Константа (СИ) - Соболев Андрей - Страница 16

Катя растерялась и начала паниковать, моментально пускаясь в слёзы. Она металась по комнате в одной сорочке, не зная, что делать и куда бежать, пока не послышался сдавленный хрип от её мужа.

– Больно… не могу дышать… – единственные слова, на которые ему хватило сил.

– Я вызову скорую, держись, прошу тебя!

На мгновение Кате удалось побороть бессмысленную панику и взять себя в руки. Она бросилась к прикроватной тумбочке, где стоял телефон, набрала номер скорой помощи и будто во сне начала причитать оператору, не разбирая слов. Потом положила трубку и снова метнулась к мужу, приподняла его, усадила на пол и крепко обняла сзади.

– Тише, тише, помощь скоро прибудет, ты только держись! – уговаривала она.

Катя цеплялась трясущимися пальцами за его волосы, неловко гладила по голове, и это приносило свои плоды. В крепких объятиях жены Евгений немного успокоился, его дыхание стало ровнее, судороги прекратились, а сердце продолжало быстро биться, но уже не стремилось вырваться из груди.

– Ты здесь, – тихо прошептал Евгений пересохшими губами.

– Конечно, здесь, милый, я рядом. – Голос Кати продолжал дрожать. – Тебе опять приснился кошмар? – Она устало вздохнула. – Знаешь, это уже слишком. Я понимаю твоё отношение, но это уже невозможно терпеть, сегодня же запишу тебя к доктору Шварцу. Сходи к нему, прошу, ради меня.

Евгений промолчал. Он с трудом поднял руку и погладил жену по щеке.

– Ты здесь, – снова повторил Новиков, и на его губах промелькнула мимолётная улыбка.

– И всегда буду, – ответила она и поцеловала протянутую ладонь.

– Всегда… – на длинном выдохе прошептал Евгений.

После этого его разум окончательно надломился под давлением нескончаемой бури, окутавшей все мысли, голова разрывалась от ярких вспышек чужих и неясных воспоминаний. Евгений почти перестал дышать и немигающим взглядом смотрел на противоположную стену. Всё его нутро будто замерло в ожидании нового удара. Воспоминания иных жизней, миров, важных событий зажигались и гасли, как далёкие звёзды на ночном небосклоне. Другие, наоборот, разгорались и сияли всё ярче, образуя перед затуманенным взором Евгения полотно из мириадов мерцающих кусочков воспоминаний. Всё ещё слабые и мимолётные всполохи, они никак не хотели складываться в единую картину, но уже начали разгонять своим слабым свечением долгую ночь разума.

В глазах Новикова всё расплывалось. Красивый рисунок на обоях превратился в россыпь цветных пятен, постепенно заполняющих собой всю область зрения, и вскоре Евгений совсем потерял сознание.

Известный на весь город психотерапевт Александр Шварц очень любил свою работу. И дело вовсе не в баснословных гонорарах, которые приносила ему слава и богатенькие поп-дивы, лечившие у него свои изнеженные души. В первую очередь Александру нравилось наблюдать, как после его словесных процедур люди менялись в лице, как их глаза блестели от света озарения, впервые пришедшего в их измученные головы, его восхищало невероятное чувство сопричастности от прикосновения к чужой жизни. Он, будто пастырь, направлял заблудших овец к свету новой жизни.

Шварц всегда считал, что добился всего сам, построил свой образ с нуля. Он как актёр, посвятивший всю жизнь оттачиванию одной роли. Для начала он взял загадочный псевдоним, чтобы звучать более престижно на глянцевых страницах элитных журналов. Отрастил короткую, аккуратно стриженную бороду, нацепил небольшие очки с круглой оправой, хотя не испытывал в них никакой необходимости, надел идеально подогнанный строгий костюм – всё, чтобы соответствовать образу человека, которому, по его мнению, можно доверять. Потом снял огромный пентхаус в центре города с панорамным окном во всю стену, выходившим на широкий проспект, и обставил кабинет шкафами и стеллажами с бесчисленным количеством книг. Они обступали со всех сторон центр главного зала, где располагался изящный кожаный диван чёрного цвета для расслабления пациентов, а напротив него, всего в паре метров, такое же кресло уже для самого доктора.

Приёмы Александр проводил исключительно в тёмное время суток, ведь самое важное – создать нужную атмосферу, погрузить пациента в транс, подготовить его к встрече с собственными страхами, и ничто не должно мешать. Этой цели было подчинено всё, даже освещение выстроено так, чтобы пятно мягкого и убаюкивающего света обволакивало лишь центр комнаты, создавая иллюзию безопасности и глубокой интимной обстановки. В этой игре есть только доктор и его пациент, а остальной мир должен раствориться за гранью их внимания.

Да, Александр безумно любил свою работу, но ему жутко не нравилось, когда клиент всем видом выказывал пренебрежение к ней, вёл себя грубо и неучтиво или, ещё хуже, тратил драгоценное время доктора напрасно. Сегодня был именно такой клиент.

Безусловно, Евгений Новиков был известным и уважаемым в городе адвокатом. К нему обращались за помощью многие крупные компании, и он мог себе позволить оплатить сеанс у самого лучшего психотерапевта, но с начала приёма Евгений не проронил ни единого слова. Долгое время он сидел на мягком диване для пациентов, но его взор был обращён сквозь панорамное окно кабинета. Он пожирал глазами огни ночного города, думал о чём-то своём, и ему казалось, что он видит странное разноцветное свечение в небе. Ничего подобного он раньше не видел. Только свет многочисленных ламп внутри кабинета, что отражался в окнах, мешал лучше разглядеть странный феномен.

Нервы Александра Шварца натягивались всё сильнее, превращаясь в тугую струну. С высоты профессионального опыта он понимал, что подобная реакция недопустима в его работе, но не мог ничего с собой поделать. Александр посмотрел на наручные часы, закрыл на мгновение глаза, глубоко вздохнул и негромко покашлял, привлекая к себе внимание.

– Евгений, раз уж вы заплатили весьма приличную сумму и всё-таки пришли на сеанс, может, мы хотя бы немного поговорим? – спросил доктор Шварц очень глубоким, невероятно проникновенным и вкрадчивым голосом, стараясь при этом не выражать никаких эмоций, кроме заинтересованности.

– О чём? – грубо ответил Новиков, даже не поворачивая головы.

– О чём хотите, конечно же. Ведь именно для этого люди приходят ко мне – поговорить, обсудить какие-то проблемы, личные переживания. Для начала скажите, что вас беспокоит? Вы ведь помните, почему вы здесь?

– Нет… – выпалил Евгений, но потом нехотя добавил: – Жена велела ходить.

– Жена, говорите? А вы сами не испытываете никаких проблем, нет желания в себе что-то изменить?

Евгений пожал плечами, а потом всё-таки развернулся к доктору и взглянул на него с долей пренебрежения.

– Не знаю. Нет, наверное. Я такой, какой есть. Что тут поделаешь? – риторически спросил он.

Доктор Шварц чуть заметно улыбнулся.

– Знали бы вы, как часто мне приходится слышать подобную точку зрения от своих пациентов. Но смею вас заверить, что человек на самом деле очень податливое и пластичное существо. Изменения заложены в нас природой, и нет ничего невозможного для нашего разума, стоит только захотеть. Но хорошо, допустим, вы не видите проблем, но что тогда видит ваша жена, чем она недовольна?

– Да всем! – раздражённо усмехнулся Евгений. – Сложно сказать, чем она вообще бывает довольной.

– И всё же вы здесь, а значит, её мнение вам небезразлично.

Евгений с тяжестью выдохнул и откинулся на спинку дивана. Этот разговор давался ему очень трудно. Несмотря на то что у адвокатов хорошо подвешен язык, они с лёгкостью находят аргументы и способны парировать любую словесную атаку, Новиков крайне не любил обсуждать личные темы, тем более с незнакомыми людьми. Он моментально становился замкнутым, угрюмым и неразговорчивым.

– Она говорит, что у меня бывает немотивированная агрессия, – с трудом подбирая слова, ответил Евгений.

– Вы с ней не согласны?

Александр сделался ещё более заинтересованным, чем раньше, явно ощущая, как барьер из толстого льда, наращённый годами беспристрастной юридической практики, дал огромную трещину. Доктор удобнее сел в кресле и поправил пальцем сползшие на нос очки.