. Причём сторона иногда оказывалась совсем уж неожиданной. Если не брать в расчёт завербованных иностранными разведками, то находились даже такие сотрудники, которые вполне официально за звонкую монету сливали информацию своим же. И не кому-нибудь, а императорскому семейству. Таких ведь и не накажешь, по сути!

С одной из таких сотрудниц, архивариусом столичного управления Имперской службы безопасности, Верой Ивановной Пустельгиной сейчас и беседовал Медведев.

Перед ним сидела воистину дородная дама, затянутая в мундир, как в плащ-палатку, с ярко красными напомаженными губами и чёрными стрелками на веках. Архивариус то и дело поправляла новомодную причёску в виде башни из волос, когда та вдруг начинала перевешивать голову назад.

— Вера Ивановна, ну ладно салаги и прощелыги, но вы-то куда? — мягко попенял Дмитрий Фёдорович женщине, которая была архивариусом столько, сколько он себя помнил в службе безопасности.

— Дмитрий Фёдорович, а что вы мне предложили бы сделать? Мы в любом случае подготовили бы ответ на запрос представителя императорского семейства. А уж чем он был продиктован, нас вообще не должно волновать.

— А вы в курсе о причине запроса? — вскинул брови Медведев.

— Конечно, — важно кивнула дама, — племянник нашего Императорского Величества присмотрел себе кандидатку в супружницы, вот с семьёй захотел ознакомиться. Не водится ли за ними каких грешков, чтобы, значит, честь семьи не замарать.

Дмитрий Фёдорович скривился, как от зубной боли. Отговорка древнее империи, которую он оберегает. Ну да, ничего иного женщине и не сказали бы.

— Который из племянников?

— Так Иван Григорьевич, который двоюродный.

Вот чьё-чьё имя, а это Дмитрий Фёдорович не ожидал услышать в таком контексте. Хотя… Император же недавно отстранил его от двора, когда вскрылись некоторые его махинации за спиной Петра Алексеевича. Племянничек привык жить на широкую ногу, а сейчас ему явно приходилось умерить аппетиты. Женитьба на богатой невесте поправила бы его финансовое положение. Вот Иван Григорьевич и решил не мелочиться. Сто миллионов — очень приличное приданное.

Вот только он не подумал, что за такой невестой в очередь выстроится не только он. Если уж Андрею Петровичу пока не перепало, то Ивану Григорьевичу — и подавно.

Медведев хмыкнул, представив, как Кирана Юрьевна кнутом гоняет муженька по саду, заставляя бегать кросс и отжиматься. Да уж, к такой княгине на одном титуле или происхождении не подъедешь.

— Вот что, Вера Ивановна, впредь сообщайте о подобных запросах и регистрируйте их соответственно! — проворчал Медведев. — А то у нас так скоро все, кому не лень, из архива дела таскать будут.

— Все, кому не лень, не будут, — гаркнула Вера Ивановна, — я же и упокоить на месте могу.

Что правда, то правда. Вера Ивановна в юности была весьма перспективным магом смерти, но потом «перегорела» на работе и больше не смогла использовать дар «в поле».

— Не придирайтесь к словам, — сурово взглянул Медведев на архивариуса, — а то придётся задуматься над отправкой вас на пенсию.

Вера Ивановна сразу будто бы сдулась, но упрямо вздёрнула подбородок:

— Впредь запросы буду регистрировать официально. Разрешите идти?

Медведев кивнул, и архивариус, щёлкнув каблуками, развернулась и вышла из кабинета чуть ли не строевым шагом. Стук её набоек барабанной дробью отбивался в мозгу безопасника.

Трель мобилета отвлекла Медведева. Звонил сын. Николай отправился по заданию отца в Вилюйск, присутствовать при допросе местных сотрудников на предмет утечки информации по алмазному руднику.

— Порадуй меня, — вместо приветствия ответил Медведев.

— Радую, — довольным голосом ответил сын, который всё больше втягивался в службу. Как бы то ни было, но встряска в виде школы «комаров» оказалась ему полезна, хоть обучение и не было завершено по объективным причинам. — Нашли утечку. Прошли по следу. Везу тебе подарки.

— Молодцы! — похвалил Дмитрий Фёдорович сына.

Хоть где-то всё становилось на свои места. Ещё бы разобраться, кто повлиял на датского ментатора, что у того ментальную крышу унесло, и можно было бы выдохнуть. А пока Дмитрий Федорович открыл ещё одну папку с протоколом допроса:

«Ну-ка, кто тут у нас на османов работал?»

Шивелуч встречал нас заснеженной вершиной. Казалось совершенно невозможным жить на действующем вулкане, но Вулкановы жили.

— Михаил, рада тебя видеть! — Лавиния встречала нас у полноценного воздушного причала, располагающегося на одном из выступов вулкана. Чтобы описать это строение, нужно было ещё постараться. Я впервые видел настолько виртуозное владение стихией в этом мире. Сестра была не в счёт, у неё использование стихий имело больше интуитивный характер, здесь же во всей красе был прикладной гений.

От каменного склона чуть в сторону шла просторная площадка, поддерживаемая высоченными колоннами. На конце площадки возвышалась причальная мачта, также сотворённая из камня и имеющая в параллель сестру-близнеца в виде башни. Внутри башни оказались служебные помещения и самый настоящий лифт для упрощения процесса погрузки и разгрузки воздушных судов.

— Я впечатлён, — честно признался Лавинии, — это гениально по части удобства и красоты архитектуры.

Графиня зарделась, как девчонка, и указала следовать за собой вглубь вулкана.

— Это ещё что, — счастливо улыбалась она, — нам ещё есть, чем впечатлить гостей.

Мы вошли под каменные своды и опешили. Весь вулкан представлял собой испещрённый ходами массив камня, виртуозно обработанного вплоть до мельчайших узоров и деталей. Лестницы и лифты, балкончики и переходы, галереи и коридоры, уходящие в разные стороны, захватывали воображение. Вулканическое стекло и обсидиан в отделке я узнал, остальные камни и породы были мне незнакомы. А ещё здесь было не просто тепло, а словно мы снова попали в экваториальные джунгли.

Причём последнее впечатление создавалось ещё и от обилия зелени вокруг, произрастающей в громадных кадках и просто в каменных нишах.

«Кирана, тебе нужно это увидеть!» — позвал я сестру по кровной связи и принялся делиться впечатлениями. Дальше я слышал от неё только восхищённые охи и вздохи.

Не один я с восторгом рассматривал родовое гнездо Вулкановых.

«Если мы когда-то вернём доступ к твоей библиотеке, предлагаю пригласить в гости Лавинию для облагораживания нашей серости и убогости», — с придыханием прокомментировала Тильда, только и успевая крутить головой во все стороны.

Лавиния получала искреннее удовольствия от произведённого эффекта.

— Мы нечасто принимаем гостей, и такое искреннее восхищение с лихвой компенсирует годы вынужденного затворничества.

Я, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, подошёл к балюстраде и заглянул вниз. Далеко-далеко, словно на дне гигантской пропасти, чувствовались жар и пульсация, будто билось живое сердце. Я закрыл глаза и представил, как от этого сердца расходятся кровеносные сосуды, оплетая вулкан и согревая его обитателей. Ритм его был созвучен моему сердцебиению, и от этого становилось удивительно уютно и комфортно.

— Оно бьётся, — невольно вырвалось у меня. Только сейчас я понял аналогию, когда-то приведённую Райо. Стихии очень созвучны крови. Сейчас я чувствовал кровь земли, питающую этот вулкан и территории вокруг, хоть эта кровь и не была мне привычной, но она была живой.